Пэт Конрой - Принц приливов

• Название: Принц приливов
• Автор: Пэт Конрой
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: ISBN 978-5-699-43929-4

Том Винго приезжает в Нью-Йорк, чтобы помочь своей сестре-близнецу Саванне, талантливой поэтессе. Пытаясь решить ее проблемы, он ищет ответ в непростой истории их необычной семьи, наполненной драматическими событиями и потрясениями. Том заново проживает годы детства, оценивая их с позиции зрелого человека…

Роман «Принц приливов» — настоящая сага о боли и радости, о чуткости и отчуждении, о детских страхах и о призраках взрослой жизни.

Одноименная экранизация романа (в 1991-м с Барбарой Стрейзанд и Ником Нолти в главных ролях) была выдвинута на премию «Оскар» и получила «Золотой глобус».

---

Тигр брел к задней двери, оставляя кровавые следы, напоминающие странные розы. У клетки он обернулся и вошел в знакомое и надежное пространство. Люк захлопнул дверцу и запер ее.

Мы не могли смотреть друг другу в глаза. Мы просто повалились на пол и плакали навзрыд, словно сокрушенные ангелы. Снаружи бесновался ветер, радио продолжало передавать веселую музыку, не испытывая к нам ни малейшего сострадания. Мы горько рыдали, перепачканные кровью преступников. Она была не только у нас на руках и лицах. Стены, мебель, пол — везде остались следы жуткого побоища. Рядом со мной валялась статуя младенца Иисуса, целая, но тоже окровавленная. Менее чем за минуту мы с помощью тигра убили трех насильников, принесших в наш дом хаос и разрушение. Этому деянию суждено было переместиться в безжалостную череду наших будущих кошмаров. Мы уничтожили трех мерзавцев, однако в наших снах они будут восставать из праха и тысячу раз насиловать нас снова. Мир ужаса сделает их бессмертными, возродит их изуродованные тела. Они будут являться к нам в обличье злых правителей, мародеров и завоевателей, мы вновь ощутим на себе их дыхание и услышим треск разрываемой на нас одежды. Изнасилование — это преступление против сна и памяти, навечно застревающее в подсознании. На протяжении жизни каждого из нас эта страшно убитая троица будет снова и снова учить нас стойко выносить страдания. Телесные раны заживут, а вот ущерб, нанесенный нашим душам, скорее всего, будет невосполнимым. Жестокость пускает в сердце глубокие корни; она неизменно цветет, не зная смены времен года.

Мое тело сотрясалось. Мне было недостаточно просто закрыть глаза. Я прижал к векам ладони, не сразу сообразив, что они густо перепачканы кровью Рэнди Томпсона. Я чувствовал, как из меня на пол вытекает его сперма. В общем-то, он сказал правду: что-то во мне всегда будет принадлежать ему. Даже теперь, когда самого Рэнди уже нет в живых. Он испоганил и уничтожил целый пласт моего отрочества; он похитил мою картину мира, управляемого Богом, где небо и земля были актом божественного творения и проявлением божественной радости. Рэнди Томпсон осквернил мое представление о вселенной, с чудовищной наглядностью продемонстрировав, что не стоит верить пустым сказкам о рае.

Сколько времени мы пролежали на полу бойни, еще недавно бывшей нашим родным домом и святилищем? Где-то около четверти часа. Первым пришел в себя Люк.

— Мама, надо вызвать шерифа, — произнес он.

— Ни в коем случае, — рассерженно заявила мать. — Мы Винго. У нас слишком много гордости, чтобы посторонние узнали о случившемся сегодня.

— Но у нас в гостиной три мертвых человека. Это ведь требует какого-то объяснения, — настаивал Люк.

— Это не люди, — возразила мать. — Это животные. Звери.

Она плюнула на труп толстяка, изнасиловавшего Саванну.

— Мама, надо показать Тома врачу, — продолжал Люк. — Ему плохо.

— Где у тебя болит, Том? — спросила она.

Голос матери казался незнакомым. И со мной она говорила как с чужим мальчиком, пытающимся обмануть взрослых.

— Тома изнасиловали. У него до сих пор идет кровь.

Мать громко рассмеялась. Смех ее был безумным и совершенно неуместным.

— Люк, мужчина не может изнасиловать другого мужчину.

— Только тому парню этого не объяснили. Я видел, как он… кое-что делал с Томом.

— Хватит болтать! Нужно поскорее убрать трупы. Вы, ребята, отнесете их в лес подальше и закопаете. Мы с Саванной дочиста отскребем комнаты. К возвращению вашего отца здесь не должно остаться ни одного напоминания об этом зверье. Саванна, приди в себя. Все уже позади. Думай о чем-нибудь приятном. Допустим, о покупке нового платья. И оденься, а то стоишь тут голой перед братьями. И ты, Том, оденься. Немедленно. Перестань реветь, Саванна. Слышишь? Возьми себя в руки. Представь, ты плывешь на речном пароходе по Миссисипи. Играет музыка. Ты сидишь за столиком. На нем — бокал чудного вина. Тебе в лицо дует приятный ветерок. Палуба освещена луной. Вдруг откуда-то появляется изысканно одетый джентльмен и приглашает тебя на вальс. Его лицо тебе знакомо. Ты его видела в колонках светской хроники. Он принадлежит к одной из богатейших семей Нового Орлеана, занимается разведением чистопородных лошадей и питается исключительно устрицами и шампанским…

— Мама, что за ерунду ты несешь? — вмешался Люк. — Лучше позвони шерифу. Он точно знает, что надо делать в таких случаях. И ветеринару тоже. Цезарю срочно нужна помощь.

— К телефону не подходи, — отчеканила мать. — Здесь ничего не происходило. Ничего! Всем понятно? Ничего не было. Если ваш отец даже заподозрит, что у меня были интимные отношения с другим мужчиной, он больше ко мне не прикоснется. Ни один достойный молодой человек не женится на Саванне, если распространится слух, что она не девушка.

— Боже милосердный, — оторопело бормотал я, глядя на голые тела матери и сестры. — Господи, скажи мне, что все это было шуткой.

— Давай одевайся, Том. И поживее, — велела мать. — У нас куча работы.

— И все-таки мы должны сообщить об этом, — умоляющим тоном настаивал Люк. — Вас всех нужно показать врачу. И помочь Цезарю. Ведь он спас ваши жизни, мама. Эти люди убили бы вас.

— Их уже нет, а репутация семьи осталась. Представляешь, что будет, если об этом узнают? Что ждет Амоса с Толитой? А всех нас? Правда обрастет чудовищными слухами. Я не смогу пройтись по городским улицам без того, чтобы за моей спиной не шептались. Ты еще молод и не представляешь, какие сплетни поползут по Коллетону. Вдруг я была знакома с этим чудовищем? Вдруг тайком писала ему письма в тюрьму? В таком случае я получила по заслугам. Ты этого хочешь для своей матери? Нет, они не дождутся лакомого кусочка. Я не стану игрушкой в их руках.

— Мама, он мне всю задницу разорвал, — пожаловался я.

— Я запрещаю в своем доме изъясняться на таком отвратительном языке. Я не потерплю вульгарных словечек в устах своих детей. Я растила вас достойными и вежливыми людьми.

Мы с Люком погрузили трупы в кузов старенького грузовичка. Для остановки кровотечения мать дала мне женский гигиенический тампон. Когда мы уехали, мать с Саванной принялись отмывать пол, стены и мебель. На заднем дворе мать развела костер, в котором сожгла два безнадежно залитых кровью коврика и такое же бесповоротно испорченное кресло. Она всячески пыталась скрыть свое состояние (и прежде всего — свою надломленность) за кипучей деятельностью. Мать покрикивала на нас. Цезарь, невзирая на боль, не подпускал Люка к клетке. За все это время Саванна не произнесла ни слова, только плакала.

Трупы мы вывезли подальше в лес и похоронили в неглубокой могиле, выкопав ее под деревом, окруженным зарослями кудзу. Рыть глубже не имело смысла — на следующий год корни кудзу своим хитросплетением надежно скроют все следы погребения. Мы напряженно работали и молчали. Я не решался заговорить с Люком. Мне было стыдно, что он видел гнусности Рэнди. Шок от случившегося сменился невероятной усталостью, действующей как снотворное. Я сел на землю. Меня трясло, сил встать не было. Люку пришлось меня поднять и на руках отнести к грузовичку.

— Том, я понимаю, каково тебе, — сказал брат. — Очень жалею, что не пришел раньше. Но вообще-то я вернулся по чистой случайности. Забыл в сарае одну штуку. Представляешь, сейчас даже не помню, что именно. Иду назад и вижу: следы на дороге.

— Люк, мама совсем свихнулась.

— Нет, это временно. Она просто напугана. Нам нужно потерпеть и не задевать ее.

— Но почему она думает, что люди обвинят нас самих? По-моему, никто бы не стал нас упрекать. Люди прониклись бы к нам состраданием и оказали бы нам поддержку.

— Мама не допустит сочувствия со стороны посторонних. Ты сам это знаешь. Уж такая она. Нам нужно помочь друг другу и Саванне.

— И опять все наперекос. Ну почему в нашей чертовой идиотской семье всегда все делается не так?

— Мы же с детства слышали: семья Винго — особенная.

— Преступники изнасиловали троих особенных Винго. И были убиты. Жестоко. Так, что вся гостиная залита их кровью и завалена кишками. И после этого мы должны делать вид, что ничего не произошло?

— Это и есть особенность семьи, — заметил Люк.

— Дурь это, вот что. Сумасшествие. Болезнь. Получается, что из-за чокнутости мамы и папы мы тоже обречены на свихнутую жизнь? А потом и наши дети? И так — до скончания времен? Что теперь будет с Саванной? Ей и раньше приходилось несладко. Люк, я тогда чего-то не понял. О чем она говорила на мосту? Она видит каких-то собак на дне или на мясных крюках. Это наверняка от жизни с такими родителями. Что с ней будет дальше?

— Что должно быть, то и будет. Как и со всеми нами.

— А со мной? Что будет со мной? — выкрикнул я и снова заплакал. — Из такого дня не уйдешь, не заплатив. Два часа назад этот Рэнди всаживал мне в зад свою штуковину. Он держал нож у моего горла. Я думал, что умру. Он грозил отрезать от меня по кусочку. Представляешь, Люк? Он целовал меня и описывал, как будет убивать. Ты можешь представить, что убиваешь человека, которого минуту назад целовал?