Авраам Шварцбаум - Бамбуковая колыбель

• Название: Бамбуковая колыбель
• Автор: Авраам Шварцбаум
• Издательство: «Фельдхайм»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991

---

«Вы правы, ребенок родился совсем недавно, — согласился лейтенант. — Даже пуповина еще не отпала. Но девочка выглядит вполне здоровой».

«И часто такое случается? Я имею в виду — часто детей подбрасывают таким вот образом?»

«Не так часто, как раньше. По традиции, мальчики ценятся больше, чем девочки. Муж может развестись с женой, если она не рожает ему сыновей».

Я кивнул, вспомнив, что уже читал что-то подобное. Ли продолжал:

«Я помню, на континенте, когда наступали голодные времена, доходило до того, что родители пытались продавать своих детей, особенно девочек. Но здесь, на Тайване, дела обстоят намного лучше.»

«Тогда почему же ее подбросили?»

«Возможно, причиной была боязнь “утраты лица” — позора, по-вашему. Мать не хотела опозорить свою семью. Будь это мальчик, который продолжил бы род, носил семейное имя, еще можно было бы найти какой-то компромисс, но девочка…»

Лейтенант поднялся со своего стула с жесткой спинкой, давая понять, что беседа окончена.

«Прежде, чем распрощаться, — сказал я, — разрешите мне осведомиться, куда отправлена девочка.»

Ли заколебался и отвел глаза. Потом он достал листок бумаги, четким, аккуратным почерком написал на нем адрес и передал мне листок через стол.

«Еще один вопрос, извините. Там была записка. Что в ней было написано?»

Ли снова помолчал.

Там было сказано: «Кто бы ни нашел этого ребенка — проявите к нему доброту и сострадание, и удача будет сопутствовать всем вашим делам.»

В ЭТОТ ВЕЧЕР мы с Барбарой сидели в салоне нашего маленького домика, располагавшегося в жилом квартале факультета. Мы любили этот дом, хоть он и был очень прост и совсем скудно меблирован. Как и во всех других домах факультетского поселка, его гладкие наружные стены увенчивались крышей, покрытой серой дранкой, а входная дверь была выкрашена в багрово-красный цвет. Соломенные коврики покрывали голые деревянные полы обеих спален, зато в салоне было что-то вроде кушетки, и по вечерам, после ужина, мы любили устраивать там чаепития. За окном, через густые заросли бамбука, виднелись рыбацкие лодки, возвращающиеся домой, — крохотные светящиеся точки на фоне темного залива.

«Я почувствовал себя так странно, когда понял, что это ребенок, — признался я, прерывая долгое молчание, наступившее вслед за моим рассказом о событиях бурного дня. — Я испугался и в то же время ощутил какую-то радость.»

Барбара повернулась ко мне. Ее глаза сияли:

«Ты знаешь, где она находится?»

«Да, в полиции мне дали адрес приюта — это на улице Чунг Хуа.»

«Завтра мы первым же делом отправимся туда, — сказала она, словно читая мои мысли. Я кивнул в знак согласия. — Да, первым же делом.»

Поднимаясь с кушетки, мы заметили, что в заливе уже не было ни одного огонька. Все лодки благополучно вернулись в гавань.

Глава 2. Взять ребенка с собой...

КОГДА НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ, в половине девятого утра, мы появились по указанному адресу на улице Чунг Хуа, то с удивлением обнаружили, что перед нами находится церковь. Побродив по каменному дворику, мы, наконец, отыскали открытую дверь черного хода, которая вела к деревянной винтовой лестнице.

Мы поднялись на второй этаж, и Барбара осторожно приоткрыла тяжелую, затейливо украшенную дверь. В ту же минуту мы услышали громкий детский плач и едва не задохнулись от тяжелого запаха нестираных пеленок.

Мы оказались в просторной комнате с высоким потолком, заставленной рядами старомодных металлических детских кроваток, в большинстве которых лежали орущие дети. Няни нигде не было видно.

Впрочем, вскоре в узком дверном проходе появилась усталого вида женщина.

Я тотчас обратился к ней:

«Доброе утро, — попытался я перекричать стоявший в комнате гам. — Мы хотели бы повидать девочку, которую вчера нашли на вокзале.»

«Ах, эту! Кажется, она лежит в четвертом ряду, возле стены, где-то посередине.»

Женщина неопределенно махнула рукой в указанном направлении и тут же отвернулась, занявшись своими делами.

Мы принялись тщательно исследовать все кроватки, пока не наткнулись на ту, в которой лежала новорожденная. Ее головка была покрыта блестящими черными волосиками, черты крохотного личика были нежными и тонкими.

Женщина, присматривавшая за детьми, подошла к нам.

«Да, это та самая. Ее принесли только вчера».

«Вы одна присматриваете за всеми этими детьми?» — спросила Барбара, несколько потрясенная увиденным.

«Увы. Иногда удается найти помощницу, но, как правило, я здесь одна.»

«Но как же вы управляетесь?»

«Что поделаешь, подхожу, когда успеваю. Рано или поздно до каждого доходит очередь.»

Барбара повернулась ко мне и возбужденно прошептала:

«Мы должны забрать этого ребенка отсюда!»

«Это я вчера нашел эту девочку, — сказал я няньке, снова не без труда перекрикивая детский гам. — Мы хотим забрать ее с собой.»

«Вам придется обратиться к достопочтенному господину Вэнь. Он внизу, в своем кабинете.»

Мы отыскали кабинет и постучали в дверь. За большим письменным столом сидел высокий, лысоватый, слегка сгорбленный человек с непроницаемым выражением лица. Его движения были замедленными, как у черепахи, потревоженной в ее дремоте.

«Могу я вам чем-нибудь помочь?»

«Надеюсь, что да. Разрешите представиться: профессор Алан Шварцбаум, моя жена Барбара. Я нашел на вокзале новорожденную девочку. Нам сказали, что ее отправили сюда, и мы только что отыскали ее наверху. Мы бы хотели забрать ее к себе.»

Какое-то время достопочтенный Вэнь внимательно разглядывал нас, потом произнес — так же тяжело и медленно, как все, что он делал:

«Это не исключено. Но обычно люди, которым мы отдаем ребенка, сначала жертвуют на нашу церковь. Я думаю, вы понимаете, как дорого стоит присмотр за таким количеством детей.»

«О да, конечно. Разрешите мне обсудить этот вопрос с моей женой, одну минуту…»

Я отвел Барбару в сторону и негромко сказал:

«Я совершенно уверен, что этот тип отдает детей тому, кто заплатит самую высокую цену. Он набирает в свой приют нежеланных детей, а потом пытается продать их любому, кто согласится заплатить. Как нам быть?»

«Давай сделаем ему предложение.»

«Какую сумму, ты полагаешь, я должен назвать?»

«Не знаю, но мы должны забрать ребенка отсюда немедленно.»

Я повернулся к столу.

«Достопочтенный Вэнь. У меня есть с собой 25 американских долларов, и я согласен добавить к ним еще двести долларов на следующей неделе.»

Достопочтенный испытующе посмотрел на меня. Его лицо было по-прежнему непроницаемым. Я не мог понять, была предложенная мною сумма слишком велика или слишком мала.

«Хорошо, — сказал он наконец. — Пожалуйста, напишите мне расписку с указанием суммы, которую вы обещаете пожертвовать на нашу церковь.»

Я повиновался. Он взял мою расписку, аккуратно сложил ее и положил в одну из папок, лежавших на столе.

«Теперь я передаю ребенка в ваши руки. Поскольку девочка была подброшена, мы не знаем ее фамилии. В таких случаях я обычно даю детям свою собственную фамилию — Вэнь. Заодно я выберу ей имя.»

Он глубокомысленно уставился в потолок, потом нацарапал несколько китайских иероглифов на лежавшем перед ним листке бумаги и провозгласил:

«Я нарекаю ее Ю-Бинг, что означает Нефритовый Лед. Ее полное имя будет отныне Ю-Бинг Вэнь.»

С этими словами он передал мне бумажку с именем, поднялся с кресла, и мы втроем направились к двери.

В детской достопочтенный Вэнь обратился к няньке:

«Профессор Шварцбаум и его жена намерены взять этого ребенка с собой.»

Нянька наклонилась над колыбелью, подняла ребенка и закутала его в тонкое одеяльце. Потом она, не говоря ни слова, передала девочку Барбаре. Было видно, что эта процедура была ей привычна. Я кивнул достопочтенному Вэню, и мы спустились по лестнице во двор — Барбара впереди, с крохотным свертком в руках, я за нею.

Выйдя во двор церкви, я с изумлением покачал головой.

«Мне просто не верится! Ты можешь себе представить, чтобы мы вошли в американский приют и через каких-нибудь несколько минут вышли из него с ребенком в руках?»

Барбара посмотрела на ребенка, мирно спавшего в ее объятиях.

«Что теперь?»

«Теперь побыстрее отвезем ее домой, пока кто-нибудь не передумал!»

Я помахал рукой проезжавшему такси, и мы уселись на заднем сиденье. Шофер заинтригованно посмотрел на нас, но спросил только:

«Дау нали чиу? — Куда ехать?»

«Тамсуй.»

Когда такси выбралось за городскую черту, Барбара тихо, словно про себя, пробормотала:

«Нефритовый лед — какое ужасное имя! Такое холодное, такое отчужденное. — Она посмотрела на спящего ребенка, покоившегося в ее руках. — Я никогда больше не буду ее так называть.»