Филипп Робинсон - Маска свирепого мандарина

• Название: Маска свирепого мандарина
• Автор: Филипп Робинсон
• Жанр: Проза

Содержание и стиль романа английского писателя Ф. Б. Робинсона «Маска свирепого мандарина» (Ph. B. Robinson «Masque of a savage mandarin», 1969) можно описать в двух словах, что автор и сделал, снабдив его подзаголовком: «фарс ужасов». Черная комедия, неизменно популярный в англоязычной культуре жанр, здесь предстает как ернический Гранд-гиньоль, образец литературного поп-арта времен «swinging London» и фильмов Лестера, а фантасмагорический сюжет, вариация на тему доктора Джекила и мистера Хайда, — несчастный неудачник, взбунтовавшийся Кандид, таинственным образом преобразившийся в безумного гения, выявляет «высшее я» в своем ничего не подозревающем соседе, образцовом среднем горожанине, постепенно уничтожая его мозг, — служит поводом для серии пародий и намеков на все, что было на слуху в те годы.

Несмотря на некоторую устарелость приемов и неактуальность аллюзий, содержащихся в пародийных, фарсовых и жутковатых сюрреалистических сценках, из которых складывается роман, эта забавная антитеза многозначительно-серьезного «Коллекционера» Фаулза прекрасно читается и сейчас, а нюансы, сообщающие ему особый колорит, можно и не замечать: он отлично воспринимается как не лишенный здорового садизма образец прозы в духе (но не в стиле) популярных современных авторов, или фантазий Джина Вульфа и Блейлока.

Книга очень забавна, написана достаточно элегантно, автор нигде не испытывает терпение читателя и действительно соблюдает издевательское обещание о полном отсутствии натуралистических сцен и насилия в своем романе.

---

«Например, что мы видим здесь? Математики утверждают, что стороны многогранника заметно округляются лишь тогда, когда они обретают космические размеры. Но посмотри: я встряхнул бутылку, в которой плещется жидкость, рождающая пузыри; они поднимаются над поверхностью, образуют некие геометрические фигуры… Эврика! Это многогранники с округлыми сторонами! А теперь в нашем миниатюрном хрупком мирке, спрятавшемся внутри стекла, начинается бурная реакция, вот происходит взрыв, одна из фигур исчезает, но ее соседи мгновенно перестраиваются и заполняют свободное место, образуя новую композицию. Как? И в чем причина данного феномена?»

«Пузырьки воздуха, словно замерзшее семя, плененные в кусочке льда, морозные узоры на окне, огненный демон газовой плиты, вода, извергающаяся из труб с роковой неудержимостью поноса, — ах, сколько счастливых часов проводил я в размышлениях о природе подобных таинств нашего быта! Как часто я замирал, зачарованно следя за безумной, отчаянной пляской капель воды на раскаленной сковородке! Сколько раз во время своих редких поездок за океан я целыми днями смотрел на пену, поглощаемую голубой поверхностью моря! И что соединяет, спрашиваю я себя снова и снова, макрокосм звезд с микрокосмом вирусов? Какая магия, какое волшебное слово заставляет их подчиняться единым законам? А как же свободная воля — первична она или вторична? Присуща она отдельному атому или целой массе? Каждому индивидууму или всему Человечеству?

„Вот чем я занимаюсь, — последнюю фразу монолога Код произнес негромко и веско. — Вот дело, которому я посвятил свою жизнь“.

Он отвлекся от высоких материй и, благодушно улыбаясь, вновь „опустился на землю“.

„Полагаю, ты можешь просто-напросто назвать меня чудаком“, — произнес он со смехом.

Похоже, Роджерс вообще не был готов как-то назвать своего приятеля, потому что с самого начала этой необычной речи впал в восторженный транс. Но теперь он мгновенно стряхнул с себя оцепенение, чтобы снова превратиться в затейника из бара, готового развеселить любую компанию, украсить своим присутствием любую вечеринку. Он попытался развлечь Кода анекдотами, которые наверняка когда-то сам услышал на работе от начальников. В одном святой Петр играл в гольф с „И.Х.“, отличавшимся раздражающей привычкой „подставлять вторую щеку“. В другом некий чиновник в порыве служебного озорства написал под присланным меморандумом „Проявление негативов“. После того, как с документом ознакомился весь офис, на нем появилось еще одно недоуменное примечание: „Где здесь негативное отношение и в чем оно проявляется?“ В прочих образцах остроумия фигурировали епископы, актрисы, лорд Сноудон и другие светские знаменитости, таксисты, домохозяйки, кастраты, извращенцы и раввины.

Хозяин квартиры продемонстрировал карточные фокусы. Потом несколько уморительно веселых минут они перекатывали друг другу боб. Роджерс придумал правила, с целой системой начисления очков. Игра о чем-то напомнила ему. Он решил показать гостю свой коронный номер. „Вот так я умею работать головой!“ — блаженно посмеиваясь, объявил он.

Роджерс вынул из холодильника яйцо. Осторожно удерживая его между большим и указательным пальцами, вытянул губы трубочкой, исполнил торжественный марш и водрузил яйцо на свою блестящую лысую макушку. С грацией индусской танцовщицы повертел головой, потом подпрыгивая прошелся по комнате, вытянув и согнув в запястьях руки так, будто ступал по канату, непостижимым образом предупреждая каждую попытку своего неустойчивого груза свалиться. Глаза его сияли от удовольствия; он то и дело разражался боевым кличем индейцев. Роджерс видел, что сумел впечатлить гостя: Код, задрав брови, ходил вокруг него, изучая покачивающееся на конусообразном черепе яйцо с таким видом, словно даже он, неутомимый исследователь необычных явлений, впервые наблюдал такой сногсшибательный феномен.

„Потрясающе! — время от времени восклицал он. — Невероятно! Это можно назвать подлинной победой разума над природой!“

Окрыленный Роджерс демонстрировал свое умение снова и снова. Код засек время. Рекорд сегодняшнего вечера составил три с половиной минуты, „…но я могу продержаться и все шесть“, — заверил его хозяин квартиры. Когда Роджерс чувствовал, что яйцо вот-вот слетит с головы, он позволял ему соскользнуть и ловко подхватывал у самого пола.

Наконец, усталый но торжествующий, он опустился на стул. Вскоре, повинуясь таинственным законам фрейдистских ассоциаций, обсуждение трюка с яйцом незаметно перешло в беседу о женщинах. Точнее, говорил Роджерс, а Код внимательно слушал и в нужный момент проявлял свое участие глубокомысленным похмыкиванием. Объект явно считал, что обладает неотразимым обаянием и исключительной мужской силой. Коду пришла в голову любопытная идея. Он зашел в свою комнату, а когда вернулся, вручил соседу „нечто чрезвычайно интересное для тебя, дорогой Роджерс“. Это была книжечка карманного формата в прочном желтом переплете, которую Код недавно подобрал, — „за неимением более интересных находок“, — на Денман-Стрит. На обложке значилось: „Все для досуга: модели, массажистки и танцовщицы“.

Код восторженно посмотрел на заголовок.

„Какой у нас все-таки удивительный язык! — воскликнул он. — В какой замечательной стране мы с тобой живем! Скажи мне: где еще „моделью“ принято называть и тех девушек, которым ради заработка постоянно приходится одеваться, и тех, которые должны раздеваться?“

Но Роджерсу было не до лингвистических изысков. Как только он открыл книгу, его круглые, горящие детской радостью глаза от изумления едва не вылезли из орбит. Плотоядно хихикая, он прочитал некоторые объявления вслух.

„Малыш ищет мамочку? Позвони мадам Лоле Крампет, она тебя понянчит“

„Шримати Мина Баннерджи: экзотический индийский массаж, совершенное владение Кама-йогой и секретом восстановления мужской потенции“.

„Подумать только, как им такое сходит с рук? Смотри-ка: „Вечеринки для избранных в Храме Эроса, удовлетворяем любые прихоти“. „Девица Ито, 37-19-35, настоящая гейша, все тайны японского искусства угождать мужчинам“. „Даю частные уроки французского: c’est la vie, не верите — убедитесь сами!“

„Господи! А вот это что значит? "Вас заводят меха? Высокие каблуки? Резина, крокодиловая кожа? Мини-мини-мини? Вас надо строго наказать или одеть? Срочно вызывайте специалистов из агентства с.-м. и ф."

"Душка Диксон ищет мужественного спутника со схожими интересами для увлекательного отдыха на природе". Интересно, кто это?"

"Отдайте себя в опытные руки фрейлейн Шлиммельманн! Такого вы еще не испытывали!"

"Ух ты! — Роджерс едва дышал от возбуждения, словно потомственный алкоголик, которого закрыли в винном погребе. — Никогда бы не поверил!"

Человек, который смог раздобыть такую потрясающую книгу, сразу вырос в его глазах.

"Успокойся! — искренне посоветовал ему Код. — У тебя сейчас буквально слюни текут!"

"Не знаю, как насчет этого, приятель, но мой корень раздулся как пожарный насос! А здорово я сказал — раздулся как пожарный насос!"

"Вот что мы сейчас сделаем, — возбужденно продолжил он, озаренный внезапной идеей, — давай позвоним парочке девиц и вызовем их сюда? Ты как — не против?"

Код отечески-снисходительно улыбнулся.

"Vina parant animos, faciantque caloribus aptos", — продекламировал он, отбивая ритм стаканом. — То есть, вино заполнит сердце страстью (а пестик твой — свинцом).[4]

Он покачал головой.

"Однако, на сей счет имеется прямо противоположное суждение, и я, руководствуясь собственным горьким опытом, вынужден с ним согласиться. Что нам говорит о пьянстве Бард? "Вызывает желание, но препятствует удовлетворению".[5] Ты разве сам в этом не убедился?"

"Ерунда! — яростно откликнулся Роджерс. — У меня всегда удваиваются силы, как только нагружусь хорошенько".

Он потянулся к телефону, но Код удержал его.

"На твоем месте я бы воздержался, старина, — убедительно-серьезным тоном произнес он. — Ты не получишь никакого удовольствия и только зря потратишь деньги. Вот что я тебе посоветую. Договорись с одной из них на завтра! Как раз будет суббота — сможешь заказать ее на целую ночь. Что значит жалкий час-другой для такого парня, как ты, верно?"

Он игриво хохотнул, ткнул Роджерса пальцем под ребра. Тот симулировал разочарование, но позволил себя уговорить. Код видел, что Объект на самом деле уже охладел к своей затее и рад удобному предлогу от нее отказаться. Теперь он вообще не хотел звонить, так что Коду пришлось договариваться за него. Он связался с "девицей Ито", сообщил адрес и имя соседа, обговорил время и цену. Это заняло всего несколько минут.

"А ты как же, Ник? — Роджерс попытался собраться с мыслями. — Ты сам разве не хочешь? Или мы с тобой ее вдвоем…"