Валентина Антипина - Повседневная жизнь советских писателей. 1930— 1950-е годы

• Название: Повседневная жизнь советских писателей. 1930— 1950-е годы
• Автор: Валентина Антипина
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02812-0

Далеко не всегда мы знаем, что стоит за произведениями знакомых и любимых нами писателей. У каждого из них — своя жизнь, со всеми ее человеческими проблемами и заботами, переживаниями, радостями и несчастьями. Работа Валентины Антипиной исследует материальные обстоятельства, условия жизни и быта целой плеяды советских писателей начала тридцатых — середины пятидесятых годов минувшего столетия. Несмотря на увлекательный характер книги, написана она на сугубо научной основе, что придает ей особую ценность. Ведь история повседневности сравнительно недавно стала выделяться в самостоятельное научное направление, главным объектом изучения которого является человек во всем многообразии его жизненных проявлений. Реконструкция человеческого опыта особенно важна для дальнейшего осмысления нашего прошлого, особенно советской эпохи.

Основное внимание в книге уделено обстоятельствам жизни и деятельности писателей Москвы, отчасти — Ленинграда и периферии. В ней впервые публикуется большое количество архивных материалов и фотодокументов. Книга рассчитана как на специалистов, так и на широкий круг читателей.

---

— Его вызвали… Он уже звонил, сейчас придет»[29].

В конце концов, когда Л. Гумилевский решил уйти, секретарь ему сообщила, что сегодня А. Фадеев точно будет, так как Александр Александрович уже пропустил два приемных дня. Но это сообщение только утвердило посетителя во мнении, что необходимо уходить. Спустя двадцать минут после того как Л. Гумилевский вернулся домой, ему позвонили и сообщили, что руководитель ССП уже пришел, но возвращаться в Правление было бы уже унизительно.

Настоящей напастью для дежурных были графоманы и любители легкого обогащения. Особенно доставалось тем писателям, кто слыл добрым, как, например, М. Луконин. «…Графоманы знали доброту Луконина, приходили, морочили ему голову и под конец просили деньги…

Авторы, подобно сыновьям лейтенанта Шмидта из Ильфа и Петрова, поделили сферы влияния на секретариат. Луконину достались самые сорвиголовы.

— Так бы и сказал. А то сидишь, рассуждаешь как большой, о Рильке и о Фолкнере, а на уме трехрублевка на пол-литра. На, иди, но пей не в ЦДЛ, здесь и без тебя хватает удальцов…»[30]Высокий процент обращений в Союз писателей по материальным вопросам, как мы сможем увидеть в дальнейшем, — не от хорошей жизни. И не от нее идут послевоенные просьбы улучшить питание и помочь с промтоварным снабжением (чаще — предметами первой необходимости). И конечно же, самая стабильная и злободневная проблема — жилищная.

Еще одна, почти случайная запись из подобных многочисленных сюжетов, запечатленных в дневнике дежурств Правления ССП. Некий Гольдберг пришел к Н. Погодину 20 августа 1940 года с просьбой принять его в ССП: «Поэтическая секция единогласно рекомендует его в союз. Не знаю, помогут ли ему в последнем… У него парализован сын, после того как попал под трамвай… Нужны средства. А их нет…»[31]

Многие писатели видели в ССП некую палочку-выручалочку, иногда — на все случаи жизни, часто — на всю жизнь. Власть тоже поддерживала подобные стремления, главным образом тем, что активно превозносила роль и особое значение «инженеров человеческих душ» в жизни общества. Но реальная практика была далека от риторики, а достойные доходы, льготы и привилегии — не для всех.

СКУЧНО НА I СЪЕЗДЕ…

В литературных кругах сложилось вполне устойчивое и не безосновательное мнение, что писатели лучше пишут, чем выступают с трибуны. Наша книга не ставит целью исследование глубинных идейных и художественных проблем советской литературы, хода их обсуждения на I Всесоюзном съезде советских писателей, который состоялся в Москве в августе 1934 года. Может, не тот тон задали докладчики, может, пионерские приветствия выглядели значительно бледнее былых рапповских речовок с зажигательными политическими доносами — увы, к этому времени канули в Лету неистовые ревнители пролетарской литературы со всей их революционно-классовой атрибутикой. Как бы там ни было — съезд оказался откровенно скучным.

Насколько искренним был душевный подъем депутатов, определить не трудно, ознакомившись со спец-сообщением секретно-политического отдела ГУГБ НКВД СССР. М. Пришвин отмечал «скуку невыносимую», П. Романов — «отменную скуку и бюрократизм», П. Росков окрестил съезд «сонным царством», И. Бабель — «литературной панихидой»[32].

Вновь назначенный руководителем ССП А. Щербаков, побывав на съезде, сделал такую запись в своем дневнике: «На съезде был полчаса. Ушел. Тошно»[33].

По мнению А. Жданова, писатели-коммунисты выступили на съезде значительно бледнее, серее, чем беспартийные. Правда, он не согласился с суждением, высказанным М. Горьким, что коммунисты не пользуются никаким авторитетом в писательской среде[34].

До определенной степени предшественником Союза советских писателей можно считать РАПП (Российскую ассоциацию пролетарских писателей). В свое время сама партия поставила ее в исключительное положение по отношению к другим литературным течениям и группам. Эта организация не приобрела бы такого влияния на писательскую жизнь, не смогла бы осуществлять свою политику «диктата и окрика», если бы не имела постоянной поддержки со стороны партийных органов. Вся ее деятельность регламентировалась аппаратом ЦК партии, ее лидеры отбирались и сменялись путем кооптирования по решению партийных инстанций.

Но стремление рапповцев к диктату и гегемонии в творческой жизни писателей перестало устраивать власть. Во-первых, в деятельности РАПП четко прослеживалось постоянное стремление подменять собою партию в деле руководства литературой. Во-вторых, действия организации приводили к острой борьбе между литераторами, вызывали недовольство значительной части писателей.

Когда, по мнению ВКП(б), РАПП выполнила свою историческую миссию, было принято решение о ее роспуске и создании единой писательской организации — Союза советских писателей.

Любопытно проследить, как в нашей литературе менялись характеристики количественного и качественного состава Союза писателей на момент проведения его первого съезда. Например, если откроем первое издание БСЭ, то узнаем, что ССП насчитывал в то время 1500 литераторов[35], а если под руку попадется третье издание БСЭ, то обнаружим более внушительную численность членов писательского Союза — 2500[36].

Вероятно, авторы второго издания энциклопедии основывались на данных, приведенных Л. Никулиным во время чтения доклада мандатной комиссии на Втором Всесоюзном съезде советских писателей, где он заявил: «В 1934 г. в Союзе советских писателей состояло 1500 членов и кандидатов»[37]. Кроме того, некоторую путаницу в определение количества членов ССП внесло существование института кандидатов в члены этой организации. Кандидаты, по сути, имели те же права, что и члены, кроме права избирать и быть избранными в руководящие органы Союза (в условиях тогдашней «демократии» отсутствие или наличие данного права не имело большого практического значения). Поэтому, когда приводили данные о численности ССП, кто-то включал в нее кандидатов, а кто-то — нет. К тому же надо учитывать склонность некоторых исследователей «округлять данные»[38].

Мы будем исходить из того, что к августу 1934 года в Союз входило 2500 членов и кандидатов в члены ССП, при этом кандидатами было около тысячи. По республикам СССР литераторы распределялись следующим образом: РСФСР — 1535 человек, Украина — 206, Белоруссия — около 100, Армения — 90, Азербайджан — 79, Туркмения — 26.

Представляет интерес партийный, социальный и профессиональный состав ССП. В 1934 году члены партии составляли около трети Союза. В РСФСР из числа 1535 писателей было 438 членов и кандидатов партии и 103 комсомольца. В последующем в писательской организации число партийцев росло неуклонно. Если на первом съезде они составляли 52,8 процента от делегатов, то на втором — 72,5 процента.

В Москве на август 1934 года насчитывалось 504 члена ССП. Из них из рабочих — 60 человек (11,9 процента), из крестьян — 41 (8,1 процента), из служащих — 260 (51,6 процента).

По творческой специализации писатели Москвы делились следующим образом: 220 (43,7 процента) прозаиков, 74 (14,7 процента) поэта, 51 (10,1 процента) драматург, 60 (11,9 процента) критиков, 22 (4,5 процента) переводчика, 13 (2,6 процента) детских писателей[39].

В 1941 году насчитывалось 3000–3300 членов и кандидатов ССП. Из них[40]:

В Москве ок. 840 В Армении ок. 100 В Ленинграде 300–320 В Казахстане 80 В областях РСФСР 80 В Узбекистане 70 На Украине 300 В Белоруссии 60 В Грузии 170 В Татарии 45 В Азербайджане 100 В Киргизии 40

Более тысячи литераторов добровольно ушли на фронт или работали военными корреспондентами. 962 писателя были награждены боевыми орденами и медалями, 417 пали смертью храбрых[41].

Частично восстановить динамику количественного и качественного состава ССП позволяет анализ данных, представленных в издании «Союз писателей СССР. Справочник на 1950–51 гг.»[42]. В нем содержатся данные о 1804 членах ССП по СССР, включая сведения о 1118 писателях Российской Федерации. Безусловно, эти сведения не полные, но их репрезентативность обоснована тем, что они охватили более чем 50 процентов членов организации.