Марина Серова - Тайна раскроется в полночь

• Название: Тайна раскроется в полночь
• Автор: Марина Серова
• Жанр: Детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-61594-0

Частного детектива Татьяну Иванову преследует просто наваждение какое-то – уже несколько человек сообщили ей, будто бы она нереально похожа на известного мистика Софью Златогорскую. Та умерла много лет назад, но ее философско-эзотерическое учение популярно и в наши дни. Вот и сейчас, едва увидев Татьяну, будущая клиентка Ольга Кооп чуть не упала в обморок и принялась нести чушь, уверяя собравшихся, что перед ней новое воплощение Златогорской. Муж экзальтированной дамочки Герман очень настойчиво пытается убедить детектива взяться за это дело. По его словам, Ольгу уже несколько раз пытались убить. И каждый раз его странная женушка заявляет: она всего-навсего повторяет путь Златогорской и, как ее Учитель, проходит уроки смерти. Правда, у этих уроков есть только один финал, и если сама Златогорская смогла пройти испытания с помощью мистических помощников, то для Ольги стать ангелом-телохранителем придется Татьяне Ивановой…

---

Я, все так же мирно и спокойно, повторила свой вопрос слово в слово. Ольга на мгновение задумалась.

– Я прочла все труды Златогорской. Если сказать в двух словах, то основа ее учения проста: человек состоит из физического и астрального тел, над которыми царит вечный и бессмертный дух. Волшебное триединство. Вот почему при настоящей вере мы можем совершать удивительные путешествия не только в пространстве, но и во времени. Можете представить? К примеру, племянница Германа Натали страстно увлечена рунами. Так вот, она вполне могла бы совершить путешествие во времена первых скандинавских магов и лично встретиться с великим Одином.

Так-так-так! Мой кругозор расширялся стремительными темпами – еще немного, и я буду супер-пупер-специалистом не только в области гадания на костях, но и по части рун, магии и прочего в том же духе. Вчера я полвечера просидела, читая основные вехи из жизни Златогорской, теперь мне предлагается заглянуть на страничку рун, чтобы хотя бы быть в курсе, кто есть «великий Один».

Я слегка откашлялась и взглянула на Ольгу взглядом Фомы неверующего.

– Ольга, а теперь я предлагаю: давайте опустим всю вашу магию и поговорим о грубой прозе бытия…

Она не дала мне договорить:

– Грубой прозой бытия у нас, слава богу, занимается Светлана – незамужняя и бездетная старшая сестра Германа. Она прекрасно готовит и просто виртуозно все убирает-вычищает. Немка, одно слово! Порядок у нее в крови.

Господи, как все-таки непросто вести беседу с такими вот неординарными личностями из числа последователей великих адептов!

– Извиняюсь, говоря о прозе бытия, я имела в виду несколько другое: о двух попытках вас убить. Я слышала, что вы относитесь к ним несколько по-своему, но вот даже эта наша с вами короткая беседа показывает, что вы вполне разумный человек, способный сложить два и два.

– Я все понимаю, – вновь перебила меня нетерпеливая Ольга, все так же радостно блестя шоколадными глазами. – Да-да-да, все в этом доме полагают, что я хотела покончить жизнь самоубийством, а на ваш взгляд, меня кто-то хотел прибить. Но я-то живу немного другими ценностями и прекрасно знаю: смерти нет, каждый случай, когда человек по тем или иным причинам попадает в реанимацию или попросту теряет сознание, перед ним открывает ворота чудесного мира. А это значит, что если даже и существует тот несчастный человек, который полагает, что желает меня убить, то на самом деле он попросту избран высшими силами за определенные грехи, чтобы стать прислужником в моих уроках смерти. И если бы попытка убийства удалась, то для меня на высшем уровне это было бы лишь благодатью: мне облегчили переход на новый уровень – в новое тело, в новую жизнь. Вся наша жизнь – только ступени лестницы. Удачная попытка убийцы – лишь знак: мне пора подниматься на ступень выше, вот и все!

– Ага, – поспешила уточнить я, – значит, все-таки и вы сами признаете возможность попыток убийства. Можете ли вы вот сейчас четко повторить, что сами не делали попыток убить себя?

Она смотрела на меня так ясно, что на мгновение я застыдилась своей примитивности: надо же, обзывать восхождение на более высокую ступень лестницы банальным словом «убийство»!

– А вот этого я сказать не могу. Видите ли, все это происходило в состоянии транса – увы, я ничего не помню. Может быть, для моих уроков смерти ко мне являлась сама Софи, ее душа, возможно, она дала мне в руки оружие, хотя наяву я ужасно всего этого боюсь. Понимаете, в этом и есть смысл уроков, которые проходила Софья Златогорская, а теперь прохожу я: учиться убивать не себя – свой страх перед смертью.

Ну что тут скажешь?

– Допустим. И все-таки, если принять вариант, что стреляли в себя все-таки не вы, мне чисто из простого человеческого любопытства интересно вычислить, кого же высшие силы избрали для святой миссии пальнуть в вас из пистолета.

– А вот я этого знать не желаю, – тут она впервые посмотрела на меня испуганными глазами. – Вы ведь сразу засадите эту невинную душу в тюрьму! Хотя я-то уверена, что никого лишнего в тот вечер в нашей комнате не было, и Софи сама протянула мне пистолет…

Тут она явно сбилась с хода собственных мыслей, лишь только представив себя с пистолетом в руках, – зажмурилась и замахала обеими руками, словно отгоняя от себя назойливых мух. Затем наконец-то открыла глаза и глубоко вздохнула, улыбнувшись мне, как умственно отсталой.

– Как вы не понимаете – вовсе никто не хочет меня убить, просто я повторяю путь Софьи Златогорской.

Прости меня, господи, и за все сразу!

– И сколько раз ваша Софи пыталась покончить с собой?

На ее лице отразилась такая по-детски чистая обида, что впору было раскаяться в собственном ехидстве.

– Нет, вы говорите с такой иронией, значит, совсем не верите мне. Неважно, сколько раз Софи проходила свои уроки – потому как то, что вы называете попытками самоубийства, на самом деле было для нее восхождением по лестнице на небеса, она называла это так, как учил Гермес Трисмегист, – уроками смерти.

– И в чем же конкретно заключаются эти уроки?

– В том, чтобы понять и принять душой простой факт: смерти нет. То, что мы называем смертью, чего так боимся, на самом деле лишь наш проводник на следующую ступень – ступень выше. Когда это понимаешь, жизнь наполняется новым, радостным смыслом. А первый знак, что все это – лишь урок, налицо: у меня, как и у Софи, все раны заживали быстро, буквально за два-три дня!

Да уж, насколько проще допрашивать простых людей, пусть они трижды преступники и повинны в самых страшных грехах. А тут впору запеть мантры.

Ольга смотрела на меня все с той же просветленной улыбкой, с какой мудрая мать смотрит на расшалившееся дитя.

Что ж, на нет и суда нет. И все-таки стоило сделать еще одну, последнюю попытку:

– Хорошо, будь по-вашему, но у меня есть еще один, совсем невинный вопрос. Ваш муж рассказывал мне, что перед тем, как отправиться в подвал…

Она тут же едва ли не подпрыгнула от возмущения и даже взволнованно и негодующе взмахнула руками.

– В Зал Свободы!

– Ну, в Зал Свободы… Так вот, вы отправились туда, потому как «услышали голос». Так вот, вы можете мне описать, что это был за голос? Гулкий, нежный, громкий, бас или тенор…

Ольга внезапно вся порозовела и быстро опустила глазки на собственные пальчики с обкусанными ноготками, которые быстро-быстро сматывали-наматывали кусочек нитки.

Режьте меня, убивайте, но могу поклясться чем угодно: девушка как пить дать насчет прозвучавшего ей «голоса» любимому супругу соврала – чтобы ни в чем не уступать великой Софи!

Она тут же поняла свою промашку и заговорила торопливо и сбивчиво, словно вдруг вспомнив, что ей давно пора по делам:

– Я же вам уже говорила, что находилась в состоянии транса. Я просто слышала, как звучали музыка, голоса…

– Голоса? Выходит, звучал не один голос, а несколько?

– Голос – голоса, какая разница! – Ее глаза наполнились слезами. – Говорю вам, я толком ничего не помню.

Некоторое время мы помолчали, рассеянно слушая тиканье часов. Ольга, первой придя в себя, глубоко вздохнула и вновь улыбнулась мне своей «фирменной» просветленной улыбкой.

– И все-таки, если вы когда-нибудь прочтете автобиографию Златогорской, написанную ею самой, то узнаете: она успешно прошла все уроки смерти, победила свой страх, и смерть – мудрый проводник – пришла к ней ровно в тридцать три года. Софи Златогорская мирно уснула и не проснулась в нашей жизни.

Ольга произнесла слово «нашей» с особой, слегка пренебрежительной интонацией и в очередной раз кивнула мне, все так же улыбаясь:

– Так что и вы, и мой милый Герман можете не переживать: мне до тридцати трех лет еще далековато.

Тут она, задержавшись на мне взглядом, невольно вздрогнула и передернула плечами, словно кто-то положил ей горсть снега на затылок.

– Послушайте, но неужели вы сами никогда не задумывались – откуда это удивительное сходство вашего лица с лицом великой Софи?!

Я поняла, что эту беседу пора завершать, поднялась и, в свою очередь, тепло, если не сказать сердечно, улыбнулась Ольге.

– Признаться, у меня нет лишнего времени размышлять о своей внешности – обычно клиенты просят меня подумать об их благополучии и безопасности, потому как большинство людей, как правило, испытывают простой человеческий страх перед смертью или перед вашим проводником – как это ни назови.

Я поднялась.

– А теперь вы не могли бы проводить меня к вашим родителям?

Ольга тут же, без лишних вопросов направилась к двери.

– Следуйте за мной! Но сразу предупреждаю: с моими родителями вам особо не о чем будет говорить – мама увлечена одним лишь вязанием, а папа помешан на сканвордах. Идемте!

Глава 7

Да уж, что ни говори, а обитатели этого дома были попросту уникальны – каждый по-своему.

Родители Ольги действительно оказались милейшими людьми, которые выглядели одинаково отстраненными как от реалий нашей жизни с ее перманентным повышением цен и прочими катаклизмами, так и от высоких духовных переживаний родной дочери. Любимый зять Герман дал им кров, стол и хлеб, маме, Елене Николаевне, – возможность приобретать любую пряжу для любых вязаний, папе, Ивану Петровичу, – еженедельный набор газет и журналов со сканвордами. Что еще нужно для счастья среднестатистическому россиянину? Этой паре – абсолютно ничего, оба были стопроцентно счастливы.