Газета Завтра Газета - Газета Завтра 435 (13 2002)

• Название: Газета Завтра 435 (13 2002)
• Автор: Газета Завтра Газета
• Жанр: Публицистика

---

У нас больше нет страны! Нет России!

Разве можно назвать "страной" образование, где в генеральских кабинетах торгуют заложниками, где фээсбэшники успешно совмещают службу с рэкетом.

Где в провинциальных бандитских разборках в год гибнет молодых парней больше, чем за все годы чеченской войны. И эта никчемная, убогая смерть становится чуть ли не верхом геройства, за которую пьют стоя, как за смерть на поле боя.

У нас отобрали, угнали, увели страну.

Все ее богатства теперь принадлежат "цунарефам" с двойным и тройным гражданством, а нам, местному быдлу, оставили настоящий колониальный товар — водку, зеркала и возможность мочить друг друга в бесконечных бандитских разборках.

…Вечером, после фильма, проверяя уроки, я спросил свою дочь: "В каком году была Куликовская битва?" — и она посмотрела на меня своими такими родными, близкими, но удивленно-растерянными глазами.

Она не знала этого.

"В каком году погиб твой прадед Иван? И кем он был?"

И вновь — знакомый, родной и растерянный взгляд.

Она не знает…

И я почувствовал едкий стыд. Стыд перед самим собой, перед погибшим под Великими Луками в августе 43-го полковым комиссаром Иваном Шурыгиным, перед павшим на "не знаменитой" Финской сержантом Михаилом Беличенковым — вторым моим дедом.

Я почувствовал унизительный стыд, словно получил пощечину и не смог на нее ответить.

Чеченский боевик в балабановской "Войне" действительно ЗНАЕТ свою родню до шестого колена и историю своего рода. А моя дочь не знала…

И в этом моя вина.

Все очень просто! Проигранная война — это не американский флаг над Кремлем. И правда: зачем злить глупых русских? Проигранная война — это не английские танки на московских перекрестках. К чему? Преданные и верные холуи с полицейскими повязками на костюмах от Кардена и Версаче в Кремле без всяких иноземных танков вполне уверенно держат быдло в узде.

Проигранная война — это то, что на барахолках немецкий Железный крест идет по цене двух "Орденов Славы".

Проигранная война это то, что родной сын знает наизусть биографию Леннона, и тексты всех альбомов "Зе Битлс", но тупо и недовольно хлопает глазами, когда ты спрашиваешь его о Курской битве или о том, кем был его прадед.

Какое ему дело до какой-то там войны и до мужика, семьдесят лет клавшего печи в Тульской губернии…

Проигранная война — это молодой матерый бандит пытающийся вогнать пачку денег в узкую прорезь банки для церковных пожертвований. Но "легче верблюду пройти в игольное ушко…"

Проигранная война это убогая солдатня, уныло волокущая за собой автомат по земле, побирающаяся и вечно голодная на фоне культа оружия у боевиков. Оборванная, босая, забитая.

В фильме есть кровавая сцена. Молодому солдату боевики отрезают голову.

"За что салагу?" — спрашивает полевого командира" главный герой, сидящий у него в плену.

"А кому он такой нужен?" — отвечает чеченец. — "Война идет. А он пост бросил. За водкой побежал…"

И неожиданно я поймал себя на ощущении, что мне после этих слов стало действительно НЕ ЖАЛКО этого контрактника. И мне стало страшно от того, что я вдруг понял правоту боевика. Кому нужен ТАКОЙ солдат?..

Фильм "Война" не о чеченской войне. Не о Чечне, которая показана в нем с куда большим уважением и силою, чем она этого на самом деле достойна. Это фильм о русской драме, о потерянной стране, о разгроме и одиночестве.

Он должен был снять этот фильм. Иначе это был бы не Балабанов. Балабанов сегодня, наверное, единственный режиссер, который снимает не просто "русское кино", но он творец, который через свои работы постигает Мир. Ступенька за ступенькой поднимается по лестнице Миросознания к открытию тех великих и простых истин, которые собственно и строят этот мир.

Я знаю, почему этот фильм назвали "фашистским" и "не политкорректным". Потому что кинокритики, которые привыкли общаться с "русским быдлом" только зажав нос пальцами, брезгливо и высокомерно "потреблять услуги" ЭТОГО народа и каждый день "по-жванецки" свински и сочно юродствовать над ним, алчно предрекать ему бесславную гибель, эти критики больше всего в жизни боятся одного: чтобы этот народ не очнулся из морока, не пришел в себя и не вспомнил о том, что он свободный народ, живущий на свободной земле.

Они боятся этого по одной простой причине. Потому что сами принадлежат к племени тех упырей, которые вот уже почти десять лет как припали к русской яремной вене и, сладостно причмокивая, сосут ее кровь. Им НУЖНО русское быдло. Потому, что тогда в этой стране будет много дешевых рабов, доступных и дешевых женщин, и огромных "колониальных" схем для легкого и быстрого обогащения за счет местного быдла.

Фильм Балабанова — это не сладкий пряник к праздничному десерту, не слезливая песня, "чтоб до нутра" и "до слезы". Нет.

Это ведро ледяной воды, которым с утра брезгливо окатывают загулявшего и уснувшего под забором мужика. Приди в себя! Протрезвись! Вставай!

Вот только проснется ли мужик, придет ли в себя?

Честно говорю — не знаю…

ГАЛЛЫ, ГОЛЬ ГОЛЛИВУДСКАЯ

Денис Тукмаков

25 марта 2002 8 0

13(436)

Date: 26-03-2002

Author: Денис Тукмаков

ГАЛЛЫ, ГОЛЬ ГОЛЛИВУДСКАЯ (Это не "Друиды", кесарь. Это карлики.)

Он должен был быть, как молния, ярким и быстроразящим! Верцингеториг, вождь дерзкого народа галлов, побежденных Цезарем двадцать два века назад.

Он должен был убивать детей своего народа. Взятые в заложники Рима, они преграждали путь к всеобщей свободе галлов. Деревню за галльской деревней — ни горсти зерна завоевателям — должен был сжигать он, считавший себя сыном звездных богов, наследником легендарной касты друидов.

Никакой жалости ради высшей цели. Пожалеть десятилетнего галла с царскими оковами на шее — проявление слабости и рабства перед латинянами. Оставить в живых галльскую любовницу, ставшую шпионкой, — неразумная политика, ведущая к порабощению Римом. Жертвовать одной только своей собственной жизнью — жалкая уступка вражеским летописцам, падким до громких фраз и оборотов. Стол переговоров с вероломными галльскими вождями — этим жалким сборищем римских сатрапов — следовало вероломно же сжечь и расстрелять стрелами с крепостных стен — ради спасения Отечества, милой Галлии.

Ничего этого не было в фильме — новейшем французском фильме под названием "Верцингеториг", в русском слащаво-коммерческом варианте переведенном как "Друиды". Никаких десятков тысяч статистов, призванных нести мощь и величие Рима, никаких характерных актеров, которые могли бы изобразить страсть и свободолюбие предков нынешних французов. И конечно, никаких друидов, которые могли обращаться в зверей, общаться с силами воды и земли. Только белые согбенные плащи, годные лишь для ку-клус-клановских вечеринок.

Кристофер Ламберт, "Горец", под старость разучился махать мечом и явно испытывал трудности с женщинами, превратив такое естественное вожделение в надуманный "путь воина". Его учителем была воительница-любовница; этот киношный тип уже отжил свое в роли арийской валькирии из шварцнеггерского "Конана-варвара". Клаус Мария Брандауэр, блестяще воплотившийся в Нерона в итальянском "Камо грядеши", явно тяготился вторичной ролью римского принцепса — все портила его шариковская прическа, отвратительный австрийский акцент и жесты гомосексуального "полковника Редля". Макс фон Зюдов — "апостол Петр" из того же "Камо грядеши" — весь фильм горестно заламывал себе руки, словно распятый еврей, так и не признавший Христа.

Слабы были галлы — а-ля голливудские дешевки, воплотившие весь свой квасной лягушачий патриотизм в костюмированные вздохи. Слабы были римляне — политкорректные "глобалисты", которых продюсеры низвели до уровня долбанных техасских менеджеров, добывающих выгоду с каменных дорог и бань. Весь фильм был слаб — если мужик дерется с женщиной, он не способен ее победить во избежание "харассмента"; а если два вражеских войска сходятся на равнине, то вождь произносит гнилую площадную речь, от которой вянут уши, и раненых в битве не добивают. Глупо потрачено время съемок, глупо потрачено время просмотра фильма. Не показали бесславную смерть Верцингеторига, задушенного во внутренних застенках Мамертинской тюрьмы. Не показали славную смерть Цезаря в Сенате под статуей Помпея. Про то и другое в конце фильма предпочли пустить титры.

Когда Голливуд снял "Гладиатора", стала ясна воля Америки к покорению мира. Уже в первых его кадрах, посвященных грандиозному сражению, мощь и величие Империи давили на зрителя с такой силой, что он не мог не признать ее. А город Рим в фильме был сделан таким, что казалось: до сих пор он — столица мира.