Владимир Высоцкий - Великие поэты мира: Поэзия

• Название: Великие поэты мира: Поэзия
• Автор: Владимир Высоцкий
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Поэзия
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-57330-1

«Без свободы я умираю», – говорил Владимир Высоцкий. Свобода – причина его поэзии, хриплого стона, от которого взвывали динамики, в то время когда полагалось молчать. Но глубокая боль его прорывалась сквозь немоту, побеждала страх. Это был голос святой надежды и гордой веры... Столь же необходимых нам и теперь. И всегда.

---

1973

* * *

Не однажды встречал на пути подлецов,
Но один мне особо запал —
Он коварно швырнул горсть махорки в лицо,
Нож в живот – и пропал.

Я здоровый, я выжил, не верил хирург,
Ну а я веру в нем возродил,
Не отыщешь таких и в Америке рук —
Я его не забыл.

Я поставил мечту свою на тормоза,
Встречи ждал и до мести дожил.
Не швырнул ему, правда, махорку в глаза,
Но потом закурил.

Никогда с удовольствием я не встречал
Откровенных таких подлецов.
Но теперь я доволен: ах, как он лежал,
Не дыша, среди дров!

1975

* * *

Вы были у Беллы?
Мы были у Беллы —
Убили у Беллы
День белый, день целый:

И пели мы Белле,
Молчали мы Белле,
Уйти не хотели,
Как утром с постели.

И если вы слишком душой огрубели —
Идите смягчиться не к водке, а к Белле.
И если вам что-то под горло подкатит —
У Беллы и боли, и нежности хватит.

1975

* * *

Препинаний и букв чародей,
Лиходей непечатного слова
Трал украл для волшебного лова
Рифм и наоборотных идей.

Мы, неуклюжие, мы, горемычные,
Идем и падаем по всей России...
Придут другие, еще лиричнее,
Но это будут – не мы, другие.

Автогонщик, бурлак и ковбой,
Презирающий гладь плоскогорий,
В мир реальнейших фантасмагорий
Первым в связке ведешь за собой!

Стонешь ты эти горькие личные,
В мире лучшие строки! Какие? —
Придут другие, еще лиричнее,
Но это будут – не мы – другие.

Пришли дотошные «немыдругие»,
Они – хорошие, стихи – плохие.

1975

* * *

Что брюхо-то поджалось-то —
Нутро почти видно́?
Ты нарисуй, пожалуйста,
Что прочим не дано.

Пусть вертит нам судья вола
Логично, делово:
Де, пьянь – она от Дьявола,
А трезвь – от Самого.

Начнет похмельный тиф трясти —
Претерпим муки те!
Равны же в Антихристе
Мы, братья во Христе...

1975?

* * *

Растревожили в логове старое зло,
Близоруко взглянуло оно на восток.
Вот поднялся шатун и пошел тяжело —
Как положено зверю – свиреп и жесток.

Так подняли вас в новый крестовый поход,
И крестов намалевано вдоволь.
Что вам надо в стране, где никто вас не ждет,
Что ответите будущим вдовам?

Так послушай, солдат! Не ходи убивать —
Будешь кровью богат, будешь локти кусать!
За развалины школ, за сиротский приют
Вам осиновый кол меж лопаток вобьют.

Будет в школах пять лет недобор, старина, —
Ты отсутствовал долго, прибавил смертей,
А твоя, в те года молодая, жена
Не рожала детей.

Неизвестно, получишь ли рыцарский крест,
Но другой – на могилу над Волгой – готов.
Бог не выдаст? Свинья же, быть может, и съест, —
Раз крестовый поход – значит, много крестов.

Только ваши – подобье раздвоенных жал,
Все вранье – вы пришли без эмоций!
Гроб Господень не здесь – он лежит, где лежал,
И креста на вас нет, крестоносцы.

Но, хотя миновало немало веков,
Видно, не убывало у вас дураков!
Вас прогонят, пленят, ну а если убьют —
Неуютным, солдат, будет вечный приют.

<Будет в школах пять лет недобор, старина, —
Ты отсутствовал долго, прибавил смертей,
А твоя, в те года молодая, жена
Не рожала детей.>

Зря колосья и травы вы топчете тут,
Скоро кто-то из вас станет чахлым кустом,
Ваши сбитые наспех кресты прорастут
И настанет покой, только слишком потом.

Вы ушли от друзей, от семей, от невест —
Не за пищей птенцам желторотым.
И не нужен железный оплавленный крест
Будет будущим вашим сиротам.

Возвращайся назад, чей-то сын и отец!
Убиенный солдат – это только мертвец.
Если выживешь – тысячам свежих могил
Как потом объяснишь, для чего приходил?

<Будет в школах пять лет недобор, старина, —
Ты отсутствовал долго, прибавил смертей,
А твоя, в те года молодая, жена
Не рожала детей.>

1976

* * *

...Когда я о́б стену разбил лицо и члены
И все, что только было можно, произнес,
Вдруг – сзади тихое шептанье раздалось:
«Я умоляю вас, пока не трожьте вены.

При ваших нервах и при вашей худобе
Не лучше ль – чаю? Или – огненный напиток...
Чем учинять членовредительство себе —
Оставьте что-нибудь нетронутым для пыток».

Он сказал мне: «Приляг,
Успокойся, не плачь!»
Он сказал: «Я не врач —
Я твой верный палач.
Уж не за полночь – за три, —
Давай отдохнем:
Нам ведь все-таки завтра
Работать вдвоем...»

Чем черт не шутит – может, правда выпить чаю,
Раз дело приняло подобный оборот?
«Но только, знаете, весь ваш палачий род
Я, как вы можете представить, презираю!»

Он попросил: «Не трожьте грязное белье,
Я сам к палачеству пристрастья не питаю.
Но вы войдите в положение мое:
Я здесь на службе состою, я здесь пытаю.

Молчаливо, прости,
Счет веду головам.
Ваш удел – не ахти,
Но завидую вам.
Право, я не шучу —
Я смотрю делово:
Говори – что хочу,
Обзывай хоть кого...»

Он был обсыпан белой перхотью, как содой,
Он говорил, сморкаясь в старое пальто:
«Приговоренный обладает как никто
Свободой слова – то есть подлинной свободой».

И я избавился от острой неприязни
И посочувствовал дурной его судьбе.
Спросил он: «Как ведете вы себя на казни?»
И я ответил: «Вероятно, так себе...

Ах, прощенья прошу, —
Важно знать палачу,
Что когда я вишу —
Я ногами сучу.
Кстати, надо б сперва,
Чтоб у плахи мели, —
Чтоб, упавши, глава
Не валялась в пыли».

Чай закипел, положен сахар по две ложки.
«Спасибо...» – «Что вы! Не извольте возражать
Вам скрутят ноги, чтоб сученья избежать.
А грязи нет – у нас ковровые дорожки».

«Ах, да неужто ли подобное возможно!»
От умиленья я всплакнул и лег ничком, —
Потрогав шею мне легко и осторожно,
Он одобрительно поцокал языком.

Он шепнул: «Ни гугу!
Здесь кругом – стукачи.
Чем смогу – помогу,
Только ты не молчи.
Стану ноги пилить —
Можешь ересь болтать, —
Чтобы казнь отдалить,
Буду дальше пытать».

Не ночь пред казнью – а души отдохновенье, —
А я уже дождаться утра не могу.
Когда он станет жечь меня и гнуть в дугу,
Я крикну весело: «Остановись, мгновенье!»

И можно музыку заказывать при этом —
Чтоб стоны с воплями остались на губах, —
Я, признаю́сь, питаю слабость к менуэтам.
Но есть в коллекции у них и Оффенбах.

«Будет больно – поплачь,
Если невмоготу», —
Намекнул мне палач.
«Хорошо, я учту».
Подбодрил меня он,
Правда, сам загрустил:
«Помнят тех, кто казнен,
А не тех, кто казнил».

Развлек меня про гильотину анекдотом,
Назвав ее карикатурой на топор.
«Как много миру дал голов французский двор!» —
И посочувствовал убитым гугенотам.

Жалел о том, что кол в России упразднен,
Был оживлен и сыпал датами привычно.
Он знал доподлинно – кто, где и как казнен,
И горевал о тех, над кем работал лично.

«Раньше, – он говорил, —
Я дровишки рубил, —
Я и стриг, я и брил,
И с ружьишком ходил,
Тратил пыл в пустоту
И губил свой талант, —
А на этом посту —
Повернулось на лад».

Некстати вспомнил дату смерти Пугачева,
Рубил – должно быть, для наглядности – рукой;
А в то же время знать не знал, кто он такой,
Невелико образованье палачово.

Парок над чаем тонкой змейкой извивался.
Он дул на воду, грея руки о стекло, —
Об инквизиции с почтеньем отозвался
И об опричниках – особенно тепло.

Мы гоняли чаи, —
Вдруг палач зарыдал:
Дескать, жертвы мои —
Все идут на скандал.
«Ах вы тяжкие дни,
Палачова стерня!
Ну за что же они
Ненавидят меня!»

Он мне поведал назначенье инструментов, —
Всё так нестрашно, и палач – как добрый врач.
«Но на работе до поры все это прячь,
Чтоб понапрасну не нервировать клиентов.

Бывает, только его в чувство приведешь,
Водой окатишь и поставишь Оффенбаха —
А он примерится, когда ты подойдешь,
Возьмет и плюнет, – и испорчена рубаха!»

Накричали речей
Мы за клан палачей,
Мы за всех палачей
Пили чай – чай ничей.
Я совсем обалдел,
Чуть не лопнул крича —
Я орал: «Кто посмел
Обижать палача!..»

...Смежила веки мне предсмертная усталость,
Уже светало – наше время истекло.
Но мне хотя бы перед смертью повезло:
Такую ночь провел – не каждому досталось!

Он пожелал мне доброй ночи на прощанье,
Согнал назойливую муху мне с плеча...
Как жаль – недолго мне хранить воспоминанье
И образ доброго, чудного палача!

1977