Федор Галкин - За рычагами танка

• Название: За рычагами танка
• Автор: Федор Галкин
• Издательство: ДОСААФ СССР
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1981

Автор — танкист-ветеран, ныне генерал-майор в отставке в документальной повести рассказывает о боевых делах бывшего воспитанника детского дома, комсомольца, механика-водителя танка Т-34 Ивана Рагозина, отличившегося во многих боях с гитлеровскими захватчиками на Курской дуге и при освобождении Белоруссии.

Для массового читателя.

---

Лесок наполнился ревом танковых моторов. Малявин, вскочив на наклонный носовой лист брони своего танка, не зажигая фар, повел батальон по знакомой разбитой гусеницами дороге. Черный полог ночи, сдобренный туманным дыханием земли, был почти непроницаем. Механик-водитель командирского танка, до боли в глазах напрягая зрение, старался держаться черной полосы старого танкового следа. Вдруг где-то вдалеке вспыхнул и пропал луч прожектора. Темнота, скрывавшаяся за границами луча, стала на какое-то мгновение еще плотней. И в это мгновение, качнувшись влево, танк комбата как бы повис в воздухе, а потом с грохотом провалился вниз и, разбрызгивая грязные лужи, мягко врезался левым бортом в размякший грунт.

Капитан Малявин, отброшенный при падении танка в сторону, вскочил, потирая ушибленное бедро, быстро сообразил, что его танк в темноте попал одной гусеницей мимо моста и, опрокинувшись набок, оказался на дне сырого овражка.

— Живы?! — крикнул Малявин, наклонившись к люку танка.

— Живы, — послышался из танка хрипловатый голос механика-водителя, — только немного того…

— Немного — ничего, до победы заживет. Вылезайте, замыкающий колонны подойдет и поможет танку выбраться.

С этими словами комбат полез из овражка, цепляясь за пожухлую прошлогоднюю траву, и оказался у начала мостика как раз в тот момент, когда на него громадным черным силуэтом надвигался очередной танк.

— Стой! — крикнул Малявин, подтвердив требование взмахом руки, которую в темноте сам не мог видеть, а сипловатый от волнения голос бесследно потонул в реве моторов.

— Сто-ой! — еще раз во всю силу своих легких крикнул комбат, когда танк, черной глыбой сливаясь с чернотой ночи, был почти у его ног. Комья грязи, отбрасываемые гусеницей, ударили в колени, из открытого люка механика, еле угадывавшегося по освещенному изнутри пятну, пахнуло в лицо теплом. Мгновенно мелькнула мысль: «Отскочить в сторону». А другая: «Не успеть, сомнет, нужно прыгать на носовую часть танка прямо к люку механика». Капитан уже протянул руки, чтобы ухватиться за люк, подавшись всем корпусом вперед, но в это время клацнули гусеницы, и надвигавшаяся на него тень замерла на месте.

— Кто за рычагами?! — не скрывая своего раздражения, спросил Малявин, низко наклонившись к люку механика-водителя.

— Я. Старшина Иван Рагозин, — ответили из люка.

— Кто командир машины? — уже более спокойно задал вопрос комбат.

— Лейтенант Борис Багров, — донеслось с башни.

— Ты видел меня, Рагозин, когда я махнул рукой?

— Никак нет, товарищ комбат, только вроде почувствовал, что впереди у гусеницы человек.

— Значит, не видел, а почувствовал, — негромко сказал Малявин, о чем-то задумавшись. А потом громко скомандовал:

— Вперед, старшина Рагозин! Поведем с тобой батальон. Вместе и в атаку пойдем.

Противник, заняв Верхние Каменки, уже успел подготовить оборонительный рубеж. У входа в селение оборудовал артиллерийские огневые позиции. Однако подход танкистов для него оказался неожиданным, и Малявину удалось развернуть батальон у самого входа в селение, а потом атаковать противника с ходу во фланг. Рагозин повел свою тридцатьчетверку на еле заметное в темноте правофланговое орудие.

Тут же подоспели другие танки батальона и всей силой навалились на огневые позиции противника. Застонали под гусеницами танков станины пушек. Страшный лязг железа слился с выстрелами танковых пушек, и батальон к рассвету снова стал хозяином на знакомых улицах Верхней Каменки.

А когда утреннее солнце осветило место ночной схватки, танкисты увидели искореженные пушечные лафеты, чадившие дымом, догоравшие артиллерийские тягачи, трупы врагов.

Капитан Малявин, рассматривая противотанковую пушку с вмятым в землю лафетом и вздернутым вверх стволом, спросил Рагозина:

— Это твоя, Иван, работенка?

— Вроде моя. Еще секунда, и она прошила бы нас насквозь. Видите, снаряд-то в казенник загнали, а затвор закрыть не успели… Я их сначала вспышкой фары ослепил, потом гусеницами навалился, иначе они бы успели всадить нам болванку. А вы, товарищ командир, почему при атаке из люка по пояс высовывались, вас не снарядом, так из автомата могут срезать — это совсем ни к чему.

— Ни к чему, говоришь? А сам на пушки с открытым люком зачем лез?

— То я, мне иначе не видно.

— Когда тебе не видно, — одному танку беда, а когда мне ни черта не видно, — весь батальон неуправляем. Как бы мы батарею атаковали, если бы под броней, в темноте оставались?

— Оно, конечно, вслепую не атакуешь.

— Вот и «оно конечно». Когда обстановка требует, с голым на пушку полезешь. — Капитан помолчал, о чем-то думая, потом сказал как бы про себя: — После такой схватки не грех бы и покормить экипажи горячим завтраком, пробьется ли наш «кормилец» старшина Ребров по такой грязюке с кухней?

— Товарищ комбат, наш старшина в любую распутицу питанием обеспечит, с ним другого не случалось. Кухню не протащит — на спине в термосах принесет, всех «безлошадных» танкистов нагрузит, и принесут.

В это время из-за поворота дороги, натужно урча мотором, вывернулась полуторка с кухней на прицепе. На ее задних колесах, когда она вышла на задерненную обочину, обнажились цепи.

— Молодец старшина — из полуторки вездеход сделал, — улыбнувшись, сказал комбат. — Ну-ка, что у него в кухне, пойдем попробуем. Чуешь, сильнее пороховой гари запах лука и мясца!

Только собрались танкисты выйти из машины, чтобы отправиться к кухне, которая недалеко «пришвартовалась» к полуразрушенной стене кирпичного дома, как почти рядом с танком Рагозина разорвался снаряд. За ним — второй, третий. Осколки шипя пролетали мимо танка, барабанили по броне.

— Смотри, откуда бьет, — крикнул Малявин Мягкову, опускаясь в люк, — завтрак придется отложить, пока не обнаружим и не уничтожим их батарею.

А в это время с кормы танка соскочила неведомо когда забравшаяся туда санинструктор Ольга Веремей и с двумя котелками в руках побежала к развалинам, где укрылась кухня. Гибкая, проворная, шлепая тяжелыми сапогами по грязи, она бежала, перепрыгивая через дымящиеся снарядные воронки, почти не пригибаясь.

— Куда тебя черт понес, убьют! — кричал ей вслед комбат. — Вернись, сумасшедшая, потом закусим. Вернись! Приказываю!

— Если я вернусь, вы на весь день останетесь голодными, как в прошлый раз, — ответила Ольга, отмахнувшись, и продолжала бежать, лавируя между разрывами.

Через минуту Мягков засек батарею противника, и целый взвод танков обрушил на нее огонь своих орудий.

Веремей вернулась с двумя полными котелками дымящейся каши и, просовывая один из них в командирский люк, проговорила:

— Мое дело не только раны вашему брату перевязывать, но и за желудком вашим следить, когда перевязывать некого, иначе отощаете. Остальные экипажи посменно позавтракают, а вас, чертей, за уши не оттащишь от прицела, когда противник на виду.

В селение вошла наша пехота и стала закрепляться, а танковый батальон вывели на пополнение в район поселка Новая Прага и стали готовить к Кировоградской операции.

В холодное туманное утро 5 января 1944 года тысячи снарядов всех калибров обрушились на передний край гитлеровцев, проходивший недалеко от селения Плавни. С восьми до девяти часов бушевал огненный ураган, разрывая туманную пелену. И все же танкистам пришлось допрорывать оборону противника с тяжелыми боями. Особенно трудно пришлось батальону капитана Малявина, в который свели все наиболее боеспособные танки бригады.

Развернув в одну линию все три роты, капитан повел их в атаку, заранее предвидя возможность контратаки противника на открытые фланги батальона. Предположения Малявина оправдались сразу же после обгона пехоты. На подступах к селению Плавни противник атаковал его левый фланг. Будучи готовым к этому заранее, комбат с ходу развернул третью роту фронтом влево, не дав противнику смять свой фланг. Сам же, не останавливаясь, продолжал движение вперед с двумя остальными ротами. Только третья рота отразила контратаку противника, как со стороны села Червонный Яр фашистские танки навалились на правый фланг батальона. Но застать наших танкистов врасплох им не удалось и на этот раз. Комбат быстро развернул первую роту фронтом вправо, встретив противника почти в упор. Завязался тяжелый танковый бой. Один из гитлеровских танков, вывернувшись из-за укрытия, бросился на большой скорости на танк комбата. Не имея времени на то, чтобы развернуть пушку и встретить противника огнем, командир крикнул в переговорное устройство механику-водителю:

— Тарань! В борт!

Удар стали о сталь потряс тридцатьчетверку, она остановилась. Двигатель заглох, танк противника боком повалился в канаву. Второй фашистский танк, не сделав выстрела, задымил от снаряда, выпущенного из другой тридцатьчетверки. Подоспевшие танки роты вступили в бой. Произошла скоротечная схватка. Танки крутились на небольшой площади, взрывая гусеницами грунт, почти задевая стволами орудий друг друга. Оставив на месте боя несколько чадящих машин, противник отступил.