Ник Перумов - Выпарь железо из крови

• Название: Выпарь железо из крови
• Автор: Ник Перумов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Правда, ИХ среди погибших было едва ли десятка два. Остальное - наши, отечественные... предатели из Внутреннего Корпуса. Эти - не городовые, эти - шакалы и сволочи, все они подпольем уже приговорены и пощады никому не будет. Хуже их - только церковники. Ну, не все, конечно, а те, что за "примирение" ратуют. Для них у Сони вообще никаких слов не находится. Ни матерных, ни иных. Только свинец. Да еще иногда коктейль Молотова. Очень хорошо действует.

- Рюкзачок сюда извольте!.. - повторил городовой.

Соня с каменным лицом шмякнула рюкзак на досмотровый стол. Индукционым искателем городовой проверять не стал - ясно и так, что железа у туристов много. Распустил завязки на горловине, полез внутрь.

Разумеется, "Узи" у нас лежит не просто так, а в двойном кармане на самом дне, замотанный в тряпки. Городовой может докопаться до самого низа, но ничего не найдет. И только если обратит внимание...

Но пока еще не обращал. Машка-Снайпер, кстати, засыпалась совсем по-глупому. Пистолет сзади за поясом юбки несла - это здоровенный, тяжеленный "Стечкин"-то!

Хороший городовой попался. Дорылся только, наверное, до трети. А потом рукой махнул.

- Проходите... София Юрьевна. Батюшке кланяйтесь. Мол, от старшего смены Сидорова Егора Пе...

- What y'are talkin' 'bout? - весело блеснув глазами, тотчас поинтересовался негр-рейнджер. Изъясняются они, кстати, все поголовно на своем "эбонике", к классическому английскому Его Величества короля Чарлза отношение имеющего весьма и весьма отдаленное. в Whatcha gonna do?..

Городовой тотчас же сник.

- Сорри, сэр... Ай ду нот интенд ту... - лицо полицейского аж побагровело от неимоверных усилий.

- С'mon, shut up, buddy, - решительно сказал негр. И для вящего эффекта ткнул городового стволом под ребра. - Git alon' an' lemme see. I hafta chek...

Соня поняла, что сейчас ей, похоже, стоит немедленно упасть в обморок. Или начать раздеваться на виду у всех. Или выкинуть еще что-нибудь, столь же милое и непринужденное.

Негр коротко бросил своим нечто уже совершенно непонятное, наверное, на внутреннем жаргоне 82-й дивизии. И, перекинув винтовку за спину, обеими руками принялся шарить в бедном Сонином рюкзачке. Руки у него оказались на удивление длинные и орудовал он ими весьма ловко.

Очередь за ними терпеливо ждала. Ребята и Машка скорчили постные физиономии, всем видом своим являя оскорбленную невинность.

Рейнджер тем временем добрался до самого низа. Соня наскребла где-то сил посмотреть на него и слегка состроить глазки. Мол, дорогой мой, ты, конечно, душка, но поезду-то отходить через полчаса, а впереди еще вагонный досмотр...

Негр на мгновение замер. Сердце у Сони оборвалось - неужто нащупал? Но нет, рейнджер, оказывается, просто удовлетворился осмотром. Выпрямился, уперев здоровенные руки в боки, сверх вниз (причем с ОЧЕНЬ высокого верха!) взглянул на Соню. Очень нехорошо взгянул. Настолько нехорошо, что за один такой взгляд следовало выпустить ему в брюхо целую обойму.

Взгляд был на редкость сухим. Стопроцентно. Как воздух в центре Сахары или Гоби. Коренным образом отличавшийся от первого, пойманного ею. Тот - "мокрый" - был совершенно обычен и привычен. Такие взгляды скользили по ней, не задевая. Неважно, была ли она закутана с головы до пят или, наоборот, в бикини, минимизированном до крайней степени. Эти взгляды просто отдача от ее оружия.

Но вот ЭТОТ взгляд ей очень не понравился. Не понравился до такой степени, что хоть сворачивай всю операцию.

Однако, против ее ожидания, ничего не случилось. Негр отвел взгляд и вполне равнодушно кивнул.

- Проходите, - с явным облегчением проговорил городовой.

С Машкой и ребятами все прошло куда проще.

Они уже шли по перрону, когда Соня, высоко подняв согнутую левую руку с большими круглыми часами на запястье - так, что в стекле отразился и турникет, и толпа, и будки, и городовые - увидела, что рейнджер пристально смотрит ей вслед. Прежним сухим взглядом.

Стало очень страшно.

x x x

Память ко мне возвращается странно, обрывками, по частям. Никогда раньше мне не доводилось погибать, тем более - такой смертью. Я не знаю, что стало с тем парнем, что пришел сюда и - неведомо как! - отыскал-таки Русский Меч. Мои глаза открылись в тот миг, когда рука - НЕ МОЯ РУКА! коснулась эфеса зачарованного оружия. Я смотрел чужими глазами, я был в чужом теле... однако оно повиновалось мне. И я стараюсь не думать, что случилось с ЛИЧНОСТЬЮ того парня, что оживил меня. Оживил, сам пожертвовав собой.

В избе - подзапущенной, конечно, но не разграбленной, помогли малые орташевские обитатели, домовые, овинные, гуменники и прочие - я нашел единственный документ моего спасителя. Паспорт с двуглавым орлом. А в паспорте - имя.

Всеслав Брячеславич Полоцкий.

Мое имя.

С фотографии на меня смотрело мое лицо. Таким я был - много веков назад, когда никто и слыхом не слыхивал ни о какой Москве, а над Днепром во всей красе вечной твердыней стоял стольный Киев.

Кроме имени, фамилии и отчества в паспорте больше ничего не было. На месте даты рождения расплылась светло-желтая прозрачная клякса от каких-то химикалий, выевшая напрочь все чернила. И то же самое - там, где была "прописка".

А сам Меч отыскался в глухом болоте, на краю гиблого бучила - лежал, точно палка, обвитый травой, утонувший во мху... И откуда было мне знать, что случилось в Орташеве после того, как погасло мое сознание? Как он, мой неведомый двойник, исхитрился отыскать величайшее мое сокровище, бережно хранимое во всех войнах и передрягах вот уже без малого тысячу лет?

У меня нет ответов на эти вопросы. И, боюсь, нескоро еще появятся.

Но, как бы то ни было, Меч остался при мне. И ничего не оставалось делать, как, справив достойную тризну по таинственному моему спасителю, взяться за всегдашние дела. Беречь и хранить тех малых, что доверились мне.

А вот Арафраэль исчез. И даже его немногословные собратья ничего не могли сказать мне о его судьбе.

Ничего не скажешь, верно разило твое оружие, Лика... до сих пор не могу думать о ней как об Ольге Равноапостольной. Арафраэль... друг... И нет даже тела, чтобы по-честному возложить на погребальный костер, сослужить последнюю службу старому другу.

И вновь потекли дни. Похожие и непохожие одни на другой. Лето сменялось осенью, а зима - весной; и нет, никогда не будет конца вечноме сему круговороту, до той поры, пока я сам не скажу себе - хватит.

Шли дни. Русский Меч ждал.

Но, против обыкновения, теперь я часто приходил к нему. Клал чужую, до сих пор непривычную ладонь на холодный эфес зачарованного оружия, молча, без слов, спрашивал - и уходил, так и не дождавшись ответа.

Рукоять Меча оставалась холодна, как вечный лед. Нет тебе ответа, означало это. Решай сам. Не спрашивай ничего.

А ведь бывали - в прошлом - дни, когда Он сам звал меня. И говорил пришло твое время, Всеслав.

Так было и перед побоищем у Вороньего Камня, и перед кипящим кровью адом Куликовского Поля... и только отправляясь к Кубинке вместе с обреченными приказом Жукова ополченскими дивизиями, я ничего не спрашивал у Меча.

А вот сейчас...

И, выслушивая все, что приносили мне на быстрых крыльях немногие собратья Арафраэля, я все чаще и чаще ходил к Мечу. И всякий раз возвращался, не получив ответа.

А потом началось. Операция По Установлению Контроля. Сжав зубы, я стоял у околицы - а высоко в небе, невидимые для простых человеческих глаз, шли армада за армадой. Летели сытые, здоровые, отлично вооруженные, вышколенные и обученные.

Точь-в-точь как те, что хлынули через западную границу в ночь на 21-е.

Ну, что же ты, говорил я Мечу. Чего ты еще ждешь, чего? Разве ты не понимаешь, что это конец, конец всему во что мы с тобой верили и что ты защищал? Не знаю, правду ли говорила Ольга - что ты выкован руками титанов еще до начала времен - но ты защищал эту многострадальную землю, этот зажатый между бесплодным севером и иссущенным югом лесной предел, перевитый, точно жилами, руслами рек, глядящий в небо глазами озер, ты берег его, ты проливал кровь, ты нарушал порядок вещей - так почему же теперь ты бездействуешь?

Ответа не было. Эфес оставался холодным - но при том совершенно не безжизненным. Я чувствовал его гнев. Медленный, звенящий, совсем, конечно же, не похожий на наш, людской. Меч жил своей жизнью. И не нуждался ни в чьих указаниях. Что ему делать, как и когда.

Тяжко, почти невыносимо жить, когда твой главный бой остался позади, а ты неведомым образом продолжаешь жить. Что там, на высоком небе, где живет Тот, кого я никогда не узрею вплоть до Страшного Суда, если, конечно, твой Иоанн ничего не перепутал от страха? Ты потерял Ольгу - хотя разве можно убить Равноапостольную? И что же, Ты отказался от мысли убрать с Земли Русский Меч? Не похоже на Тебя, Господи. Если Ты что-то решил, ты доводишь дело до конца. Хотя... Ты ведь сошел в Ад, Ты сокрушил железные врата, втоптал во прах гордый девиз "Оставь надежду всяк сюда входящий", ты вывел ветхозаветных праведников... но почему-то не помиловал того же Вергилия. И великий ромей только и мог, как истинный стоик, провести Данта по всем Адовым Кругам...