Памела Сарджент - Повелитель Вселенной

• Название: Повелитель Вселенной
• Автор: Памела Сарджент
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996
• ISBN: 5-7632-0129-9

Известная американская писательница Памела Сарджент выступает в своем романе о создателе огромной азиатской империи Чингисхане не только как талантливый повествователь, но и как глубокий исследователь. Роман выдержал несколько переизданий и был принят как специалистами, так и любителями историко-приключенческой литературы. Книга будет интересна самому широкому кругу читателей.

---

Мимо Джурчедэя проносились люди, волоча пленных к кострам. Уругуд повернулся и тяжело пошел к лошади. Джамуха презирал этого человека за его щепетильность. Ужас будет держать людей в подчинении, страх перед мщением приведет к нему людей.

Он зашагал к коню, привязал голову к лошадиному хвосту и прыгнул в седло. Люди кричали и потрясали оружием, но некоторые молча наблюдали за ним. Джамуха поднял меч и поехал по склону холма. Крики людей, которых варили заживо, были песней, славящей его победу.

57

Ястреб подлетел к Тэмулун и сел на руку девочке. Она дала птице кусочек мяса, а потом намотала бечевку на перчатку.

— Ты быстро его обучила, — сказала Оэлун.

Ее дочь повернулась в седле и улыбнулась. Птица затрепетала золотисто-коричневыми крыльями.

— Он красавец, — сказала Тэмулун. — Лучше его у меня не было.

Она надвинула шапочку ястребу на глаза. Хучу рысил рядом с ней. Девочка выросла очень красивой, с маленьким носиком, острыми скулами, длинными ресницами и зеленовато-золотистыми глазами. Но Оэлун все еще заставляла ее носить гладкую косу и самые простые и неприглядные сорочки.

Она выехала на прогулку с дочерью и двумя приемными сыновьями с утра, чтобы насладиться ясным днем, бесснежным, безветренным. К востоку от их юрт служанки расчистили снег и кормили овец. Служанки и рабыни позволяли ей лениться, всегда были чьи-то руки, которые готовили еду, доили вместо нее, вытряхивали одеяла и даже шили и вязали.

Тэмулун села и прикрыла глаза рукой.

— Тэмуджин вернулся, — сказала она.

Оэлун сощурила глаза, зрение у дочери острее, чем у нее. Три всадника ехали мимо черных бугорков юрт к ее кольцу. Она узнала любимого белого коня Тэмуджина и его темную соболиную шубу. Вторым всадником был Хасар, но она не узнала третьего.

Находиться в таком небольшом обществе было необычным для ее сына. Хана всегда окружали люди, которые просили его совета, охотились или учились военному делу, ехали с ним пробовать луки, сделанные его мастерами. Так положено мужчине, особенно хану, но ей порой хотелось, чтобы он заглянул к ней в юрту один или только со своими женщинами и детьми, как это делают другие сыновья. Он предоставлял Бортэ и братьям рассказывать ей о своих делах, а когда он приглашал ее в свой шатер, там всегда было много народа.

Подобные мысли не должны тревожить ее, он уже давно не мальчик, цепляющийся за мамину юбку. Он недолго пребывал в дурном настроении после своего поражения, нанесенного Джамухой прошлой осенью, сказав, по словам Бортэ, что сражение его многому научило. Оэлун была удивлена, когда много родов, включая и те, которые сражались против ее сына, попросились на осеннюю охоту, которую устраивал Тэмуджин, и она удивилась, что он разрешил им присоединиться и щедро оделил их добычей. Его суждения имели вес. Новые союзники превосходили числом тех, что пали в сражении при Далан-Галжуте. Вождь уругудов рассказал страшную историю после присоединения к сыну прошлой зимой — пленных сварили заживо в котлах. Некоторые говорили, что Джамуха и самые жестокие из его людей варили похлебку из человечины. Такая жестокость заставила Джурчедэя и вождя мангудов Хубилдара перейти на сторону Тэмуджина. Джамуха потерял больше, чем выиграл у Семидесяти болот.

Сын и его спутники остановились возле ее юрты.

— Кажется, — сказала Оэлун, — хан хочет посетить нас. Поехали, все поехали.

Тэмулун воспротивилась.

— Скоро стемнеет. Не могли бы мы…

— Недолго, дочка. Я жду тебя к тому времени, когда управлюсь с приемом твоих братьев и их товарища.

Тэмуджин направлялся к ней. Оэлун легонько щелкнула нагайкой лошадь и поскакала по снежной равнине. Хасар громко приветствовал ее, лицо третьего человека было скрыто глубоко надвинутой шапкой.

— Мама, — крикнул Хасар, — посмотри, кто приехал, чтобы присоединиться к нам. Вернулся старый друг отца.

Тэмуджин улыбнулся. Человек поднял голову. Усы у него стали длиннее, и лицо было смуглое и дубленое, но черные глаза Мунлика оставались теми же.

— Мунлик!

Оэлун подняла руку, да так и осталась, будто проглотив язык. Тэмуджин рассмеялся и поманил ее. Конечно, он счастлив и не только потому, что хонхотат был старым сподвижником его отца. Он покорил еще одного сомневающегося из союзников анды.

— Приветствую тебя, почтенная госпожа, — сказал Мунлик. — Как это случилось, что годы пощадили тебя?

Оэлун улыбнулась, а потом вытянула из-под головного убора шерстяной платок и укутала в него лицо.

— Это платок многое скрывает.

— Ты слишком скромна, хатун. До сих пор скачешь, как девочка, и лицо, я вижу, не изменилось.

Дурацкие слова, но тем не менее это льстило ей. Они поехали к куреню.

— Мунлик приехал в стан к Джурчедэю, — сказал Тэмуджин, — и сказал, что он привел своих людей присоединяться к нам. Нам есть, что отметить.

«Самое время, — подумала она. — Мунлик выжидал слишком долго».

— Я хотел прийти раньше, — сказал Мунлик, — и все же мне казалось, что обещание привязывает меня к Джамухе, поскольку это Тэмуджин покинул его. Но я не мог больше служить такому жестокому человеку.

Он подразумевал, что выиграет больше, примкнув к более сильному вождю. Что бы там ни вытворял Джамуха, Мунлик остался бы с ним, если бы Тэмуджин не становился все более сильным. Оэлун подумала, что он все тот же, расчетливый, всегда подсчитывающий, что выиграет, перед тем, как что-либо сделать.

— Я довольна, что ты здесь, — наконец сказала она. Его прибытие показывало, как падает влияние Джамухи. — Я часто думала о твоем добром отце.

— Отец служил вам хорошо, — согласился Мунлик, — как и я буду служить теперь. Я о многом сожалею, Оэлун-хатун, и в том числе о том, что не мог рискнуть безопасностью семьи и рода, прийдя к вам раньше, но я никогда не забывал о своих узах с твоим мужем и о любви к твоим сыновьям. Только моя присяга Джамухе заставила меня сражаться с вашими людьми у Семидесяти болот, но я не могу уважать человека, который так бесчестно поступает с пленными. Когда мой сын Кокочу рассказал мне о сне, в котором его привел на сторону Тэмуджина волк, я вспомнил о своих обещаниях Есугэю и зарыдал, потому что знамение моего сына показало мне, кому надо быть верным по-настоящему.

— Твоего сына? — переспросила Оэлун.

— У меня уже семь сыновей. — Мунлик приосанился в седле. — Они все погодки, и Кокочу средний по возрасту. Ему всего девять, но он уже начал овладевать шаманскими знаниями.

Они спешились у юрты Оэлун. Она поспешила к входу, а лошадей увели. В юрте были две служанки, они помогали женщинам приготовить еду.

Вошел Хасар, а за ним — другие. Тэмуджин и Мунлик шептались. Хонхотат удивленно посмотрел на нее. Так смотрят на молодых девушек, а не на мать хана. Она не привыкла к таким взглядам. Несколько седых прядей в ее косах прятались под бохтагом, но он несомненно заметил морщинки вокруг глаз.

Мужчины расположились возле постели в глубине юрты, Тэмуджин — посередине. Оэлун принесла им поесть и села слева.

— Простите, что мало, — извинилась она.

— Мы хорошо пообедали в моем шатре, — сказал Тэмуджин, — а когда пройдет весна, мы закатим пир в честь нашего старого друга и всех других, присоединившихся к нам.

— Присмотри, чтобы вожди джуркинов всегда сидели на почетных местах, — напомнил Хасар. — Тайчу и Сэче ворчат, что ты забыл о некоторых, сделавших тебя ханом.

— Значит, я должен сажать их с собой. — Тэмуджин нахмурился. — Наши родственники джуркины порой больно спесивы. — Он покончил с похлебкой и прислонился спиной к постели. — Мама хочет послушать обо всем, что случилось с тех пор, как мы расстались.

Мунлик кивнул.

— Хатун услышит об этом вечером. Теперь же мне хотелось бы услышать, что твоя красивая матушка расскажет о себе.

— Ты говоришь о бабушке, — возразила Оэлун, — у которой не хватит пальцев пересчитать внуков. — Мунлику изменяет чувство меры. — Все мои сыновья теперь женаты, один Тэмуджин подарил мне двух внуков от Бортэ и внучку от своей жены Дохон.

— И скоро появится новый, — сказал Мунлик. — Хан говорит, что Бортэ-хатун собирается родить этой весной. Ты благословенна.

— Благословенна и двумя приемными сыновьями, Хучу и Кукучу, а Тэмулун заневестилась.

Она нахмурилась, дочь должна была уже приехать. Тэмулун не торопится с возвращением или задержалась в маленькой юрте, где держат седла и птиц.

— Если она так же мила, как ее мать, — сказал Мунлик, — то она должна затмить всех юных красавиц.

Ей стало неловко от его похвал.

— Надеюсь, твоя жена чувствует себя хорошо.

— Увы, она скончалась прошлой осенью. Сердце моё, как и всех моих семерых сыновей, скорбит.

Рождение семерых, наверно, ей даром не прошло.