Игорь Вишневецкий - «Евразийское уклонение» в музыке 1920-1930-х годов

• Название: «Евразийское уклонение» в музыке 1920-1930-х годов
• Автор: Игорь Вишневецкий
• Издательство: Новое литературное обозрение
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2005
• ISBN: 5-86793-371-7

В центре исследования Игоря Вишневецкого (и сопровождающей его подборки редких, зачастую прежде не публиковавшихся материалов) — сплав музыки и политики, предложенный пятью композиторами — Владимиром Дукельским, Артуром Лурье, Игорем Маркевичем, Сергеем Прокофьевым, Игорем Стравинским, а также их коллегой и другом, музыкальным критиком и политическим публицистом Петром Сувчинским. Всех шестерых объединяло то, что в 1920–1930-е самое интересное для них происходило не в Москве и Ленинграде, а в Париже, а главное — резкая критика западного модернистического проекта (и советского его варианта) с позиций, предполагающих альтернативное понимание «западности».

---

«Не так скверно (Not so bad)» — Оркестр и хор (в рукописи — без слов).

«Люби меня завтра (Love те tomorrow)» — Тенор с инструментальным сопровождением: в тексте мольба об избавлении от соблазна. Есть и танцевально-инструментальный вариант, с наметками оркестровки (в темпе блюза). Оркестровая версия была записана на студии «МГМ» 18 ноября 1942 [года].

«Любовь погасила свет (Love turned the light out)» — блюз, соло Петунии Джексон (Этель Уотерс в спектакле; сохранилась запись 1940 года с оркестром Театра Мартина Бека).

«Мед в улье (Honey in the honeycomb)» — саркастические куплеты для женского голоса с инструментальным сопровождением, контрастные предыдущему номеру; в рукописи имеются и две версии для хора (мальчиков и женского) с сопровождением. Мне известны запись 1940 года Этель Уотерс с оркестром Театра Мартина Бека, а также две записи — Лены Хорн (игравшей в фильме роль Джорджии Браун; в музыкальной комедии эта роль была, как мы уже говорили, без пения) и Этель Уотерс — в сопровождении оркестра, сделанные на студии «МГМ» 28 сентября 1942 года.

«Саванна (Savannah)» — стилизованный кубинский (tempo di Rumba) номер с пением; есть и чисто инструментальная версия с 16 тактами импровизации на ударных; в спектакле — танцевальный дуэт Этель Уотерс (Петуния Джексон) и Арчи Сэвиджа, поставленный Баланчиным.

Буря — оркестр и речитатив баритона (Господнего Генерала) «О, подуй Иегова, выдуй прах этот прочь!» и т. д.; в спектакле — сцена драки в игорном доме.

Речитатив Генерала — колебание между пением баритона и ритмо-декламацией на фоне инструментального сопровождения.

Начало последней сцены — инструментальный эпизод с наметками оркестровки: открывается долгим диалогом флейты и трубы на мотив заглавной песни спектакля «Cabin in the Sky», затем вступают струнные. По сюжету комедии — преддверие Страшного суда и возвращения в рай для Петунии и Джо.

Последняя сцена — оркестр, баритон (Генерал Господа) и хор высоких голосов (ангелы); в либретто — сцена Страшного суда и ожидания у райских врат. Речитатив Генерала «Приидите и встаньте в Господнем свете, приидите и присоединитесь к оркестру ангельскому» звучит на мотив, имитирующий интонации американских протестантских церковных гимнов.

Другие работы Дукельского о музыке и литературе, а также воспоминания и стихи, в настоящее издание не вошедшие

Duke Vernon [Dukelsky Vladimir]. The Theater Music Market // Theate Arts Monthly. — New York, 1937. — Vol. XXI, № 3. — P. 209–215.

Дукельский Владимир. Музыкальные итоги (1925–1945 гг.) // Новоселье: Ежемесячный литературно-художественный журнал. — Нью-Йорк, 1945. — № 22/23. — С. 51–60; 1946. — № 24/25. — С. 82–92; № 27/28. — С. 120–128; 1947. — № 31/32. — С. 81–93.

Duke Vernon [Dukelsky Vladimir]. Gershwin, Schillinger, and Dukelsky: Some Reminiscences // The Musical Quarterly. — New York: G. Schirmer, Inc., 1947. — Vol. XXXIII, № 1. — P. 102–115.

Duke Vernon [Dukelsky Vladimir]. Two-Headed Monster // Variety. — New York, October 20, 1954. — P. 43.

Duke Vernon [Dukelsky Vladimir], Passport to Paris. — Boston, Toronto: Little, Brown and Co., 1955.

Duke Vernon [Dukelsky Vladimir]. The Plight of the Perishable Composer // Hi Fi Review. — Chicago: Ziff-Davis Pub. Co., 1959. — Vol.

3, № 4. — P. 49–54, 74.

Дукельский Владимир. Послания / Предисл.: Владимир Марков. — Мюнхен: I. Baschkirzew, 1962.

Дукельский Владимир. Страдания немолодого Вертера: Вторая книга стихов. — Мюнхен: I. Baschkirzew, 1962.

Duke Vernon [Dukelsky Vladimir]. Listen Here! A Critical Essay on Music Depreciation. — New York: Ivan Obolensky, Inc., 1963.

Дукельский Владимир. Картинная галерея: Третья книга стихов. — Мюнхен: I. Baschkirzew, 1965.

Дукельский Владимир. Рец. на: В Холливуде [sic!] с В. И. Немировичем-Данченко (посмертная книга С. Л. Бертенсона). 1964 // Современник: Журнал русской культуры и национальной мысли. — Торонто, 1965. — № 11. — С. 105–107.

Дукельский Владимир. Музыкальный поэт // Современник: Журнал русской культуры и национальной мысли. — Торонто, 1965. — № 12. — С. 60–67.

Дукельский Вл. Пятьдесят лет американской музыкальной комедии[: цикл из 31-й передачи на нью-йоркской студии радио «Свобода» (машинопись)]. — VDC, Box 129, folder «Radio Liberty».

Duke Vernon [Dukelsky Vladimir]. Blindfold Test // Down Beat: The Bi-weekly Music Magazine. — Elmhurst, IL, etc.: Maher Publications, 1966. — Vol. 33, № 4. — P. 35.

Дукельский Владимир. Бунин // Современник: Журнал русской культуры и национальной мысли. — Торонто, 1966. — № 13. — С. 68–83.

Дукельский Владимир. Новая советская музыка // Мосты: Литературно-художественный и общественно-политический альманах. — Мюнхен, 1966. — № 12. — С. 209–233.

Дукельский Владимир. Поездка куда-то: Четвертая книга стихов. — Мюнхен: I. Baschkirzew, 1968.

Дукельский Владимир. Об одной прерванной дружбе // Мосты: Литературно-художественный и общественно-политический альманах. — Мюнхен, 1968. — № 13/14. — С. 252–279.

Duke Vernon [Dukelsky Vladimir]. The Musicless Musical // Saturday Review. — New York, November 16, 1968. — P. 86–87, 92.

5. Сергей Прокофьев

Из переписки с Петром Сувчинским (1922–1925)

Этталь, 11 июля 1922

Дорогой Петр Петрович,

Давно собираюсь написать Вам про «На путях», но увлекся сочинением «Огненного ангела» и никак не мог собраться.

Книгу читал с большим интересом и внимательно.

С идеей «Вечного устоя» во многом согласен, и вообще эта статья доставила мне большое удовольствие, хотя к стилю ее должен несколько придраться. В погоне за образностью выражения Вы часто впадаете в цветистость, а цветистость всего на шаг от нагроможденности. Вы часто «поете» и заслушиваетесь себя и тем ненужно затемняете смысл, точно иногда боясь стать простым. Лескова я, к стыду, недостаточно знаю и читал как раз «то, что не надо» — «На ножах» и пр[очее]. Но то, что Вы пишете, зовет к чтению (где можно достать?), и со взглядами на остальных писателей согласен. Блока тоже знаю далеко не всего, но, помня, что Вы мне о нем говорили, не ожидал такого приговора. Знаю и люблю «Розу и крест» и «Двенадцать». Лежит у меня его первый том стихов. Мелькают огоньки, но на каждой странице столько тухлых, затрепанных словечек, такие стереотипные красивости, что не раз хватала досада и хотелось швырнуть эту книгу в корзинку.

В «Религиях Индии» Трубецкой очень пикантно, признаюсь, ново для меня, хотя и не без предвзятости, освещает восточную мораль, но в приеме изложения я вижу ошибку. Трубецкой глубоко верит в каждую букву Писания, и его фундамент сделан не из камня, а из буквы. Поэтому для человека, пускай проникнутого христианской моралью, но не ее цитатами, мысли Трубецкого кажутся золотом, как-то неустойчиво водруженным на глиняные ноги. Только сражаясь на территории и оружием противника, возможно покорять и обращать, иначе ни одна стрела не долетит. Для кого же эта статья написана? Может быть, для тех, которые мыслят, как он, и наперед согласны с каждым словом, которое он скажет? Что же, перед такими декламировать приятно, но можно поставить себе задачу и пошире.

Бицилли нахватался много знаний, блещет словечками, за которыми надо лезть в энциклопедический словарь, но бестолковость его равна только его болтливости. Его статья подобна перепутанным страницам, то из географии, то из истории. Почему? Куда он ведет? Читателю непонятно, да, похоже, и автору.

Ну, вот, миленький, — попроси меня дать отзыв, и я сейчас же начну дерзить. Но заверяю Вас, книга читалась с большим интересом, часто вслух, по вечерам, сидя под большой круглой лампой.

<…>

Целую Вас, дорогой, крепко. Напишите, не очень ли Вы рассердились на мои разглагольствования про «На путях». И вообще напишите. Наша дача защищена горами с севера и юга, ветер бывает или с запада или с востока. Первый приносит дождь, второй — ведро. Мы их прозвали «подъевропником» и «евразийцем».

Прозвище скифа принимаю, хотя один чикагский критик, комментируя программу, в которой стояла Скифская сюита, и писал, что «скифы — народ, кочевавший в степях юго-восточной России и известный частыми страданиями дизентерией».

Обнимаю. Ваш СПркфв

Bourron-Marlotte,

Siene et Marne

25. VIII.1925

<…> О Вас по-прежнему ничего не слышно. Неужели все заедают разговоры, дела и евразийцы. Я шибко пишу балет, сочинил больше половины. Выходит очень до-мажорно[*].

Дочитал брошюру Трубецкого. Идея приятная, но доказательства, я сказал бы, слишком алгебраичны. X=Y, это хорошо, но это алгебра, здесь же иногда надо учитывать, что у «Y» висит хвост, а «X» содержит в себе крест, и т. д. Я хочу сказать, что некоторые обстоятельства у Трубецкого не приняты во внимание, и на них можно возражать[*].

<…>

Источник текста СУВЧИНСКИЙ, 1999: 72–73, 101.[695]

Из Дневника (1925–1930)

24 января [1925, Берлин]