Андрей Астахов - Рунная птица Джейр

• Название: Рунная птица Джейр
• Автор: Андрей Астахов
• Жанр: Фэнтези

И сказал древний пророк: встают и гибнут царства, и люди проживают свой век, не ведая грядущего. Приходит час конца эпохи, Finem Millenim, и погибнет мир, если не придет Спаситель и не оживит рунную птицу Джейр. Услышав пение птицы из легенды, мир не погибнет. Но кто он, таинственный посланник высших сил? И удастся ли ему самому спастись от темных всадников, которые приходят в этот мир из царства демонов, чтобы убить Спасителя и ввергнуть в мир в бесконечную пляску смерти? Близка последняя битва уходящей эпохи, и Судьба уже выбрала ее героев - охотников за нежитью из почти уничтоженного инквизицией древнего языческого ордена. Герцогского бастарда, одержимого духом по имени Мгла. Бывшего королевского лучника и девочку, чудом спасшуюся от наемных убийц. Наступит или нет новый день - теперь зависит только от них. Полный текст. Внесены мелкие правки. Просьба прокомментировать ляпы и ошибки, если они встретятся в процессе чтения. Заранее спасибо.

---

       Жизнь, в которой появилась Ванчуте.

       Одиннадцать лет меня обучали самым разным наукам, и везде я был лучшим. Мне легко давались самые сложные науки. Я одинаково быстро запоминал комментарии к священным текстам и длинные мантры, безошибочно вычерчивал перьями и мелками инженерные чертежи и причудливые знаки древнего вертикального письма, которым писались Запретные книги. Поэтому, когда закончился срок обучения, и я получил мантию младшего жреца, врагов у меня было гораздо больше чем друзей. Мне не могли простить способностей и таланта, завидовали и называли плебеем и выскочкой. Я был достоин руководить общиной, школой или строительством храма или канала - мне будто в насмешку доверяли только самые незначительные поручения. Однажды весной, в День Богов, меня послали собирать пожертвования для храма.

       День был теплый, солнечный, светлый. Я стоял на обочине улице, ведущей к рынку, у подножия статуи Опира со своим ящиком для пожертвований и призывал проходящих мимо людей жертвовать на новый храм Опира. Но прохожих не интересовал бог мудрости - им больше по душе были увеселения на рыночной площади, бесплатное угощение от имени царя и состязания силачей и уличных певцов. К вечеру в моем ящике лежало лишь несколько медяков. И вот тогда ко мне подошла Ванчуте.

       Она была не одна - ее сопровождали два хлыща из числа ее поклонников, знатные юноши, изысканно одетые и обвешанные золотыми украшениями. А Ванчуте - она показалась мне прекрасной. Я никогда не видел такой женщины. В каждой линии ее лица и тела, в каждой складке ее одежд была красота, которая мне, проведшему годы в стенах храма, вдали от соблазнов мира, показалась божественной.

       Куртизанка заметила мое смущение и засмеялась.

      - Что опускаешь взгляд, святой отец? - спросила она игриво. - Или моя красота тебе не по душе? Или ты предпочитаешь пропыленную унылую мудрость чистым радостям плоти? Ну же, скажи!

      - Мне нечего сказать тебе, женщина, - ответил я.

      - Женщина! - Ванчуте засмеялась звонко и заразительно. - Он назвал меня женщиной! Прямо тебе старец. А ведь самому нет и восемнадцати, верно?

      - Это неважно, сколько мне лет, - ответил я. - Уходи, не искушай меня.

      - Мне не по душе мудрость, иссушающая душу, - сказала Ванчуте. - Я - тело. Красивое, ухоженное, здоровое, жаждущее прикосновений и ласк. Я жизнь, жрец. А от пустой мудрости веет холодом смерти. Любовь и мудрость всегда враги.

      - Не говори о том, чего не знаешь.

      - Я знаю, о чем говорю. И сознайся себе, жрец, что вся твоя мудрость не способна убить то тайное желание, которое ты почувствовал, глядя на меня.

      - Во имя Опира, уходи!

      - Конечно, - тут Ванчуте спросила у одного из своих поклонников золотую монету и бросила ее в ящик. - Если хочешь поговорить о мудрости, юный жрец, приходи в мой дом на Церемониальной улице. Я докажу тебе, что твоя мудрость не устоит перед моими чарами. Только прихвати с собой пару золотых!

       Встреча с Ванчуте что-то изменила во мне. Если ты, эльф, когда-нибудь был безумно влюблен в женщину, ты поймешь меня. Прежние радости потеряли свою привлекательность, работа в храме и занятия стали казаться бесполезной тратой времени. Я стал мрачен и молчалив. В своих снах я часто видел Ванчуте - стройную, гибкую, с пышной гривой завитых в мелкие колечки рыжеватых волос, падающих ей на талию, с сияющими карими глазами. Я просыпался и чувствовал себя одиноким и несчастным. Правильно сказала мне куртизанка: "Любовь и мудрость всегда враги".

       Однажды в городе ко мне подошел невзрачный человек в лохмотьях, попросил благословения, а потом сказал:

      - Мне нужна твоя помощь, святой отец. Сможешь перевести для меня эти письмена? Я заплачу тебе за труды.

       Я глянул в клочок папируса, который показал ему оборванец, и обомлел. Это был написанный древними иератическими письменами фрагмент из "Книги мертвых", священного свитка, который всегда клали в захоронения первых царей Гелетарана.

      - Где ты это взял? - спросил я.

      - Неважно. Так сделаешь, или нет?

       Я согласился. Мы встретились на следующий день в таверне у храма Опира, и оборванец, забрав перевод, дал мне целых двадцать золотых монет - огромные, неслыханные деньги для меня. Прежде я никогда не видел столько золота.

      - Бери, - сказал он, видя мои смущение и растерянность. - Эти деньги ты честно заработал. Я найду тебя, если понадобишься.

       Я взял деньги, но не отдал их в храм, как должен был бы сделать. Я пошел на Церемониальную улицу, в дом, окруженный резными столбиками с горящими день и ночь красными фонариками. В Дом Ванчуте.

       Для меня начались ночи, полные райского блаженства, и дни адских мук. Данные мной обеты запрещали общение с женщинами, тем более с продажными. Но мне было все равно. Ванчуте стала смыслом моей жизни, а наказание за нарушение обетов меня не пугало. Дождавшись темноты, я выбирался из храма через задний двор, и на рассвете возвращался обратно. Так продолжалось неделю. А потом я пришел в дом Ванчуте и увидел, что в постели куртизанки уже лежит другой мужчина.

      - Ты сказал мне, что у тебя есть двадцать золотых, - сказала мне Ванчуте, - и ты получил за эти деньги все, что желал. Когда у тебя снова появятся деньги, приходи, и я буду рада тебе. А сейчас рабы проводят тебя.... милый.

       Я ушел из дома куртизанки, охваченный ревностью и тоской. В меня будто демоны вселились. А у калитки храма меня встретили стражники и старший жрец, который положил мне руку на плечо и сказал:

      - Ты нарушил наши заповеди, несчастный. Иди за мной.

       Я покорился. Меня кто-то выследил, доложил старшим жрецам о моем проступке, но мне было все равно. Наставники обители не дождались от меня ни покаяния, ни просьб о пощаде. Меня бросили в глухой каменный колодец в подземелье храма, в котором мне предстояло умереть от голода и жажды. Однако на второй день за мной пришли старшие жрецы.

      - Ты бы сгнил в этой яме заживо, потому что преступил наши законы и заповеди, оставленные нам самим Опиром, - заявил мне Первый наставник. - Но кому-то небезразлична твоя судьба. За тебя внесен большой выкуп, так что убирайся прочь.

       У ворот храма меня уже ждал тот самый невзрачный тип, что заплатил двадцать золотых за перевод текста из "Книги мертвых".

      - Пойдем за мной, святой отец, - сказал он насмешливо. - Есть большой человек, который желает поговорить с тобой.

       "Большого человека" звали Инткас, и он был главой гелетаранских расхитителей расположенных в Мертвых подземельях гробниц - сообщества, окруженного самой мрачной славой и самыми зловещими слухами.

       Мертвыми подземельями называли огромную запутанную сеть подземных галерей и туннелей, расположенную в двух милях к востоку от города. Здесь с древнейших времен погребали сначала царей и вельмож, а потом и людей попроще. Освященный веками погребальный обычай заключался в сожжении тела усопшего вместе с наиболее любимыми им вещами и заупокойными дарами, после чего прах с недогоревшими останками предметов, бывших на покойнике, запечатывался в особые глиняные урны и помещался в катакомбы Мертвых подземелий. Но вечного покоя не получалось - очень скоро в катакомбы приходили грабители, чтобы извлечь из урн уцелевшие в огне драгоценные камни или золотой и серебряный расплав, в который превратились украшения и монеты. Грабителей не останавливали ни ловушки, ни заклинания и проклятия, вырезанные на урнах. Попадались расхитители редко, а наказывали их еще реже - у сообщества везде были свои люди, и денег на подкуп стражников и судей оно не жалело. Да и зачем было властям наказывать гробокопателей, если золото и серебро из погребений разными окольными путями попадало на государственный монетный двор, а половина украшений в ювелирных лавках была изготовлена из "мертвого золота"? Живые забирали у мертвых то, чем их когда-то почтили, и это считалось почти нормальным. Дом главы сообщества, в который меня привел странный оборванец, по размерам мог соперничать с дворцом правителя, а по роскоши превосходил его. Инткас принял меня в своей купальне, где плескался в огромном бассейне с подогретой и смешанной с благовониями водой в компании дюжины юных красавиц.

      - Вот и наш мудрый знаток древних письмен! - воскликнул он, когда я вошел в купальню. - Желание заполучить твою мудрость в свое распоряжение стоило мне дорого, мальчик. В сто золотых монет, которые я заплатил Наставникам за тебя. Понимаешь, что это значит?

       Я промолчал. Мне нечего было сказать.

      - Молчишь? - Инткас выбрался из бассейна. - Хорошо, значит, ты понимаешь, что теперь ты моя собственность. Ты мой раб, Аштархат. Сто золотых - это большие деньги в Гелетаране. Ты дорого стоишь. И тебе придется доказать, что я не потратил эти деньги впустую.