Джозеф Пирс - Биология трансцендентного

• Название: Биология трансцендентного
• Автор: Джозеф Пирс
• Издательство: Гаятри
• Жанр: Психология
• Год: 2006
• ISBN: 5-9689-0052-0

Мыслитель, естествоиспытатель, писатель, эксперт в области эволюционных методов детского воспитания, Джозеф Чилтон Пирс специализируется в целом диапазоне дисциплин — в психологии, антропологии, биологии, физике. Пирс создаёт удивительный синтез знаний и наблюдений, полученных в этих областях, а полученный результат делает предельно понятным для неспециалистов — широкого круга читателей. За тридцать лет жизни, которые он посвятил изучению феномена человеческого сознания, увидели свет несколько уникальных книг, снискавших мировую известность: The Crack in the Cosmic Egg, Exploring the Crack in the Cosmic Egg, Magical Child, Magical Child Matures, Bond of Power, Evolution's End.

Одна из последних работ — The Biology of Transcendence — исследует тонкую организацию нервной системы человека с точки зрения современной биологии и нейрофизиологии, возможности преодоления её естественных ограничений и расширения возможностей.

Первая книга Пирса на русском языке содержит поразительные наблюдения и обобщения о физиологической природе трансцендентных состояний человеческого мозга и психики, о динамическом взаимодействии разума мозга и разума сердца.

Это шедевр науки и духа, их любви без правил; это ошеломительное биологическое доказательство присутствия запредельного в каждом из нас.

Джин Хьюстон, PhD,

основатель Фонда исследований мозга, США,

автор книги "Человек возможный"

---

Большинство из нас не способно играть и посему не способно узнать божественную игру, когда она начинается. Возможно, только Экхардт дал описание чего-то подобного этой "блуждающей радости", которая была свойственна сеноям. Хотя общение происходило с людьми совершенно другого мировоззрения и наследия, он и сенои были настроены на одну волну, как, возможно, и Блейк, который написал: Откуда знать тебе в твоей темнице чувств, что в каждой птице, В небе круг чертящей, скрыт бесконечный мир блаженства?

Эти божественная игра и блуждающая радость открываются только с помощью освобождения от понятия осуждения и последующего чувства вины и/или ограничений, ведущих к эмоциональной и физической блокировке. Сенои воздерживались от суждения о собственных поступках и об окружающих не из-за благородных побуждений, а из-за того, что их сознание, сформированное иначе, чем наше, просто не способно действовать так, как наше. Они никогда не подвергались осуждению или сдерживанию, у них нет представления о необходимости такого поведения. Мы же, подвергающиеся ограничениям и осуждению с самого рождения, автоматически осуждаем окружающих нас и при малейшей возможности стараемся ограничивать их, а затем тому же учим наших детей.

Не судить свои поступки и поступки окружающих, а также не пытаться изменить их поведение соответствующим образом, кажется нам нарушением правил. Для сеноев же действия человека это просто данность, как направление ветра или наклон солнечного луча. Такое мировоззрение отражено в описании Жаном Пьяже раннего детства как "безусловного принятия данного", а у Экхарда это "жизнь без вопроса "почему""; Дж. Кришнамурти определил такое мировоззрение как "безальтернативное осознание"; Иисус называл его "царством отношений", а Мэтью Фокс — "первоначальным благословением". Это состояние ума, которое открывает нам высшую функцию передней части нашего мозга и освобождает его от рабства затылочной части мозга, что означает переход, полностью трансформирующий восприятие.

Сенои жили, практически следуя постулатам Нагорной проповеди — еретическое утверждение, поскольку ни один миссионер не являлся проповедовать им. Суть моего замечания в том, что сенои убедительно доказали, что Царство, о котором рассказывал Иисус в своей проповеди, — это наш генетический дом, истинное и естественное наше состояние. Оно существовало среди сеноев потому, что они не были охвачены культурой. Это не означает, что сенои были религиозны, скорее, у них не было потребности в религии, которая, наряду с культурой, есть не более, чем средство контролирования общества.

Нам трудно допустить, даже гипотетически, что если бы нам не прививали правила культуры с самого рождения, то ограничения и законы были бы не нужны. Хотя именно этот простой факт был явлен в жизни сеноев. Они вскрыли лживость нашей убежденности в том, что без сдерживающих факторов человек становится чудовищем. Сенои убедительно доказали, что в генетически закодированное поведение входят не действия, направленные против благополучия окружающих, а обусловленная жизнью необходимость в адекватной реакции. По иронии судьбы, наше обусловленное или выученное действие, основанное на прерывании естественного развития, оставляет нас в рабстве у инстинктов выживания. Ирония продолжается в том, что подобные инстинкты по своей природе, в том виде как они существуют, к примеру у животных, — не разрушительны до тех пор, пока не привязаны к искалеченному культурой человеческому интеллекту.

Мы давно признали существование четкой связи между культурой и системой восприятия, языковой и понятийной. Джин Лидлофф взялась за исследование этих связей. Она жила среди индейского племени (йекуана), группы аборигенов, очень похожей на синоев и обитавших в верхнем бассейне реки Гуара в Венесуэле. В книге "The Continuum Concept" она рассказала о том, что у этой народности нет слова для обозначения понятия "непослушания" и что она поняла невозможность объяснить им это явление, потому что ни один из детей племени не проявил непослушание. В понимании родителей ребенок действовал как ребенок — его поступки принимались безоговорочно, потому что они никогда не видели детей, ведущих себя иначе, не как дети. Для индейцев, что бы ребенок ни делал, было тем, что обычно делают дети. Поступки детей повторяли поступки взрослых, конечно, на свой лад. Индивидуальное было одновременно и родовым.

Ни один ребенок никогда не причинял вреда другому ребенку и не действовал против него, потому что ни один взрослый никогда так не поступал. Дети племени, как и наши, жили в контексте "коллективного бессознательного" своих родителей, как это назвал бы Юнг. Это бессознательное у детей йекуана не было построено на переплетении страха, ограничений и чувства вины, через лабиринт которых нам пришлось пробираться в детском возрасте, чтобы вести себя "подобающим образом", и то, что мы навязывали в свою очередь собственным детям.

При этом дети племени слушались своих родителей и старших, в том смысле, который мы вкладываем в это слово — немедленно, беспрекословно и так естественно, как они дышали, безоговорочно принимая требования своих родителей, как и родители безоговорочно принимали действия своих детей. "Окультуренное" сознание не в состоянии осмыслить слова Иисуса — "не судите, да не судимы будете", потому что как судим мы, так судят и нас, и все это равнозначно пожинанию того, что посеял.

Относительно того, как индейцы воспитывают своих детей, Лидлофф написала:

"Представление о владении другими людьми у йекуана отсутствует вообще. Понятия "мой ребенок" или "твой ребенок" не существует. Принятие решения относительно того, что позволительно делать другому человеку, вне зависимости от его возраста, не входит в представления йекуана о поведении. Они сильно интересуются тем, что делают другие, но без малейшего порыва повлиять на это, тут господствует принцип — пусть справляется сам… но там, где требуется помощь ребенка, ожидается, что он немедленно выполнит просьбу. Команды вроде: "Принеси воды!", или "Наруби дров!", или "Дай мне то!", или "Дай ребенку банан!" отдаются исходя из того же принципа общепринятой социальной обязательности, при твердой уверенности, что ребенок хочет принести пользу и принять участие в работе. Никто не следит за тем, чтобы ребенок выказывал повиновение, поскольку нет ни малейшего сомнения в его желании помочь. Как существо общественное, он поступает в соответствии с тем, что от него ожидают и делает лучшее, на что способен".

Дети йекуана точно так же воплощают в жизнь родительское мнение о себе, как наши "ужасные двухлетние", а позднее "ужасные подростки" принимают наше мнение о них, причем зачастую к нашему ужасу. Как и наши дети, дети йекуана становятся тем, что в них видят. "Делай, как я сказал, а не как я сделал", приказываем мы, в отличие от йекуана, которые все делают первыми, и потому у них нет необходимости приказывать. Пример их действий отпечатывается в сознании детей автоматически.

То, что наши дети, в большей или меньшей степени, превращаются в таких, какими мы сами являемся, а не в таких, о каких мы им говорим, приводит нас в ярость. Но модельный императив — это не нововведение культуры, подверженное модификации, это просто функция, подобная силе притяжения. Полстолетия, а может быть и больше, мы игнорировали исследования, которые показывали, что около 95-ти % всего детского знания, или "структур знания", формируются автоматически как непосредственная реакция на взаимодействие с окружающей средой, и только 5 % формируются в результате вербального обучения или интеллектуальных предписаний. Племена сенои и йекуана — живое тому доказательство.

Теряя свое достоинство, мы заявляем, что такие народности, как сенои и йекуана, не "развиваются". По сути, считаем мы, они не делают ничего стоящего: не создают, не строят и не изобретают ничего нового и даже отказываются разрабатывать свои природные ресурсы. Также они беспричинно не убивают, не грабят, не взрывают, не расхищают, не губят свою землю и не доводят детей до самоубийства. А теперь посмотрим, что удалось совершить народу сеноев: они жили богатой творческой и совершенно спонтанной жизнью, выразившейся в гармонии с собой и с собственным миром. Мы не можем понять, чего же они достигли. Нам нужно оказаться на их месте и посмотреть на мир их глазами, чтобы испытать радостную новизну разделенного с другими чуда жизни и каждый божий день удивляться тому, что создали. У сеноев были обнаружены первоклассные лобные доли, намного превосходящие инстинктивную систему рептильного мозга.

Йекуана, на первый взгляд, жили более организованной и ритуализованной жизнью, чем сенои, превращая даже самые обыденные дела, такие как, например, набор воды, в театральное пышное зрелище, в котором каждый принимает участие в своем стиле, со своими способностями и талантами. Превращая то, что мы считаем работой, в игру, они во всем умеют видеть радость.