Юрий Кемист - Три выбора

• Название: Три выбора
• Автор: Юрий Кемист
• Жанр: Детективная фантастика

Три карты… Германн. Три кварка для мистера Марка… Гелл-Манн. «Три выбора»… Кемист. Криминал, квантовая механика, коммерсантский триллер… Всё это читатель найдет в сюжетах трех историй из жизни российской коммерческой фирмы на стыке «лихих девяностых» и «стабильных нулевых».

Что объединяет этот «интеллектуальный винегрет» и держит повествование в захватывающем русле? Вот мнения читателей.

• «насыщенность текста мыслью… читается каждое предложение»,

• «текст пленяет следованием той известной заповеди, которая предписывает нам всем хлеб свой получать в поте лица, а отнюдь не в вольной праздности»,

• «сам я бреду на ощупь, обнаруживая у себя ошибки и несоответствия, и посторонний читатель не может легко бежать по моим следам».

Разнообразие миров многомирия очевидно, но о том, насколько эта ожидаемость оказывается неожиданной в конкретном сюжете, может правильно судить только читатель, попробовавший его на вкус. Как говорит М. Жванецкий: давайте говорить о вкусе ананаса с тем, кто его пробовал…

---

После стаи одичавших собак, были, естественно, и стайки полупроснувшихся владельцев породистых представителей этого племени вместе с выгуливающими их догами, бульдогами, овчарками и прочими мелкими терьерами. Были и предсказанные мною «бабушки», и энтузиасты-трудоголики, почти не уступившие «бабушкам» по времени выхода на дистанцию.

А вот теперь, по утоптанной и спрямленной дорожке, к козырьку института поспешал и я, успевший все-таки пару раз «щелкнуть» быстрозамерзающим затвором своей «мыльницы» больших и важных ворон (а точнее – их «ожившие» и деятельные на морозе скелеты), что-то добывающих себе на завтрак из-под ещё мягкого и рыхлого снега. Эти живые картинки из анатомических атласов пернатых внимательно и подозрительно при этом оглядывали округу, опасаясь нападения кошек, мальчишек и собак и без всякого страха, но, на всякий случай настороженно оглядывавших и меня. (Наличие у меня фотоаппарата, как предмета неясной целевой ориентации, и подозрительные с их прагматической точки зрения мои маневры руками, сопровождавшиеся и вовсе глупыми действиями снятия и надевания перчаток в ходе манипуляций с загадочной мыльницей, вполне оправдывало их настороженность).

На стоящего у входа худющего охранника в черной форменной куртке класса «ватник», замерзшего настолько, что стали видны его ребра и искривленный позвоночник, вороны внимания не обращали. И я последовал их примеру…

Глава 3

...

Об особенностях зимней рыбалки, трудолюбии Ильи Стефановича, его рассказе про жадность Даргомыжских пожарных, трактовке Хоружим одного мнения Аристотеля, а также мои соображения о роли женщин в жизни Ильи Стефановича.

Сей дряни входа нет в опрятные дома,

А разве в грязную и подлую конуру,

Где производишь ты свою литературу.

После подъема на скоростном лифте на 4 этаж (излишняя, конечно, роскошь для обитателей этого уровня, но вполне разумная для их коллег, с помощью той кабины добиравшихся до своего 25), я прошел через холл, поздоровался и поболтал с «секьюрити», крепким круглолицым мужиком с открытой улыбкой и профессиональной цепкостью взгляда, которого знал только по имени – Борис.

Он в прошлый раз говорил, что собирается на рыбалку, и я с интересом выслушал его отчет о пешеходной прогулке на 5 километров по настоящей снежной целине, о способах бурения лунок, о характере окуневого клева, о типах и нормах расхода согревающих жидкостей и многом другом, что сопровождает процесс ужения рыбы зимой на подмоковных озерах.

Он и назавтра собирался куда-то под Тулу (там были плохо охраняемые пруды рыбхозяйства какого-то обанкротившегося колхоза, которые не спустили на зиму по причине царившего там бардака и в которых жировали «во-о-от такие!» карпы) и потому попросил меня посмотреть в Интернете прогноз погоды.

Компьютера на вахте не было – этой приметы современности дежурный был лишен. Администрация считала, что и старенький телевизор «Фотон», украшавший ещё лет 20 назад кабинет начальника их ведомственного пионерского лагеря – излишняя роскошь для охранников. Но снисходительно прощала себе эту слабость по отношению к «часовым своих границ».

А Борис, щеголяя своим знакомством с французским языком, частенько приговаривал: «В век компьютеров „Фотон“ – безусловно, мове тон». Но, как и все другие охранники, воздавал общению с этим аппаратом должное – смотрел все подряд… Напомнив ему о том, что прогноз ещё не раз передадут «по ящику», я, тем не менее, обещал «для надежности» заглянуть и в Интернет.

За этим разговором он, вероятно, забыл сунуть мне «на подпись» свой рабочий журнал, в котором я, как приходящий первым, должен был расписаться в графе «Помещение вскрыто и снято с охраны», взять опечатанную банку с ключами и ими открыть дверь офиса. Однако ключи у каждого из нас, работников фирмы, были свои, а «официальные», хранящиеся на вахте, были просто элементом того карнавального обряда нашей «охраны», за который мы платили арендатору отдельные деньги по отдельному договору. Бог с ним – невелик грех, распишется Лидия Федотовна, обычно приходящая мне во след!

А от поста охраны до нашей двери лишь чуть подальше, чем от кладовки до туалета в оставленном мною на Джимово попечение пространстве квартиры. Так что на этом пути неожиданности возникнуть просто не успевают.

Замок пискнул, и тяжелая металлическая дверь производства не Солнцеградского завода металлоизделий, а импортная, сделанная там, где руки слесарей и сварщиков растут из нужного места, солидно, но легко повернулась на хорошо подогнанных петлях.

Дверь впустила меня внутрь – не «в грязную и подлую конуру», как это наверняка было бы при использовании изделия Солнцеградского завода, а в нашу светлую офисную комнату. К моему удивлению, сегодня я не был её первооткрывателем. (Так вот почему мне не досталось права поставить автограф в журнале охраны!).

В комнате уже сидел с холодно-равнодушным выражением на хорошо выбритом лице Илья Стефанович и лениво перебирал клавиатуру своего компьютера. Сетка его лицевых капилляров уже не светилась, а, значит, он сидел здесь достаточно долго и успел согреться.

Я слегка растерялся и не успел осознать причину этого несколько странного «трудового порыва» Ильи – обычно он вбегает в комнату или за две минуты до того, как по характерному щелчку в аппаратах «громкой связи» мы узнаём, что шеф приступил к работе и уясняет для себя обстановку в рабочей комнате, или через пять минут после этого с причитаниями о том, что вот опять на кольце пробка, что из-за гололеда он «чуть не въехал в морду „Мерсебеса“, который не удержался на повороте, и что вообще „никто его не любит, и каждый норовит обидеть…“».

А Илья не дал мне времени для сосредоточения – его холодное равнодушие быстро трансформировалось в чуть слишком приторно-радостное, он поднялся (почти вскочил!) и, встав в характерную позу из кинофильма «Кинь! Да? Да!», весело воскликнул:

– Игорь Петрович! Наше Вам Ку!

– Спасибо, Илья Стефанович!

– Ну, «спасибо» на стол не поставишь и в стакан не нальешь, – начал он традиционный балаган, который любил разыгрывать, находясь в хорошем или, наоборот, дурном, но деятельном настроении.

– А что, уже и налить нечего? Сочувствую, но терпеть недолго – сегодня ведь будет зарплата! – пытаясь попасть в нужный тон, говорю я.

– Кому бублик, а кому – дырка от бублика, – произнес в ответ Илья.

И добавил, уже без тени веселья и ерничества:

– Я тут вычитал у одного когда-то «не нашего» умницы, что будущее каждый миг является перед нами как бесконечность ветвящихся возможностей. А какая бесконечность скрыта в этой самой дырке от бублика? И ведь все действительно хотят обидеть и на твоем горбу в рай въехать…

– Что-то случилось в Даргомыжске? Не берут бензол? – я уже понимаю причину его уныния и расстраиваюсь сам, поскольку в день зарплаты такие новости не радуют шефа.

– Хм… Не берут… Все не так просто, Игорь Петрович! Они-то бы взяли, кто ж от хорошего сырья да жирного кэша отказывается! Станция закрылась! – вдруг сообщает мне сенсационное известие Илья.

– Как закрылась? Для кого закрылась? Помнится, там начальником ваш человек, вы с ним и «на грудь» немало приняли, да и конвертов он после ваших визитов получил столько, что может писчебумажную торговлю открывать! Неужели для вас он не может в качестве исключения принять пару цистерн бензола даже на укороченной из-за ремонта сортировочной ветке? – я говорю все это, и вправду не понимая, как может не принять нашего груза станция, с начальником которой «дружит» сам Илья Стефанович!

– При чем тут ремонт? Станция не принимает горючих грузов по причине «внеплановой реконструкции противопожарного обеспечения инженерных сооружений». Вот, полюбуйтесь, – и Илья сунул мне какую-то «портянку» – длинную бумажную ленту от факсового аппарата, на которой под заголовком «Извещение о временном прекращении приема грузов» была изображена какая-то то ли схема, то ли карта и шел текст «Договора об оказании услуг по транспортировке горючих грузов».

– А на самом деле пожарные на них наехали, – сказал он и, постепенно возбуждаясь, продолжил изложение подробностей:

– Пришли в очередной раз с «плановой проверкой», коньячок, по такому случаю выставленный станционным начальником (настоящий, между прочим «Ахзинулля», знаю этот обычай Михалыча не по наслышке) выпили, икоркой закусили (и этот продукт оказался в холодильнике станционного буфета, хотя никаких грузов с Дальнего Востока станция уже лет 10 как не получает), конвертики без марок и обратного адреса в карманы пораспихали… А потом ещё и в долю с каждой принятой станцией цистерны запросились!

Михалыч им и говорит: «Побойтесь Бога, сукины дети! Вы ж пожарники, а не работники избирательного штаба по перевыборам Курнасмехова президентом нашей республики. Ну, черт с вами – берите ещё по три штуки и гуляйте по Канарам в нейлоновых трусах…». А они обиделись и уперлись («пожарниками» их обозвали, видите ли…) – и ни в какую! Долю им подавай, а не то… Ну, и не договорились… Дураки на букву «мэ»!