Брэм Стокер - Леди в саване

• Название: Леди в саване
• Автор: Брэм Стокер
• Издательство: Энигма
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-94698-081-4

Вампир… Воскресший из древних легенд и сказаний, он стал поистине одним из знамений XIX в., и кем бы ни был легендарный Носферату, а свой след в истории он оставил: его зловещие стигматы — две маленькие, цвета запекшейся крови точки — нетрудно разглядеть на всех жизненно важных артериях современной цивилизации…

Издательство «Энигма» продолжает издание творческого наследия ирландского писателя Брэма Стокера и предлагает вниманию читателей никогда раньше не переводившийся на русский язык роман «Леди в саване» (1909), который весьма парадоксальным, «обманывающим горизонт читательского ожидания» образом развивает тему вампиризма, столь блистательно начатую автором в романе «Дракула» (1897).

Пространный научный аппарат книги, наряду со статьями отечественных филологов, исследующих не только фольклорные влияния и литературные источники, вдохновившие Б. Стокера на создание вампира, но и малоизвестные биографические данные, проливающие свет на сложный генезис сюжетных линий романа, включает в качестве приложения тщательно отобранные фрагменты работ известных зарубежных философов и литературоведов, посвященных оккультным тенденциям в поздневикторианской готической литературе. Редакция надеется, что «Пришествие вампира», в различных аспектах анализирующее «вампи-рический нарратив» как в творчестве Б. Стокера, так и в произведениях современных ему художников-прерафаэлитов и поэтов-символистов конца XIX в., послужит своеобразным теоретическим мостиком между «Дракулой» (Энигма, 2005) и «Леди в саване». Ибо, как метко заметил Р. Роббинс, автор вступления к английскому изданию романа: «„Леди в саване“ — это роман об уровнях интерпретации, где ничто не есть то, чем кажется, и где читатель, как и персонажи, постоянно рискует неправильно истолковать ситуацию, в которую автор помещает нас».

---

— Дорогая, моя дорогая, я так рада! Вы, жена Руперта, и я — мы должны крепко полюбить друг друга.

Видя, что они обе смеются и плачут, сжимая друг друга в объятиях, я посчитал за лучшее удалиться и оставить их вдвоем. И нисколько не почувствовал себя одиноким. Я знал, что там, где находятся две эти дорогие мне женщины, там пребывает и мое сердце.

Когда я вернулся, Тьюта сидела на коленях у тети Джанет. Пожилая леди, казалось, поступила несколько опрометчиво, ведь Тьюта была такой статной.

Моя жена попыталась вскочить на ноги, завидев меня, но тетя Джанет удержала ее со словами:

— Не беспокойся, дорогая. Мне так приятно держать тебя на коленях. Руперт всегда был моим «маленьким мальчиком», но, хотя такой великан теперь, им и остается. И ты тоже, ты, которую он любит, должна быть моей маленькой девочкой — пусть ты дивно красивая и сильная. И должна сидеть у меня на коленях, пока не посадишь вместо себя дитя, дорогое нам всем дитя, что заставит меня вновь почувствовать себя молодой. Когда я впервые увидела тебя, я поразилась: я никогда прежде не видела тебя и даже не слышала о тебе и, однако, почему-то знала твое лицо. Сиди, сиди. Это же только Руперт, а мы обе любим его.

Тьюта взглянула на меня и залилась краской, но продолжала сидеть, как сидела, и прижала бледную пергаментную тетушкину руку к своей молодой груди.

Записки Джанет Макелпи

июля 8-го, 1907

Я привыкла думать, что, когда Руперт решит жениться — или обручится, готовясь к женитьбе, — я встречу его будущую жену с той же любовью, которую всегда имела к нему. Теперь я знаю, что на самом деле в моих мыслях жила ревность, что на самом деле я боролась со своими инстинктами и притворялась, что не ревную. Но если бы я имела хотя бы малейшее представление о том, какой женщиной она будет, у моей ревности не было бы оснований. Ничего удивительного, что мой дорогой мальчик полюбил ее, ведь, по правде сказать, я и сама ее полюбила. Вряд ли когда-нибудь я встречала создание — женщину, я имею в виду, — со столькими достоинствами. Даже страшно говорить такое — вдруг я ошибаюсь, — но, думается, она так же хороша, будучи женщиной, как Руперт, будучи мужчиной. А можно ли сказать больше? Мне кажется, я любила ее, верила ей и знала ее, насколько это возможно, еще до того, как впервые увидела ее. Сегодня утром я сидела в своей комнате — ее до сих пор считают моей. Руперт сообщил мне по секрету, что, согласно воле его покойного дяди, все поместье Виссарион, замок и все прочее, на самом деле принадлежит воеводе, но хотя того и убедили принять это условие, он (воевода) не захочет ничего менять. Даже слышать не станет о том, чтобы я уехала отсюда, или сменила комнату, или еще что-то там. Руперт поддерживает его в этом, и Тьюта тоже. Что же остается, как не подчиниться: пусть мои дорогие решают по-своему.

Так вот сегодня утром, когда Руперт с воеводой были на заседании Национального Совета в большом зале, ко мне пришла Тьюта. Закрыв за собой дверь на задвижку, что меня немного удивило, она приблизилась, опустилась возле меня на колени и уткнулась головой в мои колени. Я провела рукой по ее прекрасным волосам:

— Что такое, Тьюта, дорогая? Что-то случилось? И зачем ты закрыла дверь на задвижку? Что-то не так с Рупертом?

Когда она взглянула на меня, я увидела, что ее чудесные черные глаза, с сиявшими в них звездами, полны слез. Но она улыбнулась сквозь слезы, и они так и не пролились. Я увидела ее улыбку, и у меня отлегло от сердца. Не подумав, я сказала:

— Благодарение Богу, с Рупертом все в порядке.

— Я тоже благодарю Бога, дорогая тетя Джанет! — произнесла она мягко.

Я обняла ее и прижала ее голову к моей груди.

— Ну, дорогая, скажи же мне, что тебя беспокоит?

Теперь из глаз ее закапали слезы, она опустила голову, пряча от меня лицо.

— Боюсь, я обманула тебя, тетя Джанет, и ты не… не сможешь… простить меня.

— Господи сохрани тебя, дитя! Нет ничего, что бы ты сделала, а я бы не простила. Если только ты не совершишь низкий поступок — потому что такое трудно простить. Скажи, что тебя тревожит?

Она бесстрашно посмотрела мне в глаза — слезы ее почти высохли — и гордо произнесла:

— Дочь моего отца не совершит обдуманно низкий поступок, тетя Джанет. Больше того, если бы я когда-нибудь сделала что-то недостойное, меня бы здесь сейчас не было, потому что… потому что я бы никогда не стала женой Руперта.

— Так что же это тогда? Скажи же твоей старой тете Джанет, миленькая.

Она ответила мне вопросом:

— Тетя Джанет, ты знаешь, кто я и как впервые встретилась с Рупертом?

— Ты воеводина Тьюта Виссарион, дочь воеводы или, точнее, была; теперь ты миссис Руперт Сент-Леджер. Ведь он по-прежнему англичанин и верный подданный нашего доброго короля.

— Да, тетя Джанет, — сказала она, — это так, и я этим горжусь, наверное, горжусь даже больше, чем гордилась бы, будучи той, чье имя ношу, — королевой давних дней. Но как и где повстречала я Руперта?..

Я не знала этого, о чем ей прямо и сказала.

Тогда она сама ответила на свой вопрос:

— Впервые я увидела Руперта в его комнате ночью.

В глубине души я понимала, что не могло быть ничего плохого в том, что она делала, поэтому молча сидела и ждала продолжения.

— Я была в опасности, я смертельно боялась. Боялась, что умру, — нет, не смерти. Мне хотелось помощи и тепла. И я была одета не так, как сейчас!

В этот миг я догадалась, откуда я знала ее лицо, почему узнала его, увидев в первый раз. Я решила подбодрить ее, смущавшуюся своих признаний, и сказала:

— Миленькая, мне кажется, я все понимаю. Не наденешь ли ты то платье… ту одежду… то одеяние, которое было на тебе тогда ночью, чтобы я смогла увидеть тебя в нем? Это не любопытство, дитя мое, но кое-что намного важнее такой глупой причуды.

— Подожди минуту, тетя Джанет, — сказала она, поднимаясь. — Я долго не задержусь. — И вышла из комнаты.

Спустя несколько минут она вернулась. Ее вид некоторых напугал бы, потому что она была одета в саван. Ноги ее были босы, но она пересекла комнату поступью императрицы и встала передо мной, потупив взор. Когда же она подняла голову и встретилась со мной глазами, по лицу ее пробежала улыбка. Она снова бросилась на колени передо мной, обняла меня и проговорила:

— Я боялась, что напугаю тебя, дорогая.

Понимая, что я честно могу успокоить ее в этом отношении, я сказала:

— Не тревожься, моя дорогая. Я не робкая по натуре. Я из воинской породы, давшей немало героев, и принадлежу роду, наделенному даром ясновидения. С чего бы нам бояться? Нам все известно! Больше того, я видела тебя в этом одеянии раньше. Тьюта, я видела, как ты и Руперт венчались!

Теперь, казалось, настала ее очередь удивляться.

— Как мы венчались?.. Как ты умудрилась оказаться там?

— Меня там не было. Благодаря ясновидению мне открылось все это заранее! Скажи, дорогая, в какой день или, скорее, в какую ночь ты впервые увиделась с Рупертом?

— Не знаю. Увы, я потеряла счет дням, когда лежала в гробнице, в той чудовищной крипте.

— Твой… твоя одежда была промокшей в ту ночь? — спросила я.

— Да. Мне пришлось покинуть крипту, потому что был сильный прилив, и церковь оказалась затопленной. Я вынуждена была искать помощи… тепла, потому что боялась погибнуть. Но я взялась выполнить трудную задачу и торжественно поклялась, что выполню ее. Выполню ради моего отца, ради моей страны. Вот почему я считала, что мой долг — выжить. И продолжала жить, когда смерть была бы избавлением. Поэтому я и пришла к тебе сегодня, чтобы рассказать об этом. Но как же ты могла видеть меня… нас… венчающимися?

— О дитя мое, это было еще до венчания. Наутро после той ночи, когда ты приходила в мокром, а меня мучили страшные сны, я поспешила к Руперту — узнать, все ли с ним в порядке. И я забыла про сон, увидев мокрый пол, привлекший мое внимание. Но потом, утром после того, как Руперт первый раз затопил камин у себя в комнате, я рассказала ему, что видела во сне; ведь, девочка моя дорогая, я видела тебя невестой на том венчании, в тонких кружевах поверх савана и с флердоранжем в черных волосах; и я видела звезды в твоих красивых глазах, в глазах, которые я люблю. Но, моя дорогая, когда я увидела саван и догадалась, что это могло значить, я уже думала, что вижу, как черви ползают у твоих ног. Не попросишь ли ты своего мужа, чтобы он рассказал тебе то, что я ему рассказала тем утром? Тебе будет интересно узнать, как сердце мужчины откликается на сны. Он никогда ничего такого тебе не рассказывал?

— Нет, дорогая, — просто ответила она. — Наверное, боялся, что кто-нибудь из нас, а может быть, мы оба расстроимся, если он расскажет. Видишь, он ничего не рассказал и тебе о нашей встрече, хотя, я уверена, он бы обрадовался, узнав, что нам обеим все известно и что мы с тобой все открыли друг другу.