Составитель Чекмаев - Либеральный Апокалипсис. Сборник социальных антиутопий

• Название: Либеральный Апокалипсис. Сборник социальных антиутопий
• Автор: Составитель Чекмаев
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-61842-2

Что несут миру так называемые "либеральные" ценности? Скрупулезное соблюдение прав человека, невиданное развитие технологий, рыночную экономику или все-таки ужасы глобализации, потерю национальной идентичности, корпоративное право вместо законов, бездуховный мир "чистогана", подмену традиционных понятий искусственными построениями, которые лишь кажутся жизнеспособными?

 Фонд "Взаимодействие цивилизаций" продолжает условную серию социальных антиутопий, начатую сборниками "Антитеррор-2020" и "Беспощадная толерантность". В новом проекте популярные российские фантасты и перспективные молодые авторы размышляют над вопросом: а что будет, если победу одержит не только доведенная до абсурда толерантность, но и воинствующий либерализм, ревнители которого в борьбе за права и свободы человека готовы пожертвовать абсолютно всем, не исключая самих прав и свобод.

---

— Так точно.

Младший лейтенант затушил окурок о подошву, неторопливо выдул пыль из двух стаканов, снял с буржуйки котелок и нацедил чаю. Потом покопался в кармане и отыскал кусок сахару, облепленный табачными крошками и завернутый для сохранности в не первой свежести носовой платок. Мирошников расколол сахар ловким ударом ножа прямо на ладони, одну половинку закинул в рот, а вторую положил перед Кирюхиным.

— Пей, — сказал он. — В дивизии порядки другие, там не почаевничаешь. Как человек, я против тебя ничего не имею. Но как уполномоченный особотдела ОГПУ ничего больше сделать не могу.

— Я понимаю, — хмуро сказал боец.

Он по–детски обхватил стакан двумя ладонями и принялся шумно швыркать из него кипяток. На вид Кирюхин казался совершенно спокойным. Это больше всего и смущало Мирошникова.

— Есть, правда, — сказал он, — маленький шанс уладить это дело по–тихому. Кто–нибудь в батальоне может за тебя поручиться? Кто тебя лучше знает?

— Особо никто, — сказал Кирюхин. — Пока в госпитале валялся, от моей роты почти никого не осталось. Вот, разве что, взводный…

«Ай да я!» — мысленно похвалил себя особист.

— Это лейтенант Стрельченко? — переспросил Мирошников. — Так он же вроде тоже из пополнения?

— Так точно, — кивнул Кирюхин. — Только я его еще по госпиталю знаю, вместе выписывались.

На улице хлопнула с треском осветительная ракета, и сквозь щели неплотно сколоченной двери блиндаж наискось пересекли лучи мертвенно–бледного света. Неподалеку коротко татакнул пулемет, и снова все стихло.

— Недобрая тишина, — сказал Мирошников.

— Значит, на рассвете полезут, товарищ младший лейтенант, — ответил Кирюхин.

— Может быть, может быть, — кивнул особист. — Только это уже без тебя. Как только вернется машина, сопроводим тебя в штаб дивизии. Ну что, допил, что ли?

Сквозь щелястую дверь блиндажа внезапно донеслось тарахтение мотора и скрипнули тормоза. Мирошников мельком взглянул на часы и даже приложил их к уху, чтобы проверить, не остановились ли они.

— Что–то рано, — заметил он.

— Это не наш «Виллис», — пояснил Кирюхин, — слышите, как тарахтит? Это «эмка».

За дверью послышался голос часового, и следом глухой басовитый баритон приезжего. Кожаные петли скрипнули, и в блиндаж, согнувшись, втиснулся коренастый офицер с тремя шпалами НКВД в петлицах. Был он для капитана несколько староват, или седые виски делали его на вид старше своих лет. А может, в этом были виноваты глубоко посаженные цепкие глаза и короткие жесткие складки у сжатых губ.

— Встать, смирно! — приказал Мирошников, поспешно одернув гимнастерку и загоняя складки на спину.

Кирюхин встал и принялся застегивать верхнюю пуговицу. Вошедший окинул быстрым хищным взглядом полутемный блиндаж с его обитателями и остановил свой беглый обзор на столе.

— Уполномоченный особого отдела ОГПУ при батальоне младший лейтенант Мирошников! — четко доложил особист. — Снимаю показания задержанного рядового Кирюхина.

— Ну–ну, — сухо заметил вошедший, кивнув на полупустые стаканы. — Я вижу, как снимаете… Вольно… Я — новый оперуполномоченный особотдела дивизии, капитан Строгачев. Прибыл забрать у вас рядового Кирюхина. Теперь это дело дивизионной контрразведки. Вот бумаги, ознакомьтесь и вызовите конвойных — мы уезжаем немедленно.

— Бекетов! — позвал особист, взглянув на предписание.

В блиндаж, сверкнув примкнутым штыком, заглянул конвойный.

— Сопроводи задержанного в машину капитана, — приказал Мирошников, стараясь не глядеть на Кирюхина.

— Прощайте, товарищ младший лейтенант, — сказал Кирюхин. — Спасибо за чай.

Мирошников промолчал. Задержанный заложил руки за спину и вышел, сопровождаемый тенью конвойного.

— А мне чаю не предложите? — спросил капитан.

Мирошников так же молча выплеснул остатки

заварки в угол, ополоснул стакан и налил его до

краев. Капитан присел к столу и отхлебнул темный горячий напиток.

— Крепкий, — похвалил он. — Хорошо. Люблю все крепкое. А некрепкое не люблю. Жалеешь парня, лейтенант?

— Младший, — поправил Мирошников.

— Вижу, жалеешь.

— Ведь расстреляют ни за что, — тихо сказал особист.

— А если — «за что» ?

— У меня на него ничего нет, кроме этого дурацкого рапорта. Отзывы по службе положительные. Имеются боевые награды и поощрения. Анкета чистая. Комсомолец. Так, написал рапорт один дурик. Да ведь они все пишут. Видели бы вы, сколько. На приятелей, на командиров. На меня даже, было, в полк писали…

Мирошников потянулся за папиросами, достал одну и принялся нервно разминать ее в пальцах, продувать и постукивать по крышке коробки, пока не увидел у самого носа вспыхнувшее пламя зажигалки.

— Прикуривай, — приказал капитан.

Мирошников неторопливо обмял бумажный

мундштук и прикурил, стараясь больше не выказывать волнения.

— Недавно в органах? — участливо спросил Строгачев.

— Второй месяц, — ответил негромко Мирошников. — Нехватка кадров после контрнаступления.

— Ясно, — сказал капитан. — Ничего, привыкнешь.

Лейтенант поперхнулся крепким дымом и хрипло раскашлялся.

— Он, правда, в чем–то замешан?

— А ты хочешь мне что–то сказать? — спросил капитан.

— Нет, — ответил Мирошников.

— Ну, тогда мне пора. — Строгачев поднялся и оправил гимнастерку. — Спасибо за чай. Хороший, крепкий. Люблю, понимаешь, все крепкое. Характер у меня такой.

Капитан повернулся к выходу, и тогда Мирошников торопливо заметил ему вслед:

— Он сказал, что за него поручится лейтенант Стрельченко.

— Да, — сказал капитан, приостановившись на секунду, — я был прав — привыкнешь.

Выйдя из блиндажа, он ловко, не по годам, перемахнул на бруствер, прошел к машине и распорядился конвойному:

— Свободен.

— Товарищ капитан, без конвоя не положено, — возразил Бекетов.

— Я сказал — свободен, — отрезал Строгачев. — Задержанный, в машину. Сержант, заводи.

Капитан втолкнул Кирюхина на заднее сиденье и втиснулся следом. Двигатель «эмки» завелся с пол–оборота, и шофер сразу воткнул первую передачу.

«Не полож…» — донесся в последний раз голос конвойного, но машина уже вырулила на дорогу и понеслась в сторону КПП. Там капитан тоже особо не церемонился. Мельком взглянув на лица проезжавших и корочки ОГПУ, постовые без вопросов подняли шлагбаум. «Эмка», сверкая протертыми фарами, помчалась в синие сумерки.

— Чисто сработали, — поздравил сержант.

— Следи за дорогой, — приказал Строгачев. — Мы еще не дома. — И обернувшись к задержанному, приказным тоном спросил. — Кто второй?

— Какой «второй»? — прикинулся непонимающим Кирюхин.

— Ты еще будешь мне вопросы задавать, сопляк? — жестко сказал капитан. — Здесь вопросы задаю я. Три недели в военном архиве пыль глотал. Переброска была удвоенной массы. Кто второй?

— Я не понимаю, что вы от меня хотите! — выкрикнул Кирюхин.

— Машина, стоп! — рявкнул капитан.

Сержант от неожиданности так резко надавил

тормоз, что задержанный не удержался и с размаху влепился носом в спинку переднего сиденья. Строгачев железной хваткой сгреб его за грудки и, не глядя на тонкую струйку крови под разбитым носом Кирюхина, ледяным тоном отчеканил:

— Если ты и дальше собираешься играть в эту игру, я могу подыграть. Поеду и сдам тебя на деле в особотдел дивизии. Что там с тобой сделают, можешь догадаться и сам. Соображаешь?

— Да, — выдавил Кирюхин, шмыгнув носом.

— Тогда сейчас же отвечай, кто второй.

— Не знаю.

— Сукин сын! — снова рявкнул капитан. — Зато я, я знаю! Я только хочу, чтобы ты мне сам его назвал! Сам! Повторяй: лейтенант Стрельченко! Стрель–чен–ко! Что, я прав? Прав или нет, черт побери?

— Не знаю! — затравленно огрызнулся Кирюхин.

— Вы бы полегче, — попросил сержант. — По уставу…

— Помолчи, — отмахнулся Строгачев. — По уставу… Возиться с ними… И черт с тобой, — добавил он сухо. — Сопляк. Без твоих показаний обойдусь. Сержант, веди его. Ты знаешь, что делать.

— Выходи, задержанный, — приказал сержант.

— Не пойду! — уперся боец.

— Да выходи уже, доигрался! — Строгачев двинул плечом, и Кирюхин мешком вывалился из машины.

Сержант направил на него пистолет, щелкнул затвором и приказал:

— Встать. Вперед. При попытке бежать открываю огонь.

Кирюхин поднялся и отер со щеки приставшую грязь пополам с хвоей.

— Всех не переловите, — сказал он. — Все равно сбегу!

— Отбегался уже, — ответил сержант, подтолкнув его дулом пистолета в сторону леса. — Пошел.

Капитан смотрел им вслед, пока оба не растворились в густеющих сумерках. На легкий шорох за спиной он сразу оборачиваться не стал. Сначала незаметным движением кисти расстегнул кобуру. И в качестве ответа над самым ухом услышал отчетливый щелчок взведенного курка.