Джудит Майкл - Паутина

• Название: Паутина
• Автор: Джудит Майкл
• Издательство: Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-7020-0929-0

Всего на неделю решили сестры-двойняшки поменяться ролями. Сабрина отправилась к мужу и двоим детям сестры в скромный дом в Эванстон, в окрестностях Чикаго, а Стефани превратилась в обладательницу великолепного особняка в Лондоне, с головой окунулась в блестящий круговорот светской жизни и, как все думали, погибла за несколько дней до того, как все должно было возвратиться на круги своя…

---

— Ну, лежали на кожаных диванах, съезжали с них, хохотали, рассказывали анекдоты, пили пиво и все такое прочее. Телевизор еще смотрели. Знаешь, они были в той маленькой комнате, где кожаная мебель.

— Я эту комнату не видела.

— А Арни с Верой занимались сексом.

— Да ну? Прямо там?

— Нет. Нет, конечно. Кто-то сказал, давайте, мол, здесь, но они ответили, что при всех не будут. Нет, они пошли в одну из спален.

— Терпеть не могу Арни. Он был среди тех мальчишек, которые тогда на перемене толкали меня. Веру тоже терпеть не могу. Она все время смеется надо мной. А что… что ты делала наверху?

Наступило молчание.

— Барбара! Ты что, тоже? Не может быть!

— Нет. Правда, мне хотелось попробовать, узнать, что это такое… ведь по большому счету они только об этом и говорят… и дружат только с теми, кто знает, как это делается… но, знаешь, Джой стал тянуть меня в спальню, а потом опустил руку вот сюда, стал тыкать мне языком в губы. Это было так противно, от него еще разило пивом, он стал сосать мой язык. Мне показалось, что он у меня его сейчас оторвет! Бр-ррр! Кошмар!

— Он сосал твой язык? Ну и нахал!

— Ага. Нахал и есть!

— И что ты сделала?

— Вырубила его.

— Вырубила?

— Ну, я толкнула его, и он упал на спину. Там, сзади, на полу лежала подушечка для ног, вот он споткнулся об нее и упал.

— Разозлился?

— А ты как думаешь?

— Ну и что он?

— Стал обзываться. А остальные начали ржать.

— Над Джоем?

— Нет. Надо мной! — Голос у Барбары упал. — Они сказали, что я глупая, слишком задаюсь, и обозвали сучкой. А потом обступили меня со всех сторон и стали танцевать вокруг, знаешь, да? Я стояла в середине, а они все время кричали: сучка, сучка, сучка… Ненавижу это слово. Все было так ужасно, они вели себя так подло. Раньше они никогда так не делали.

— Это с тобой они так не делали. Ты же все время крутишься рядом с ними, словно они тебе нравятся. В такие минуты я тебя ненавижу.

— Да не нравятся они мне! Вообще-то, я их терпеть не могу. Да я никуда и не ходила с ними после занятий, вообще никуда. Они просили, но, знаешь, я терпеть не могу, когда они насмехаются надо мной, как вчера вечером. Да и над тобой тоже. А они ведь в самом деле классные ребята, Пенни, и мне, правда, хочется быть похожей на них, хочется им нравиться.

— Для них заниматься любовью и трахаться — это одно и тоже.

— Что? Ну ты и сказала! Что это значит?

— Они занимаются тем, что не имеет ничего общего с любовью. Превращают чувства во что-то обыденное, словно руку пожать. Или почесать, чтобы унять зуд.

— Там, где чешется? — Барбара рассмеялась. — Кто это так говорит?

— Моя мама.

— Ты только и говоришь, что о своей матери! Знаешь, она довольно милая женщина, но ничего не смыслит в сексе. Для этого она слишком стара.

— А вот и смыслит. Причем в сексе тоже, готова побиться об заклад. Они с отцом то и дело целуются. Знаешь, как-то раз он опустил руку вот сюда и поглаживал пальцами, а мама ему и говорит: «Какие у тебя мягкие руки». Тихо так сказала, а потом еле слышно рассмеялась. По-моему, она была очень счастлива, и мне бы тоже так хотелось… когда-нибудь. Знаешь, они думали, что они одни на кухне. А еще часто по утрам в субботу и воскресенье дверь их спальни заперта на ключ. А однажды мы с Клиффом слышали, как они в спальне разговаривали, а потом эти… звуки, понимаешь?

Гарт крепче прижал к себе Сабрину, которая сидела на подоконнике, прислонившись к нему спиной.

— Может, поставить дверь поплотнее?

Она улыбнулась.

— Мне кажется, что наша с тобой любовь немыслима без этого, и она все должна слышать.

— …и я поняла, что они… занимаются этим, — докончила Пенни голосом, в котором сквозили торжествующие нотки.

Барбара вздохнула.

— А вот мне никак не удается ничего такого услышать. Родители целуются нечасто. А если это происходит, то не у меня на глазах. На ночь они закрывают дверь, а встают рано, еще до меня. Вот было бы здорово как-нибудь послушать. Наверное, они не так уж много этим занимаются. — Последовала секундная пауза. — Значит, твоя мама так и сказала — почесать, чтобы унять зуд?

— Нет, она говорила, что все должно быть иначе. Хотя, когда этим занимаются дети, так и есть. А еще она сравнила это с чем-то еще… сейчас вспомню. А-а, со спортивными занятиями после уроков.

Они хихикнули.

— Футбол, софтбол, гимнастика и траханье, — уже громче произнесла Барбара. — Можно повесить расписание на доске объявлений, и мы бы отмечали, на каких занятиях мы уже…

— Тс-с! — шикнула на нее Пенни.

Она слегка понизила голос.

— Но разве тебе не хотелось бы попробовать? Узнать, что это такое на самом деле? А то, знаешь, все говорят, что это классно, а когда не понимаешь, о чем говорят, чувствуешь себя такой дурой. Начинаешь думать, что они уже совсем взрослые, а ты еще ребенок.

— А вот мама говорит, что нужно подождать, пока не встретится человек, которого я на самом деле полюблю, с которым у нас будет все общее. Вот тогда это и будет любовь, а не только траханье.

Гарт поцеловал Сабрину в щеку.

— Какая все-таки умница мама у Пенни, — пробормотал он.

— Не может быть, чтобы она так сказала! — воскликнула Барбара. — Да ну? Твоя мать что, в самом деле так выражается, когда ты рядом?

— Конечно. Ну, она нечасто так говорит, считает, что это не очень хорошее слово. Но, знаешь, как-то раз я сказала ей, что ребята в школе говорят: потрахаться, помастурбировать… словом, ты понимаешь. Вот тогда мы обо всем и поговорили.

— Ну, ей легко говорить. Она может говорить и о зуде, и обо всем остальном — ведь она не ходит в школу. А с чего ты взяла, что нужно ей верить?

— Она говорит, что они — еще дети, — продолжала стоять на своем Пенни, — а если и насмехаются над нами, то, наверное, потому, что боятся, но не хотят в этом признаться.

Воцарилось молчание.

— Она думает, что они боятся?

— Да, она так и сказала. Сказала, что они слишком далеко зашли и теперь не знают, как выбраться. Примерно так.

— Ну… не знаю. Не думаю, что они боялись. Про них не скажешь, что вчера вечером им было страшно.

— Спорим, было!

— Нет, не было. И Арни с Верой не было страшно, когда они пошли в спальню.

— Ты что, наблюдала за ними?

— Нет, они закрыли за собой дверь.

— Тогда откуда ты знаешь, что они там делали?

— Они сами сказали, когда вернулись.

— И что ты стала делать? Ты ведь не спустилась сразу вниз. Ты что, тоже попробовала?

— Вроде да.

— Правда? Ты ничего мне не сказала!

— Я хотела рассказать сегодня.

— …?

— Я пробовала травку. Ребята ее нюхали.

— Ты пробовала травку?

— Чуть-чуть.

— Это сколько — чуть-чуть?

— Не знаю. По-моему, не очень много.

— И ты все чувствовала? Я хотела спросить, как ты себя чувствовала?

— Нос защипало.

— Но как ты себя чувствовала?

— Хорошо. Казалось, что все распрекрасно. Ребята перестали надо мной насмехаться, я им понравилась, почувствовала себя взрослой… словом, все было хорошо. Нет, правда!

— А что ты стала делать потом?

— Ну, еще немного потусовалась, но скоро они опять взялись за свое, начали грубить, как и всегда, рассказывать анекдоты, которых я не понимала, тогда я спустилась вниз, а потом открыли дверь в столовую, все стали садиться за стол. Ну, и я тоже.

— И все?

— Ну да. Знаешь, ничего особенного тут нет. Просто на какое-то время становится хорошо, вот и все. Да ты и сама можешь попробовать, травки они тебе дадут, у них ее куча. И, знаешь, если нам захочется попробовать, можно спросить у Веры или еще у кого, и они скажут, где их можно найти после школы или в выходные.

— Ты хочешь сказать, если нам захочется покурить травки?

— И позаниматься сексом тоже. Понимаешь, не знаю, как там насчет зуда и всего прочего, но они то и дело говорят, что это классная штука, и мы сами можем узнать, что это такое. Ребята будут не против. Они мне говорили, что им нравятся девственницы.

— Ой! — Казалось, от страха у Пенни перехватило дыхание, и, вздрогнув, Сабрина невольно рванулась вперед, но Гарт удержал ее.

— Сейчас она обойдется без нашей помощи, — тихо сказал он, и Сабрина, сжав руки, застыла на месте. — Мне что-то не верится, что они в самом деле об этом говорят.

— Ну, что скажешь? — спросила Барбара.

— Знаешь, я, наверное, не пойду, — ответила Пенни. В голосе у нее зазвучали более решительные нотки. — По большому счету, мне самой этого не хочется. Мама говорит, что у ребят такая каша в голове, потому что они понятия не имеют, что собой представляют и как…

— Нет, имеют! Глупости!

— Нет, знаешь, они понятия не имеют, кем станут, как будут относится к жизни, когда станут взрослыми. Знаешь, по-настоящему взрослыми, потому что впереди у нас еще столько всего — любовь, приключения, да мало ли еще что, — а мы еще не знаем, что нам самим будет нужно, и, значит, надо просто набраться терпения. Знаешь, нужно стать по-настоящему взрослыми, прежде чем мы станем делать то же, что и взрослые. Так что я, пожалуй, лучше подожду.