Дмитрий Щёкин - Страна городов

• Название: Страна городов
• Автор: Дмитрий Щёкин
• Жанр: Исторические приключения

В этой повести, построенной на популярном сегодня сюжете о «попаданцах» нет супергероя, вооруженного «ништяками», на бронированном рояле из кустов крошащего нехороших дяденек – мировое зло. Мои герои – подростки от двенадцати и старше, «попавшие» в самое неизученное время – эпоху зарождения человеческих цивилизаций. Пятнадцать тысяч лет до Рождества. Мы мало сегодня знаем об этом периоде – энеолите. Я взял на себя смелость предположить, что в это время еще сохранились остатки всех трех основных ветвей человечества – кроме кроманьонцев, по земле еще бродят остатки неандертальских человеческих стад, и даже, как говорил археолог Федя у В. С. Высоцкого «что где-то есть еще тропа, где встретишь питекантропа…», а гигантские гоминиды еще показываются на глаза людей. Мой рассказ еще и том, что воспитатель должен видеть в ученике равного себе человека, жить с ним одной жизнью, направлять, а не тащить по жизни, и не относиться к нему свысока, дескать – подрасти, а потом… Самое верное средство подвигнуть человека на свершения – сделать так, чтобы он увидел, что эти свершения – его дело, и ему это делать нравится. Вернейший способ завалить задуманное – начать принуждать к нему, рассказывая при этом, насколько эта задача важна и необходима участвующим в прокладывании канавы «от забора и до обеда», и главное – как сознательные товарищи, они должны ее выполнить в срок.

---

— Не, — сопротивлялся любитель фантастики, — у нас первый кандидат – Антоха Ким, ему сама Эльвира самую большую облизьяну обещала! Ведь так, Дмитрий Сергеич?

— Ну да, а тебе – всех остальных! О, гляньте-ка – герой очнулся!

Наш пленник ворочался и втихаря пытался развязаться, но повязан был на совесть, а веревки были крепкими. Ну что, надо налаживать первый контакт. Я подошел к нему, и указав на себя, сказал: Вождь. Показал на пленника. После второй-третьей попытки он ответил, когда палец коснулся его груди: «Чака!»

Гомерических хохот, раздавшийся после этого заявления, можно было сравнить только с ржаньем табуна на выпасе. Отряд веселился вовсю, пора было срочно прекращать безобразие.

— Ну-ка, тихо! Ишь, разошлись как бабуины – я вас быстро отучу безобразия нарушать, приучу чистить сапоги с вечера и надевать с утра на чистую голову! Здесь вам не тут! Все, все, похохотали и хватит! А то будете у меня преподавать русский язык в неандертальской школе.

Пленник оказался понятливым. С помощью поощрительного метода – за усвоение фраз и слов давалось немного еды, удалось довольно быстро его научить паре десятков необходимых выражений и слов. Правда, с произношением глухих согласных было плоховато. Зато рычал здорово.

— Вот и говори, что они тупые были! — сказала Лена Матниязова.

— Хоть в школу отдавай – каких-то пятнадцать лет и готовый профессор!

— Ну да, профессор-прогрессор, шкуры на костюм заменить – и в МГУ!

Чака (он так Чакой и остался, хотя настоящее его имя звучало по-русски как несложное всем известное ругательство, решили оставить, потому как назвался Чакой первый раз) тем временем попытался выяснить существенный для него вопрос о своей судьбе, а именно: его съедят сразу вслед за олениной, предварительно поджарив (показываем на себя, на костер, на мой рот и усиленное пережёвывание) — он понял что странное племя всю еду готовит на костре, хотя в походе можно было бы и обойтись без этого излишества, или может быть заменят его на двух женщин его племени, (женщины – показывает на Лену и Ирину) два – два пальца вверх, показывает жир на куске мяса оленя, раздвигает пальцы, у его женщин, много жира, они вкусные. Но его надо отпустить, он быстро-быстро сбегает, и приведет женщин сюда… если мало – приведет три, но у него самого мало женщин тогда останется, только маленькие дети, тогда их не прокормить – показывает полметра от земли, изображает детский плач, четыре пальца, движение – качает ребенка…

— Однако, великий мудрец Чака… — протягивает задумчиво один из братишек… Жаль, не добил его Дмитрий Сергеевич, вот ведь падла-людоед… своих теток нам на харчи, лишь бы спастись самому…

— С точки зрения выживаемости племени, он не мог предложить иного варианта, — успокаиваю разгорячившегося парня. — Это не потому, что он такой плохой, времена сейчас суровые стоят.

— Ага, не мы такие – жизнь такая, знаем, проходили… не мы такие, жизнь – такая, но – все равно противно.

Быстренько восстановив снятые для облегчения общения путы на блудливых ручонках Чаки (он и сам попытался развязаться, пока мы обсуждали и смеялись над «встречей на высшем уровне», но не преуспел, как было сказано), тронулись по следам сбежавших. Следы собрались в одну цепочку, и преследовать орду было несложно. Даже такие неважные, скажем прямо, следопыты, как мы, делали это с легкостью. След примерно через час быстрой ходьбы с Чакой на плечах привел к останцам[11]. Посреди нагромождения валунов была видна пещера, образованная навалившимися друг на друга обломками плитняка. Размер входа позволял протиснуться в него с некоторым трудом взрослому человеку. След вел внутрь. Наружу шла волна гм, аромата немытых тел и чего-то загнивающего. Пленника скинули безо всякого почтения на щебень около входа. И решили посовещаться, что делать дальше.

— Думаю, что просить нашего пленного орла пригласить остальных членов коллеФтива на беседу – бесполезно, — проговорил Антон.

— Ну да, а лезть туда – ваще самоубийство, отоварят по кумполу, и – амба, — поддержал его Игорек.

— Можно выкурить… как рой из улья… — раздумчиво произнес Сергей Степин.

— Ага, охотничек ты наш, пчеловод дипломированный! Счас, они оттуда роем вылетят, и куда ты их всех денешь? Мало – обжужжат матерно, а то еще и ужалят каменюкой по бестолковке. Ловить, а потом кормить? А потом эту ораву девать куда?

— Дмитрий Сергеевич, зачем мы сюда приперлись вообще? Треснули бы по балде этого героя каменного века, и пошли бы дальше, пока оклемался – мы уже десяток, а то и больше километров отмахали!

— Это верно. Отмахали бы, — согласился я. — А потом, возвращаясь, пересекали бы район обитания небольшого, но недружественного племени, которое могло бы и решиться на повторное нападение, например, когда будем спать. И не факт, что оно было бы неудачным.

— Тоже правильно, — согласились ребята.

Из пещеры раздавался тихий вой. Я бы сказал даже – испуганное скуление.

— А давай попробуем выманить эту банду, — предложил Антон.

— И как ты себе этот процесс представляешь?

— Че-нибудь положим у входа, учуют – вылезут, мы их накормим, ну и все будет о-кей, дружба-вачка, лямур-тужур! — витиевато высказался Антон (он вообще являлся весьма болтливой личностью, отличаясь в этом от близнеца).

— Я думаю, мы попробуем сделать так. Положим у входа не еду, а Чаку. Станем его кормить. Как он лопает – слышали сами. (звуки действительно были выдающиеся – урчание и чавканье разносились по округе – будь здоров!) думаю, почерк знаком и обитателям этого схрона – поймут, что родня лопает, захотят присоединится, ну а тут мы. Дальше – по обстоятельствам.

Чаке снова развязали руки, дали в них приличный мосол мяса, который даже не стали готовить на огне – неандерталец не отказывался и от сырья. Пленник, решивший, что даже перед смертью – если убьют, то не сейчас, есть смысл перекусить, на полный желудок помирать легче, впился в предложенную пищу. По поляне перед пещерой поплыли звуки доисторического пиршества – зубы пленного с хрустом разгрызали сухожилия, с шумом и хлюпаньем он высасывал костный мозг, – отрывался по полной программе. Ребята отвернулись – видно было, что этот «пикник на обочине» не вызывает приятных чувств ни у кого.

— Если он будет еще пару минут жрать – меня вырвет, — прошептал Костя, — но смотрите – кажется, они собрались выходить!

В глубине пещеры сверкали любопытством глаза ее обитателей. Вожак – жрал. Племя с жадностью смотрело за процессом.

— А вы, Дмитрий Сергеевич, обратили внимание на Чаку – ведь кожа да кости, чем только питался? — спросил Константин.

— Да, обратил. Похоже, у них не слишком удачный сезон, а Чака – не очень-то удачливый руководитель.

Племя, видя, что с драгоценным вождем ничего не происходит, кроме того, что он в одну харю трескает то, чем недурно было бы поделиться, потихоньку стало выбираться из убежища. Помимо бывших с Чакой охотников, испугавшихся нашего концерта и удравших, было еще пятнадцать взрослых особей. Удивительный факт, — кроме нескольких детей, и самого Чаки, все племя состояло из женщин. Те члены группы, которые нас преследовали и убежали, тоже были женщинами. Сбившись в плотную группу у входа, они сидели на корточках у входа, готовые к немедленному бегству при малейшей опасности. Антона Кима народ начал подначивать:

— Антох, че растерялся? Смотри, какие красотки! А парфюм – закачаешься, мимо не пройдешь!

Кто-то гнусаво запел «Помнишь мезозойскую культуру… У костра сидели мы с тобой… Ты на мне разорванную шкуру зашивала каменной иглой…» Слова этой шуточной песни-пародии приписывают А. Меню, музыка – поют в ритме танго песенку я напел народу в одном из походов еще в той, прошлой жизни, она понравилась ребятам, и ее частенько пели даже после «попадалова».

— Так, все, хватит! Повеселились – и хватит.

Я прекратил болтовню волевым решением, опасаясь, что подначки перерастут в серьёзные обиды – подростки часто не могут вовремя остановиться, и простая подначка может перерасти в серьезное оскорбление, а мне еще этого не хватало. Давайте попробуем подать им мясо – может возьмут из рук? Я вооружился куском, нанизал его на палку, и протянул людям. Из группы, набравшись смелости, метнулась ко мне молодая самка? Женщина? Нет, скорее всего – все-таки именно женщина, она, хоть и имела явно выраженные обезьяньи черты, но ее поведение показало, что она – именно женщина и мать. Схватив кусок, она бросилась ко входу в пещеру, сгорбившись и разрывая его крепкими зубами на ходу, заталкивая большими кусками в рот и лихорадочно, на ходу же глотая. К ней тянулись руки ее товарок, он она, пожертвовав оставшимся мясом, выдранным у нее из рук одной из особенно активных, нырнула в зев пещеры.

— Это вместо спасибо, побежала переваривать, вот тварь неблагодарная… — сказал кто-то из ребят.