Наталья Старосельская - Виктор Авилов

• Название: Виктор Авилов
• Автор: Наталья Старосельская
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Театр
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-235-03265-1

Книга писателя и театрального критика Натальи Старосельской посвящена замечательному русскому артисту Виктору Авилову (1953–2004), жизнь которого явила собой ярчайший пример того, как человек создает себя сам. Не имея специального образования, он стал подлинной звездой московского Театра на Юго-Западе, снялся в нескольких десятках художественных и телевизионных фильмов, сформировался в неординарную, интересную и притягательную личность.

---

Сегодня, спустя годы после его ухода, я думаю, что он не смог бы сыграть эту роль, не найдя внутреннего оправдания своему персонажу. Сама эстетика Театра на Юго-Западе, которую Виктор Авилов впитал с младых ногтей и на всю жизнь, диктовала ему невозможность финального мрака и ужаса! По-особому чувствуя людей, поверяя все своей чрезвычайно развитой интуицией, он искренне считал, что роман Патрика Зюскинда оставляет возможность для такого и именно такого финала — раскаяние страшного человека, выросшего и живущего вне норм морали, должно особенно сильно подействовать на зрителя. И когда я вспоминаю этот финал сегодня, я уже не горячусь и не сетую, а думаю о том, что, наверное, Виктор был в чем-то прав…

У режиссера Вадима Тухватуллина он сыграл в 2003 году Правителя в спектакле по пьесе Гр. Горина «Забыть Герострата!..», но ни спектакль, ни работа Виктора Авилова событием не стали, несмотря на то, что Виктор очень серьезно отнесся к этой пьесе, когда-то чрезвычайно репертуарной, а сегодня возвращающейся на театральные подмостки лишь время от времени. Он видел в произведении Григория Горина невымышленную силу предупреждения всем, кто жаждет славы любой ценой, кто не останавливается ни перед какими моральными запретами во имя того, чтобы имя свое сохранить в веках. Сыгранный им Правитель — человек слабый, бесхарактерный и в принципе глубоко равнодушный ко всему, что не касается его личного комфорта. Роль, в общем-то, для Авилова «мелковатая», но он честно пытался наполнить ее философским содержанием, что удалось лишь частично…

Знал ли он о том, что жизнь его стремительно катится к концу? Ощущал ли это? И может быть, именно потому и старался играть как можно больше, у самых разных режиссеров, хотя твердо знал, что его режиссер лишь один — Валерий Белякович. Но Белякович в это время был слишком увлечен своими молодыми артистами, он прививал им эстетику Театра на Юго-Западе, вероятно, считая, что его «старики» все и так умеют, а потому поймут его…

Глава пятая ВИКТОР ВАСИЛЬЕВИЧ

Восьмого августа 2003 года Виктору Авилову исполнилось 50 лет. Ему хотелось чего-то необычного, и приятель, владелец яхт-клуба, предложил весьма оригинальную программу. Юбилей отмечали шумно, весело: на теплоходе, где Авилов собрал не только своих юго-западных коллег, но и тех, с кем свела его жизнь на киносъемках, на радио и телевидении, а заканчивался праздник в яхт-клубе.

Виктор Васильевич буквально утопал в букетах цветов и дарах… Дочери, Аня и Оля, подарили ему большой фотопортрет — Авилов в роли графа Монте-Кристо, Валерий Белякович преподнес от театра две очень красивые японские маски с золотым напылением. О Викторе Васильевиче говорили много добрых слов, конечно, шутили, припоминали всякие забавные случаи из его актерской жизни…

Хотя не все получилось так, как было задумано. В театрах начался период отпусков, даже из Театра на Юго-Западе были не все. Поэтому родной театр устроил в начале сезона свое празднование — для Авилова сыграли «Встречу с песней»…

Это был период, когда Виктор Авилов немного отошел от театра — он играл теперь здесь всего несколько ролей, много работал в антрепризах и разного рода театральных проектах. Может быть, в какую-то минуту ему показалось, что Юго-Запад уже перестал быть единственным и незаменимым домом. Но после юбилея, кажется, он понял: нет, дом — родной, любимый, все-таки здесь, и только здесь. И, по словам Валерия Беляковича, снова началось «сближение» Виктора Васильевича Авилова с «родными палестинами»…

Собственно говоря, он так и не успел стать Виктором Васильевичем, оставшись для всех — близких и далеких — Витей, Виктором. Разумеется, когда возникала необходимость официальных обращений, его именовали, как положено (хотя и в интервью чаще всего называли на «ты» и по имени, так ему больше нравилось, он ощущал себя комфортнее и, может быть, моложе именно в таком общении). Но в жизни он был и так и ушел из нее с именем. Только с именем, означающим «победитель».

Он и был победителем — судьбы, которая, может быть, готовила его изначально к иному поприщу, искушала не раз и не раз обманывала. Но в конечном счете он стал управлять ею, создав себя сам…

И хотя Лариса Авилова говорила о его предчувствии скорого ухода, Галина Галкина вспоминает: «Ощущал ли он свою болезнь? На самом деле, мне кажется, что он всегда думал, что будет жить очень долго. Не думал, не рассчитывал сгореть. У него были периоды, совершенно выброшенные из жизни. Но в последние года три Витя как будто проснулся. И началась сумасшедшая работа. Тоже — сродни запою. Начал срочно наверстывать упущенное. В надежде на то, что войдет в колею… Хотел работать. И точно не собирался умирать… Все время смотрел вперед и, похоже, думал, что к пропасти подойдет, а потом у него вырастут крылья и он всегда улетит. Не мог этого не делать. Энергетика другая. Градус другой».

Во всяком случае, весь последний год он работал так, словно чувствовал: времени больше нет! Пробует себя в режиссуре — в театре «Киноспектакль» ставит спектакль «Грешная деревня Далскабаты, или Забытый черт» по пьесе чешского драматурга Яна Дрды, руководит съемками видеоверсии спектакля «Мольер» в Театре на Юго-Западе, готовится к съемкам художественного фильма по пьесе Л. Жуховицкого «Последняя женщина сеньора Хуана»… Эта пьеса запала Виктору Авилову в душу с той поры, когда он играл ее на сцене Театра на Юго-Западе, и, вероятно, с возрастом он чувствовал ее все острее и тоньше, а потому снять фильм по этой пьесе стало его заветной мечтой.

Не знаю, была ли известна Виктору фраза из дневника Ф. М. Достоевского: «Что такое время? Время — не существует. Время есть отношение бытия к небытию». Но если эти слова и не были ему известны, они были ему, несомненно, ведомы; чем ближе оказывалось небытие, тем сильнее стремился он закрепить бытие — в своих планах, в своей неостановимой работе, в желании сделать как можно больше. Успеть… успеть… успеть…

Незадолго до смерти он проходил пробы в фильм о Всеволоде Мейерхольде на главную роль. Его рыжие волосы покрасили в черный цвет — лицо стало совершенно другое и действительно напоминающее великого режиссера. О результате проб ему так и не довелось узнать — звонок раздался в квартире на девятый день после ухода Виктора: «Здравствуйте, это из съемочной группы. Виктор Васильевич может приступить к съемкам…»

Вот он и стал Виктором Васильевичем, только поздно, очень поздно.

Последние месяцы жизни Виктора Авилова были изнуряюще тяжелыми. Фактически все началось весной. Виктор думал поначалу, что его снова беспокоит язва, но к врачам не ходил — считал, что сможет залечить ее сам. Потом пришли боли в позвоночнике: он успокаивал себя и Ларису словами о том, что его просквозило, что он надорвался… Это были уже не «звоночки», а набат, но Виктор предпочел ничего не знать, а работать, работать, работать.

Его друг Алексей Гущин вспоминает: «Весной мы просто ругаться начали. Когда он переодевался в гримерке — в спектакле „На дне“ у него костюмчик такой был: пиджак на голое тело — я увидел шишку на груди. Опухоль. Силком готов был к врачам отправить. Он, зная, что не отцеплюсь, пошел. Но один. Понимал он все. И не хотел, чтобы я с врачами переговорил напрямую. Правда, и врать не стал. Позвонил и отчитался: „Был у врачей. Сдал все анализы. Сказали, если из Израиля живой вернусь — будут лечить…“ Вроде, как дурацкую шутку пересказал. И укатил в Израиль на гастроли „Мастера и Маргариты“… А счет, как потом стало ясно, на дни уже шел… Последний год Витя с цепи сорвался — работал, как запойный. Ни от чего не отказывался».

Он и не мог ни от чего отказываться, понимая, что времени уже не осталось. А сколько еще было планов, сколько еще хотелось сделать!.. Да и работы ему предлагали такие, от которых отказываться — грех! Виктор Авилов слишком хорошо это понимал: например, маленький финальный монолог в спектакле «Куклы» стоил любых сил, потому что это была возможность сказать о самом больном и важном — о своем поколении и о себе, о том, что значил в их жизни этот театр, созданный не одним только Валерием Беляковичем, но всеми вместе, коллективной энергией, коллективным стремлением (пусть и не изначальным)… А кто лучше, чем он, мог сделать видеоверсию «Мольера» — без преувеличений, великого спектакля, в котором он сыграл свою великую роль? А кто мог снять «Последнюю женщину сеньора Хуана» так, как он, прочувствовавший и переживший во времени коллизии этой пьесы, немудреной, по сути, но в восприятии артиста Авилова поднявшейся с десятилетиями до уровня больших обобщений? Кто, если не я? — эти слова были девизом нашего поколения, может быть, последнего на Земле поколения неистребимых романтиков…

По свидетельству тех, кто наблюдал его близко в последние месяцы, Виктор держался не просто мужественно, а внутренне спокойно, словно готовился к тому самому переходу в иную реальность, о котором думал с детства, — сначала со страхом и слезами, потом на какое-то время переставал думать вообще, а потом начал относиться к этой неизбежности вполне философски, надеясь, что и там найдет себе дело по душе…