Виталий Никоненко - Николай Александрович Добролюбов

• Название: Николай Александрович Добролюбов
• Автор: Виталий Никоненко
• Издательство: Издательство «Мысль»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1985

Николай Александрович Добролюбов (1836–1861) — один из основателей русской революционной демократии, выдающийся литературный критик и философ-материалист, соратник Н. Г. Чернышевского. Книга знакомит с жизнью и сочинениями мыслителя, показывает его определяющую роль в разработке ряда важнейших разделов революционно-демократической идеологии.

Для широкого круга читателей.

---

Идеалисты запутываются в противоречиях и не могут указать реальное содержание собственных систем. В этом случае примечательна критика Добролюбовым А. Кусакова, искавшего некие высшие аксиомы, которые могли бы служить основой абсолютно истинной философской системы. В силу того что логическими средствами нельзя доказать существование предметов материального мира и их свойств, Кусаков пытался найти такое начало, которое было бы абсолютно достоверно, т. е. не нуждалось бы в доказательствах. «В самом деле, — писал Добролюбов по поводу изысканий Кусакова, — какое философское доказательство можно привести на то, что моя рука — моя рука… Чем можно это доказать человеку неверующему?.. И пойдет бесконечная история для отыскания начала всех начал…» (3, 2, 480). Примечательно, что логика критики агностицизма и идеализма Чернышевским в статье «Характер человеческого знания», написанной в 1885 г., напоминает логику рассуждений Добролюбова в рецензии 1858 г. на брошюру А. Кусакова. В статье Добролюбова мы видим принципиальное различие в подходах идеалистов и вождей революционной демократии к пониманию предмета, задач и характера философского знания.

По мнению Добролюбова, философия, которая выступает как основа научного мировоззрения и метода, качественно отличается от умозрительных, метафизических систем, создаваемых в прошлые времена и претендовавших на статус единственных хранительниц абсолютной истины. Такая материалистическая философия имеет творческий характер и находится в постоянной связи с развитием конкретных наук. «В наше время, — писал Добролюбов, — успехи естественных наук, избавившие нас уже от многих предрассудков, дали нам возможность составить более здравый и простой взгляд и на отношение между духовной и телесной деятельностью человека» (3, 2, 434).

Согласно материалистической позиции, писал Добролюбов, «бытие предметов сознается нами потому только, что они на нас действуют и что, следовательно, нет возможности представить предмет без всякого действия… Общий… закон всякого действия состоит в том, что действие соразмерно причинам… узнавая предметы только по их действию на нас, мы только по действию можем определить и величину и значение самих предметов» (3, 2, 482). Это краеугольное положение материалистического учения о мире и его познании. Для Кусакова взаимодействие предметов — искомая аксиома, т. е. в конечном итоге означает, что «без субъекта нет объекта» и, следовательно, объективная истина недостижима. Для Добролюбова же «в мире все подлежит закону развития… в природе все идет постепенно от простого к более сложному, от несовершенного к более совершенному; но везде одна и та же материя, только на разных степенях развития» (3, 4, 262). Материя есть единственная субстанция, следует из суждений Добролюбова, и для своего утверждения она не нуждается ни в каких логических доказательствах; проявление сил природы есть проявление ее качеств. «Нам казалось, — писал Добролюбов, — что мы с дуализмом давно уже порешили; мы надеялись, что теперь только разве в психологии г. Кикодзе может быть разрываемо человеческое нераздельное существо… Мы думали, что недостойно образованного человека заниматься теперь серьезно антагонизмами двух противоположных начал в мире и в человеке. С тех пор как распространилась общеизвестная ныне истина, что сила есть неизбежное свойство материи и что материя существует для нашего сознания лишь в той мере, как обнаруживаются в ней какие-нибудь силы, — с этих пор мы считали совершенно ненужными всех этих Ормуздов и Ариманов…» (3, 5, 178–179). Познавая силы природы, мы познаем саму материю, и наше знание является знанием о действительном мире. Эти положения служат подлинной основой научного прогресса, против которого тщетно боролись В. Берви, А. Кусаков и им подобные.

Материализм в понимании Добролюбова и Чернышевского отвергает не только идеалистические системы, но также и попытки создания замкнутых материалистических систем. Материализм в понимании русских революционеров-демократов включает реальное, земное содержание. Это есть учение об объективной реальности, существующей вне нас и независимо от нашего сознания. Добролюбов в статье «Сватовство Ченского, или Материализм и идеализм», возражая против попыток свести спор материалистов и идеалистов к спору об отвлеченных, метафизических понятиях, писал: «Тут, во-первых, человек удаляется в область чистой мысли, где ничто нечистое, ничто действительное не смущает его… Ничто, потому что самый материализм вовсе не есть реализм; нет, это есть не более как милое отвлечение, вроде хорошенькой модели паровоза, на которой, конечно, нельзя ехать, но для которой зато не нужно ни воды, ни дров, ни рабочих… Во-вторых, беседа об идеализме и материализме приятна тем, что здесь можно изощрять свое остроумие и диалектику в показании антагонизма этих двух начал. В-третьих, хороша она потому, что споры с противниками, не доходя до существенных, житейски важных раздражений, могут, однако ж, слегка щекотать самолюбие собеседников и чрез то приятно поддерживать разговор» (3, 5, 178).

Признаки спекулятивно развиваемого материализма, выделенные Добролюбовым, позволяют, на наш взгляд, увидеть определенные различия между Фейербахом и вождями русской революционной демократии 50—60-х годов в подходе к проблеме бытия и мышления, материи и сознания, хотя их позиции в целом довольно сходны. И Фейербах и его русские почитатели противопоставили идеализму положения последовательного материализма и передовой науки, утверждающие объективность и первичность бытия. Однако Фейербах говорил, что он определенно ставит на место бытия природу, на место мышления — человека (см. 83, 2, 882). Под природой, объяснял Фейербах, следует понимать совокупность всех чувственных сил, вещей и существ, которые человек отличает от себя как нечеловеческое. Добролюбов и Чернышевский нигде не развивали этих мыслей Фейербаха, потому что их философия была ориентирована на решение практических задач социально-политической борьбы. В философских взглядах Чернышевского и Добролюбова, пишет В. С. Кружков, «политика занимает первенствующее место» (50, 246). Чернышевский и Добролюбов определили партийную принадлежность философии, они ставили задачу создания научной социологии, выводы которой будут соответствовать интересам трудового народа. Все это заставляло Чернышевского и Добролюбова вносить в исходные философские понятия не только естественное, но и социальное содержание. Анализ произведений Добролюбова и Чернышевского показывает, что для них бытие — это не только природа, или чувственность, но это и общественные отношения, в которые включен человек. Человек живет как индивид, преследует свои естественные цели, имеет материальные и духовные потребности, однако живет он в обществе. Революционные демократы практически делают попытку включить экономические, политические, нравственные и другие отношения в бытие, которое определяет собою сознание. Это обстоятельство объясняет, почему русские мыслители соотносили с бытием не человека, а сознание. Только совершив указанное расширение исходных философских понятий, можно было дойти до существенных, жизненно важных вопросов. Этим объясняется и последовательность философской позиции Чернышевского и Добролюбова. По сравнению с Фейербахом им свойственна более решительная материалистическая позиция (см. 62, 58).

Однако не следует расценивать отмеченную особенность понимания Добролюбовым и Чернышевским основных философских положений как переход их на позиции исторического материализма. Плеханов, отождествляя теоретические позиции Фейеобаха и Чернышевского, приводит слова К. Маркса: «Фейербах хочет иметь дело с конкретными объектами, действительно отличными от объектов, существующих лишь в наших мыслях. Но он не доходит до взгляда на человеческую деятельность, как на предметную деятельность» (70, 4, 333). В. И. Ленин, тоже обратив внимание на стремление Фейербаха рассматривать не абстракцию, а конкретное, поставив на место бытия природу, на место мышления — человека, замечает: «Вот почему узок термин Фейербаха и Чернышевского „антропологический принцип“ в философии. И антропологический принцип и натурализм суть лишь неточные, слабые описания материализма» (2, 29. 64). Ленин имел здесь в виду то обстоятельство, что попытка материалистически объяснить жизнь общества на основе «конкретного», исходя из жизнедеятельности, потребностей и интересов отдельных индивидов, не может привести мыслителя, как бы ни были значительны у него зачатки исторического материализма, к выработке научной теории развития общества, так как вне поля зрения остается подлинная основа истории, т. е. действие не подчиненных контролю человека сил экономического развития Только материалистическое понимание истории К. Маркса и Ф. Энгельса является наукой о «действительных людях» и их историческом развитии. Маркс выразил это принципиальное различие двух точек зрения в одном из тезисов о Фейербахе. «Точка зрения старого материализма, — писал Маркс, — есть „гражданское“ общество; точка зрения нового материализма есть человеческое общество, или обобществившееся человечество» (1, 3,4).