Зоран Чирич - Хобо

• Название: Хобо
• Автор: Зоран Чирич
• Издательство: Лемакс
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-905952-01-2

Альтернативный гангстерский эпос от самого культового автора Балканского полуострова. Хроника преступного мира как отражение циничной реальности, где человеку уготована роль вещи. Исповедь городского парня, который волей случая становится профессиональным убийцей… История беспощадного уничтожения собственной личности. Бесконечный путь в точку «икс», откуда никому нет возврата.

Зоран Чирич — писатель, переводчик, колумнист — извечный возмутитель литературного спокойствия. Его сравнивают с Марио Пьюзо и Чарльзом Буковски и называют не иначе как «самым печально известным балканским писателем». Роман «Хобо» — своеобразная визитная карточка Зорана Чирича, книга, которая принесла своему автору первый ошеломительный успех.

---

«Пошли ко мне, подымим травкой. Мы заслужили». Йоби уже расслабился, но ему хотелось расслабиться еще больше. Это было корректное предложение. Я не жаждал оказаться среди людей. «Ты отлично использовал парк. Сэкономил время нам всем. Да еще и вылечил этих придурков, с гарантией». Словесный понос Йоби был единственным развлечением по дороге к его норе. Только когда мы пришли, я почувствовал спазмы в животе. В сущности, они таились во мне весь вечер, выжидали подходящий момент, чтобы свернуть шею желудку и прогуляться по толстой кишке. Бокан с отсутствующим видом перебирал диски, одну стойку за другой, скованный и задумчивый. Чет Бейкер жалобным голосом спел «Май фани Валентайн» и взялся за свою трубу, выдувая из нее звуки чистейшей печали. Йоби уже много лет утверждал, что Чет не случайно выпал из окна гостиничного номера. Он вовсе не нанюхался, его вытолкнули. Кому надо выталкивать из окна утомленного красавца с трубой? Его кредиторам. Каким таким кредиторам? Дилерам, которым надоело разыгрывать из себя меценатов маэстро наркотиков и кул-джаза. Неужели это возможно в либеральном Амстердаме, где все разрешено и цивилизовано? Там и в самом деле все разрешено, но особенно там приветствуется, когда дело доводят до конца. Даже если ради этого надо уронить человека из окна? Да, такое в шоу-бизнесе случается нередко. Взлеты, падения.

Итак, если бы земная жизнь не строилась на заговорах, она казалась бы Йоби очень, очень скучной. Пока косяк дружелюбно переходил из рук в руки, он объяснял — с живостью, которой трудно ожидать от парня со здоровенным носом, растрескавшимися губами и ввалившимися щеками — что не случайно с начала девяностых в Нишвиле, да и вообще на юге, наблюдается постоянный дефицит гашиша. Слишком много гедонизма, слишком мало наркозависимости — это смерть для доходности. Поэтому на авансцену вышло нечто гораздо более прибыльное. Разработана целая стратегия — сначала внедрили миф о героине, а потом перешли к «широкой демократии». Героин продают в кооперативах пчеловодов, в столярных мастерских и дискаунтерах, где люди обычно покупают выпивку и колбасу. Словно это гигиенические прокладки или уксусная эссенция. Массированный импорт героина вышел из-под контроля и превратил рынок в подобие барахолки. Но, обратите внимание, широкое распространение мелочной торговли хоть и не повышает цену, зато помогает сбыть больше, облегчает легкость контроля и дозирование хаоса. Качество хаоса, вот что важно, въезжаете? Устанавливается иерархичность, как вверх, так и вниз, чтобы было ясно докуда она доходит и как ее следует соблюдать. Осуществляется глобальная селекция. Селекция дилеров, позволительные и непозволительные эксцессы, пациенты-покупатели и пациенты-преступники, когда кто исчезает, в каком количестве. В конечном счете, все это вопрос порядка. Придание делу цивилизованной формы.

Но, несмотря на все желчные теории, Йоби был достаточно практичен и свернул еще несколько косяков про запас, чтобы мы могли дымить, не делая пауз и не прерывая хода его разоблачений. Да, с тех пор как я его знаю, его интересовали диагнозы типа «не случайно же». Работая над дипломом на тему «Алкоголизм у наркоманов», он экспериментировал с героином, вдыхал его в количествах больше подходивших слону Джамбо, он был при деньгах и мог позволить себе развлекаться без иглы. «Я курю его, чтобы легче извлечь из него энергию» говорил в нем амбициозный психолог. Правда, кончилось все раскрытием еще одного заговора — оборотная сторона зависимости проявила себя в его собственных трусах. В том смысле, что когда он проверял на себе «хорс»[5], у него перестало стоять. Ведь не случайно же это? О своем опыте он раззвонил всем и был горд, что у него снова стоит и что ему удалось обнаружить «механизм инициации», то есть дозу для героинового «дауна». Я не напрягал себя размышлениями насчет Йоби, мы были знакомы сто лет и стали друг для друга привычкой; такой же бессмысленной, как и любая другая привычка. Тем не менее, не могу не признать, он мне помог кое-что просечь. Верить людям не нужно, но следует принимать их всерьез.

Мы задымили по новому кругу, не могу сказать, что нам что-то дали все эти травка, музыка, поучительные монологи. На дизайн встречи мне было, в общем-то, плевать, поэтому я все больше и чаще полоскал горло каким-то столовым рислингом. Любой канабист скажет, что это ошибка, свойственная непрофессионалам. Белое вино смывает дым в легких, и весь груз спускается в мочевой пузырь, так что главный кайф сводится к тому, что можешь поговорить сам с собой, пока отливаешь.

«Не знал, что у тебя есть пистолет», Бокан глянул на меня исподлобья, пытаясь понять эту разницу между пивом и белым вином. Упрямый, тупой баран. Ладно, не важно, у него еще будет время узнать, что разницы практически нет: и то, и другое алкогольные напитки, с газом или без газа, занимающие больше места, чем крепкие.

«Нету», процедил я. Как сказал Мингас, есть в этой жизни некоторые вещи, о которых никто не любит рассказывать.

«Откуда же у тебя тогда эта игрушка?» спросил он осторожно, растягивая слова.

«Взял у нашего старика», ляпнул я в ответ, запоздало сожалея, что вовремя не перешел с белого вина на ракию. Сейчас переходить было уже поздно.

«Ого, похоже, ты воспринял мою историю как вопрос чести семьи», он попытался протащить через свои слова едкую улыбку, но улыбка никак не приклеивалась к его мрачной физиономии. У него было круглое лицо, как луна. Его светло-карие глаза становились то уже, то шире, он от всего сердца старался продемонстрировать свое раздражение. Много всякого разного наслучалось в его голове, в голове, но не в жизни. Он только предполагал, как это бывает: где-то надо стерпеть, где-то сделать по-своему. В любом случае и он, и я знали, что через все это нам придется пройти в одиночку, каждому самостоятельно. Короче, я был слишком замкнутым, чтобы попасться на крючок игры «старший брат воспитывает младшего». Я чувствовал себя полукровным братом в непроницаемой оболочке. А то, как мы отделали эту «шпану», вовсе не должно было нас сблизить.

«Важно, чтобы ты все это не воспринимал лично», тяжело вздохнул я, снимая пробку со штопора. Бокан никогда меня не спрашивал: «Эй, а что ты собираешься делать в своей жизни?», хотя я был гораздо старше его. Некоторые другие спрашивали. Я ценил, что он не лез в чужие дела. Он умел незаметно учиться у других, у меня, у самого себя. Может быть, поэтому он сейчас был таким сдержанно-мрачным. Он не привык к тому, чтобы за ним следили. Я тоже. Но этих ебаных футбольных фанатов можно было отшлифовать только наждаком. Дерьмо оно и есть дерьмо, а утонченным молодым людям не стоит заглядывать в выгребную яму, потому что однажды они могут в нее попасть.

«Откуда у старика пистолет?», он продолжал попытки играть на мандолине без струн.

«Забудь», я прочистил горло. Наш отец был «ответственным работником», и у него много чего было: дом, дача, жена, секретарша, партия, автомобиль (служебный и личный), полный комплект прибамбасов для игры в большой теннис, набор инструментов «Гедоре», костюмы из твида и костюмы из кашемира. Кроме всего прочего, у него были и мы — сыновья. Он считал это легким грузом и одновременно ошибкой «высшей силы». Я был с ним согласен, что касается сыновей и ошибки. Лояльность в данном случае не была обязательной. Пока ты ребенок, еда, которую пробуешь на стороне, кажется гораздо вкуснее той, что подают тебе дома, но ты ничего не можешь с этим поделать, стоит шагнуть в сторону, как на тебя начинают орать. Я думаю, отец любил нас как щенков. Но сыновья-щенки со временем превратились в личности. Он долго делал вид, что этого не замечает. А мы, обкурившееся потомство, делали вид, что не замечаем, что отец начал задумываться о произошедших переменах — мы больше не насыпали себе мелкий теплый песок в штанишки. Мы по-прежнему оставались теми же самыми «шалунами», с той только разницей, что наши шалости стали другими, более изощренным. Я не хотел исповедоваться брату, дурь была Йобиева, вот пусть ему и жалуется на «бэд», который раздувает его обкурившееся «эго».

«Думаешь, нужно было показывать его этим кретинам?» Он с мрачным упорством продолжал говорить о том, что никогда не будет его миром. Хм, я не был ни эксгибиционистом, ни вуайером. Я был просто братом того, кого я не выбирал себе в братья, так же как и он меня.

Я вздохнул, лунатически, для одного вечера было уже достаточно оскорблений и грубостей: «Думаю, лучше тебе переключиться на «Манчестер Юнайтед», раз тебе все еще не надоело болеть, болей хотя бы за лучших».

«Да, да, «Манчестер» это лучший выбор», поддержал меня Йоби, показав гнилые зубы, которые усиливали впечатление старческой меланхолии при повторении нашего общего пароля: «Манчестер». Мы с ним были членами одного братства, братства «красных дьяволов», для которых эта весна девяносто шестого была очень, очень триумфальной. В сущности, мы еще не пришли в себя после празднования двойной короны. Сначала «Манчестер Юнайтед» одолел «Мидлзбро» на Риверсайде с три-ноль и таким образом в последнем круге увел титул у «Ньюкасла», а через шесть дней гениальный Кантона потопил «Ливерпуль» на Уимблдоне в финале Кубка. Это был незабываемый май, а коль скоро календарный май все еще продолжался, веселье было в разгаре. Возможно, именно благодаря свежим последствиям нашей радости, мы были ночью так милосердны к той троице. Йоби завел свою волынку: «В Манчестере футбол это футбол, а спидбол[6] — спидбол. Вспомни Беста. Если бы он так рано не начал пить, кто знает, стал бы он таким мастером или нет. Величайший из всех, кто когда-либо был в Британской империи. Но самое замечательное во всем этом то, что после окончания карьеры он продолжал пить такими же темпами».