Георгий Соколов - Малая земля

• Название: Малая земля
• Автор: Георгий Соколов
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1971

Сборник очерков и рассказов «Малая земля» посвящен героям легендарного десанта на Мысхако под Новороссийском в 1943 году. Автор — Георгий Владимирович Соколов — участник этого десанта. Его книга — не только личные впечатления, но и результат многолетних поисков оставшихся в живых десантников, чьи воспоминания помогли ему написать новые документальные новеллы о героических подвигах моряков и солдат.

---

Пока он говорил, Чередниченко смотрел на него, покусывая бескровные губы. За эти дни замполит заметно сдал. От бессонных ночей глаза его ввалились, под глазами появились темные круги.

— Я понял тебя, лейтенант, — холодно сказал он. — Но ты опоздал. Нет уже Петракова.

— Как? Как нет? — вскочил Игнатюк. — Сбежал?

— Не пугайся. Не сбежал…

Игнатюк облегченно вздохнул:

— Убит, значит…

— Тяжело ранен. Эвакуирован в Геленджик.

— Баба с возу…

Чередниченко еще более потемнел в лице.

— Послушай, Игнатюк, — как можно спокойнее проговорил он. — Вот смотрю я на тебя и недоумеваю. Ты же наш парень, в комсомоле воспитывался и характером вроде бы неплохой. Знаю — любишь старинные песни, значит, не черствая у тебя душа. Доверили тебе большое дело. Но почему ты такой? Почему ты в каждом человеке что-то выискиваешь?

Игнатюк бросил на него настороженный взгляд.

— Ты еще не знаешь, как маскируется враг. Ты о Петракове говоришь, как о герое. А может, он втирался в доверие. Такое ты не мог предположить?

На этот раз Чередниченко не сдержался. Он, правда, не закричал, а спокойно, даже как-то вяло проговорил:

— Иди ты к черту, Игнатюк. Мне политдонесение писать надо. Мешаешь ты до невозможности.

— Так бы и сказал раньше.

— Сам видишь… Только бои закончились.

— Ну работай, работай. Мешать не буду.

Когда Игнатюк ушел, Чередниченко облокотился над столом, сделанным из снарядных ящиков, и задумался. Думать было о чем.

Морской закон

— Эй, на мотоботе! Все готово?

— Все в порядке!

— Отчаливай!

«Тук-тук-тук» — затарахтел мотобот. Когда он отплыл на добрую сотню метров, двадцать пассажиров облегченно вздохнули. Сегодня все обошлось благополучно. В эту ночь противник почему-то слабо обстреливал берег Малой земли. Выгрузка продовольствия и боеприпасов с пришедших мотоботов и сейнеров прошла сравнительно спокойно. Ни одного подбитого судна, ни одного раненого. Так же спокойно погрузили для отправки на Большую землю раненых и пассажиров — интендантов, командированных на Большую землю офицеров.

— Немцы молчат, — сказал со снисходительной усмешкой рулевой мотобота, — думают, что в такую штормягу «тюлькин флот» не рискнет на тридцатикилометровый рейс. Потому и берег не обстреливают.

Мотобот бросало, как щепку. Соленые брызги обкатывали команду и пассажиров. Вскоре все промокли, но бодрились. После долгой маяты на маленьком кусочке земли, где грохот разрывов бомб, снарядов и мин не прекращался ни на одну минуту, каждый был рад попасть на Большую землю.

Около борта на пустой бочке с беспечным видом сидел моряк-разведчик Владимир Горский. Он одет в форму пехотинца. Но воротник его гимнастерки расстегнут, чтобы была видна полосатая тельняшка — «морская душа». Горский ехал в десятидневный дом отдыха для отличившихся бойцов и командиров. Рядом с ним сидел молодой лейтенант, пехотинец. Его мутило от сильной качки, но он бодрился.

— Часиков через пять будем в Геленджике. Там зелень кругом, фрукты, тишина… Черт возьми, я даже не верю, что есть такие места, где не рвутся снаряды!..

Лейтенант даже причмокнул от удовольствия. Его лицо расплылось в улыбке.

— А мне, откровенно говоря, неохота, грустно уезжать, — проговорил Владимир. — Много перетерпели на этой огненной земле, поругивали ее, а вот стала родной. Если меня будут переводить на Большую землю, то, честное слово, откажусь… Я и в дом отдыха поехал с неохотой, командир роты просто выгнал меня на берег.

— А ведь верно, — согласился лейтенант, — немножко грустно расставаться с этим кусочком земли. Помнишь, как высаживались сюда в феврале?

— Как не помнить! Мы тогда…

Горский не успел закончить фразу. Полыхнул взрыв, взметнулся столб огня. Мрачные волны, темная ночь, вода — все смешалось. Раздался чей-то пронзительный крик:

— Полундра!.. Тонем!..

Владимир не помнил, как очутился в воде. Он тоже закричал, хлебнул воды, окунулся, вынырнул. Мотобота не было видно. Только бурные волны с белыми гребнями тяжело катились в открытое море. На гребнях виднелись черные точки — люди, уцелевшие от взрыва мины. Может быть, они кричали о помощи, но их голоса тонули в шуме ветра и моря.

Примерно в километре находилась Кабардинка.

«Поплыву туда, — решил Владимир, — надо только снять сапоги».

Однако это не так-то легко было сделать. Владимир скорчился, пытаясь дотянуться рукой до сапога. Налетевшая волна перевернула его и накрыла. Он вынырнул, ругаясь и отплевываясь. «Чертовы сапоги! Они могут утянуть на дно. Во что бы то ни стало их надо снять», — подумал он.

Несколько раз Владимир пытался стащить обувь, и каждый раз его переворачивала набегавшая волна. Наконец, отдуваясь и кряхтя, он сдернул сапоги. Сразу стало легче держаться на воде.

— Плавать так плавать, — вслух произнес он.

Владимир снял брюки. Хотел сбросить и гимнастерку, но в кармане ее второй год хранится партийный билет, над карманом — ордена и медали.

«Нет, пусть гимнастерка будет на мне, — решил Владимир, — партийного билета лишусь только вместе с жизнью».

Владимир был хорошим пловцом. В мирное время он свободно переплывал этот залив. В Новороссийском порту все знали Володьку, коренастого парня, сына портового грузчика, с загорелым лицом и с залихватским чубом русых волос.

Впереди что-то забелело. К радости его, это оказался спасательный круг. Теперь все в порядке. Видимо, спасательный круг упал с мотобота. Владимир просунул туловище в середину круга. Теперь плавай хоть сутки.

Где-то совсем близко раздался крик. Всмотревшись внимательно, Горский заметил барахтающегося человека. Он кричал: «Спасите! Спасите!» Владимир узнал лейтенанта, с которым беседовал на мотоботе.

— Гей, лейтенант, не дрейфь. Сейчас помогу. Держись!

Он подплыл ближе. Лейтенант судорожно ухватился за его гимнастерку. Набежавшая волна накрыла обоих с головой. Владимир чувствовал, как цепко держится утопающий за его воротник. Стало не по себе. Когда оба показались на поверхности, Владимир крикнул:

— Возьми мой круг! Держись за него крепче, а то волна выдернет его.

— Спасибо, друг!

— Только за меня не цепляйся. Буду поблизости плыть.

Следующая волна разъединила их. Как ни старался Владимир, но подплыть к лейтенанту не смог. Через несколько мгновений он совсем потерял из виду спасательный круг и черную голову лейтенанта. Владимир взял курс на Кабардинку. С полчаса упорно плыл к берегу. Ветер дул от берега, и волны, несмотря на отчаянные попытки пловца, относили его все дальше и дальше от призывно моргающего огонька. Владимир тоскливо оглянулся. Кругом — бушующее море. Что делать? Не сообразил сразу, что ветер от берега. Бесполезно плыть в Кабардинку. В конце концов эта борьба с разбушевавшейся стихией обессилит его, и он утонет. Какая глупая смерть!

Позади была Малая земля. Черным силуэтом вырисовывалась гора Колдун. Над ней часто взлетали ракеты, рассыпаясь звездами. Видны были вспышки от взрывов снарядов и мин. Там жизнь шла своим чередом. Сейчас, наверное, разведчики, пользуясь темной ночкой, крадутся к фашистским блиндажам. Им в голову не придет, что их товарищ болтается в холодных волнах, теряя надежду выбраться на сушу. Утром, вернувшись с разведки, оживленные и усталые, разведчики будут вспоминать о нем: «Володька, верно, дрыхнет на мягкой постели в доме отдыха».

До Малой земли было около пяти километров. Можно ли доплыть туда при таком шторме? А если не туда, то куда же? Горский решил плыть туда. «Не надо унывать, больше спокойствия и уверенности», — ободрял он себя.

Ему вспомнился случай, который произошел у берега Малой земли в апреле. Снарядом разбило катер. Девушка, секретарь военного прокурора, очутившись в воде, не растерялась. Она разделась и доплыла до берега… Это по холодной апрельской воде! Не слабее же он этой девушки!

— Доплывем! — уже бодро крикнул Владимир.

Он плыл, стараясь беречь силы, соразмеряя движения рук с дыханием.

Прошло порядочно времени, но Малая земля не приближалась. Владимир понял, что его несет в открытое море. Неожиданно он почувствовал, что тело его охватывает холод. Левую ногу начали сводить судороги. Он заскрипел зубами. Чтобы согреться, поплыл стоя, по-собачьи, но быстро утомился.

Обессиленный, он лежал на воде, слабо перебирая руками и ногами. «Неужели конец?» — впервые в жизни ужаснулся Владимир. И ему страстно захотелось жить. На какое-то мгновение вспомнился теплый сентябрьский вечер два года тому назад. Он сидел на маленькой скамеечке в саду. Рядом с ним Тася. Он тихо гладил ее волосы. Оба молчали, но у каждого сердце пело о счастье. Кругом было тихо-тихо, даже листья не шевелились. Отец, хмурый и усатый, когда узнал о том, что сын влюблен и хочет жениться, сказал: «Ты, Володька, отслужи-ка сначала во флоте действительную, наберешься там ума-разума, тогда и женись».