Мария Семёнова - Славянское фэнтези

• Название: Славянское фэнтези
• Автор: Мария Семёнова
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Юмористическое фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-395-00222-8

В сборник «Славянское фэнтези» вошли произведения Марии Семёновой, Андрея Валентинова, Елизаветы Дворецкой, Николая Романецкого и других известных авторов.

Доблестные витязи, могучие чародеи и коварные злодеи, мастерски владеющие всеми видами оружия, вновь сходятся в смертельных поединках. Не на живот, а на смерть бьются за любовь прекрасных дев, счастье своих близких, ради славы или презренного металла, дающего власть над людьми и странами. Берегини смертельно ранят любовными стрелами, змии подколодные, летучие и плавучие стремятся извести человечий род, волхвы и ведуны бродят по градам и весям нашей и «параллельной» Руси, награждая, карая и милуя, когда по заслугам, а когда и потакая собственной блажи. Мужают мальчишки, брошенные в бурный водоворот жизни, обретают вторую молодость старики…

Авторы имеют несхожие представления о том, что такое «славянское фэнтези». Одни широко используют мифологию и этнографический материал, другие делают попытку создать альтернативную историю Руси, кто-то по-своему пересказывает древние былины, а кто-то задействует «славянский» антураж для решения вечных или, напротив, злободневных вопросов. Но все это сработано со «славянской добротностью» и российским размахом. Динамичное действие, яркие, запоминающиеся герои, головокружительные повороты сюжета. Если льется кровь — то рекой; если пир идет — то горой; если бой — то «последний и решительный», а уж коли свадебные колокола гудят… то это еще не значит, что свадьба состоится.

Добро пожаловать в новые, или хорошо забытые, миры, страны и земли!

---

Опосля этого ему ничего не осталось, как сдаться чародею, не дожидаясь, покудова на него пожалуется обманутый доченькой ратник.

* * *

Чародей Микула Веретено принял Станимира без задержки. Выслушал гостя, тряхнул выбеленной годами гривой и спросил:

— Какай акустической формулой вы, брате, воспользовались?

— Формулой номер пять, брате чародей.

— Давайте-ка глянем… Повторите ваши действия.

— Tи-ти-та-pa-ра-а, — сотворил формулу Станимир. — Tи-ти-та-pa-ра-а!..

Микула Веретено всмотрелся в ментальную атмосферу.

— Что-то у вас не то получилось, брате… Какую школу вы закончили?

— В Ростове Великом.

— Ага… — Чародей прищурился. — Воспроизведите-ка формулу еще раз!

— Ти-ти-та-ра… — начал Станимир.

— Нет-нет, — перебил его Микула Веретено. — В обычной акустике.

— Фа-фа-соль-ля, — пропел Станимир. — Фа-фа-соль-ля-ля!

— Интересно, — сказал чародей, — почему это у вас вместо соль звучит си-бемоль, а вместо ля и вовсе до второй октавы? Давайте-ка проверим другие формулы. Тоже в обычной акустике.

Станимир пожал плечами и принялся петь.

Чародей слушал со все возрастающим изумлением. А потом изумление превратилось в настоящий ужас.

«Слезыньки горючие, чего это он так перепугался?» — подумал Станимир. И замолк.

Молчал и Микула Веретено, боролся со своим ужасом.

— Мне все ясно, — сказал он наконец хриплым голосом. — У вас напрочь пропал музыкальный слух, брате. А теперь давайте разбираться — почему. Не происходило ли с вами в последнее время чего-либо чудного?

* * *

Когда чудное нашлось, тут же послали за владельцем «Затрапезья». Прибывший трактирщик показал, что сивушного сударям волшебникам наливать не думал. Употребляли чистейшей слезы медовушеньку. Правда, употребили ее весьма и весьма изрядно. А о прочем пусть расскажет муж-волшебник Рукосуй Молчан.

Послали за Рукосуем Молчаном.

Рукосуй долго себя ждать не заставил, прилетел к чародею аки птица небесная.

Микула Веретено поведал ему о беде, постигшей мужа-волшебника Копыта, и спросил напрямик:

— Брате Рукосуй, это ваших рук дело?

Брат Рукосуй и не подумал запираться. Но, признавшись в совершенном злодеянии, тут же достал из баула лист бумаги и подал чародею.

— Уговор, — прочел вслух Микула Веретено. — Мы, мужи-волшебники Станимир Копыто и Рукосуй Молчан, побились об заклад в следующем: Рукосуй Молчан утверждает, что способен, не прибегая к Ночному волшебству, нанести вред колдовской силе Станимира Копыта, а Станимир Копыто утверждает, что брат Рукосуй — пьяный болтун и хвастунишка. Уговорились: буде Рукосуй Молчан реализует свои утверждения, Станимир Копыто заплатит ему пятьсот целковых, буде же нет — оные пятьсот целковых заплатит Копыту Молчан. Подписано в присутствии хозяина трактира «Затрапезье». Подписи… — Он поднял глаза на волшебников.

— В тот день, когда мы с братом Станимиром пошли в трактир, я открыл новое заклятие, — виновато пробормотал Молчан, — ну и спьяну решил испытать его…

— Так-так-так, братия… — Микула Веретено почесал затылок. — Полагаю, вам, брате Станимир, придется выложить брату Рукосую пятьсот целковых. А вам, брате Рукосуй, надлежит в моем присутствии снять с брата Станимира ваше заклятие и немедленно написать докладную записку на имя Кудесника с описанием вашего открытия. Слава богам, братия, что это заклятие не открыли ордынцы! Приступайте, брате Рукосуй!

Рукосуй Молчан виновато опустил бороду на грудь.

— Простите меня, чародей!.. Вся беда в том, что я забыл противозаклятие. А записать не удосужился. Оплошка вышла!..

— Слезыньки горючие! — пробормотал Станимир, ибо на него теперь тоже обрушился настоящий ужас.

* * *

Микула Веретено вызвал тоскующего в безделье Станимира через месяц. Лицо чародея сияло, седая грива стояла дыбом.

— Радуйтесь, брате! — сказал он. — Академия волшебных наук сумела восстановить позабытое Молчаном противозаклятие. — Микула Веретено сотворил незнакомую Станимиру Копыту акустическую формулу. — Спойте.

— Фа-фа-соль-ля, — пропел Станимир. — Фа-фа-соль-ля-ля!

Чародей радостно хлопнул в ладоши:

— Порядок, брате! Ваш музыкальный слух полностью восстановлен. — Он поднялся из-за стола и продолжил официальным тоном: — Поелику законы Колдовской Дружины, касающиеся связи с Ночным волшебством, не были нарушены, никто из замешанных в инциденте наказан не будет. Однако вам, брате, придется выплатить Рукосую Молчану проигранные пятьсот целковых и заплатить неустойки потерпевшим!

* * *

Неустойка пришлась ратнику как нельзя кстати, ибо он только что (срамное выражение!!!) уступил участи и отдал свою дочь в жены соседскому сынку-лоботрясу.

Вновь обретший суть жизни Станимир быстро наверстал потерянное.

Словом, все остались довольны исходом дела. Окромя дочки ратника: она сразу обнаружила, что молодой супружник доставляет ей в постели гораздо меньшую усладу, чем той, первой ночью, когда папенька непрошенно ввалился в спальню.

Увы, у нее не было колдовской силы, чтобы понять, чем различались ментальные атмосферы той ночи и наступившего медового месяца. А мужу-волшебнику Станимиру Копыту — слезыньки горючие! — и в голову не пришло хотя бы еще раз использовать переложение акустической формулы «фа-фа-си-бемоль-до второй октавы». Иначе он был бы обеспечен благодарными клиентками до конца своей жизни…

Наденька ощутила приближение визитера загодя.

Ясной пожаловал к палатам князя пешком. Не учуянный стражевыми псами — наверное, лишил себя запаха, — перебрался через ограду, никем не замеченный приблизился к черному ходу. За какие-то пять минут снял охранное заклятие, наложенное домашним колдуном князя. Двери Наденькиной темницы, правда, потребовали от него гораздо большего труда, поскольку, опричь заклятия, запирались всякий раз еще и на добрый аглицкий замок. Для кого другого двери стали бы непреодолимым препятствием, но для нынешнего гостя…

Наденька-то хорошо слышала, как он покряхтывал, разбираясь одновременно и с заклятием, и с замком. Непростая работа даже для молодого…

Наконец раздался облегченный вздох, донеслось удовлетворенное бормотание.

Двери темницы бесшумно отворились.

Наденька давно догадалась, что Ясной пришел за нею, и сидела, затаив дыхание. У нее появилось странное ощущение, будто такое уже случалось, умыкали уже ее из этого дома, и не единожды… Наверное, ей просто заранее снилась нынешняя ночь. Ибо все другие объяснения были полной ерундой. Никто с того самого момента, когда князь передал деньги в руки продавца, на нее не покушался. Да и неудивительно — забраться в дом князя Лопуха осмелился бы разве лишь отъявленный тать-волшебник, коих в мире и не бывает вовсе. Либо Ясной… Лет десять назад, правда, залез кто-то в княжеский сад, но был тут же схвачен доблестным домашним колдуном, почуявшим предстоящее злодеяние, и немедля сдан городской страже. Зачем преступник проник в сад, Наденьке осталось неизвестным — князь при ней ни разу не заговорил о случившемся, — но она воображала себе, что тать явился за нею… Иное предположение было бы откровенным скудоумием — чего ради еще можно так рисковать?..

Между тем Ясной, ведомый магическим чутьем — а впрочем, он ведь тоже видит во мраке! — приблизился к ней и, помедлив, сказал негромко:

— Здравы будьте, моя радость! Вот я вас и нашел…

И Наденька убедилась, что на этот раз ее умыкнут непременно.

* * *

Жил он теперь в какой-то жуткой каморке, с драными обоями и давно не мытым полом, совершенно лишенной удобств и почти пустой — ни мебели, ни книг, ни картин… Даже стола нормального и того нет — фанерный ящик из-под мануфактуры (видимо украденный у зазевавшегося купчишки) застелен вытертой клеенкой. Ладно, хорошо хоть, не сальной газетой!.. Посреди клеенки оплывшим сугробом коротенький свечной огарок — значит, Ясной иногда принимает-таки гостей. Ему-то свеча не нужна…

В памяти Наденьки возникла их первая встреча — полвека назад.

Ясной был тогда черноусым, чернобородым, с пышной кучерявой шевелюрой и фиолетовыми очами, по-детски большими и удивленными. Будто вокруг него вечно происходило незнакомое и чудное. Будто сам он и не был наиболее чудным явлением в Колдовской Дружине!.. Как он смотрел на нее тогда — всю седмицу, что работал в доме князя! «Вы просто колдунья!» — говорил с восхищением. А ей оное восхищение казалось приятственным, и не более того. Знамо дело, на невесту князя Лопуха так должен смотреть любой и всякий!.. Это уже потом, через пять лет, когда волхвоват развел ее и князя, она вспомнила тот взгляд…

Между тем Ясной достал из-под заменявшего стол ящика штоф вина, захватанный грязными пальцами стакан, завернутую в газету — все-таки без газеты не обошлось! — селедку и краюху хлеба. Налил, выпил, крякнул.