Елена Хисамова - Дьявольские близнецы

• Название: Дьявольские близнецы
• Автор: Елена Хисамова
• Жанр: Ужасы и Мистика

 Жаркий август 1986. В один из роддомов города подброшены близнецы. С появлением детей начинается отсчёт странных смертей и загадочных событий.

 Андрей влюблён в Светлану со школьной скамьи. Повзрослев, они заключают брак, но счастливую жизнь разрушает измена Андрея со старой школьной подругой Марией. Светлана, потеряв детей и возможность стать матерью, начинает сходить с ума, и тогда Андрей решает усыновить чужого ребёнка. Они удочеряют девочек – близнецов, подброшенных в роддом. Андрей выясняет, что свидетелей появления детей в роддоме не осталось. С этого дня жизнь Андрея превращается в кошмар. После гибели жены, он получает предложение от крупной клиники экстракорпорального оплодотворения и уезжает работать за границу, оставив детей на попечении родителей покойной жены. При странных обстоятельствах девочки с дедом сгорают в дачном доме.

 Андрей, вернувшись на родину, незаконно продолжает начатые им за границей опыты по клонированию людей. Он начинает понимать, что все таинственные события, произошедшие с близкими людьми, спланированы какими-то могущественными существами. И цель у них одна: заполучить его методику воспроизведения клонов.

---

– Верка, мать твою! Ты откуда их взяла?

– На улице подобрала. Прямо под окно подбросили, – скупо сообщила Верочка и поморщилась от ядрёного запаха перегара, сдобренного луковыми фитонцидами, исходившего от Алевтины.

– Ё - моё! Подкидыши! Видала, кто принёс? Что молчишь, как чурка бессловесная?

Девушка отвернулась, притворившись, что не слышит воплей акушерки, и начала складывать инструменты  для стерилизации.

– Ох, Царица небесная! Ну, ты и дурында! Что же делать? Ведь милицию вызывать полагается...

Верочка окрысилась:

– Ну, и вызывайте. Что я, по-вашему, под проливным дождём должна была малюток оставить?

Пьяную Алевтину здорово напугала перспектива предстать перед милицейским нарядом подшофе. Она готова была обвинить медсестру во всех смертных грехах.

– Как не вовремя! А я-то, я-то что скажу? Уволят теперь к едрене-фене! Ты чем вообще думала? Головой, или каким другим местом?

– Я своё дело сделала. Девочки обработаны, а вы теперь и решайте, как поступить.

Акушерка немного успокоилась.

-- Девочки, говоришь? Дай-ка глянуть?

Она приблизилась к кюветам с детьми и расплылась в пьяненькой улыбочке.

– Красавицы мои! Лапулечки! Модельками будете! – принялась сюсюкать над подкидышами Алевтина. – А мамку вашу, сучку подзаборную, пусть дяди-милиционеры ищут. Всех, всех накажем, да, мои золотые? Нагуляют, от кого попало, а растить и воспитывать – государство! Верка, что молчишь, язык откусила что ли? Небось, тоже с кем попало путаешься? Совсем девки нынче стыд потеряли! К первому встречному в постель прыгаете и ноги раздвигаете!

    Вере вдруг стало так тошно и противно, что она мгновенно возненавидела себя. Ей опять вспомнилась прошлая ночь. Но на этот раз без приятного возбуждения, а с осознанием невероятной гадливости. Она почувствовала себя настолько грязной и испорченной, что её даже замутило от отвращения к своему телу, губам, рукам. Не обращая внимания на окрики Алевтины, Верочка вышла из детской, тихо прикрыла дверь и быстро прошла в сестринскую. Там, не отдавая отчёта своим действиям, девушка вынула из бикса[2] два скальпеля. Она полюбовалась на холодный блеск нержавеющей стали и со всей силы воткнула их в глаза. 

Глава 2. Про любовь и не только

     Павлик Горяев навсегда запомнил ясное декабрьское утро, когда в шестом классе к ним  пришла новенькая девочка. В тот год его избрали председателем, и на большой перемене он собрал совет отряда в кабинете математика, который был их классным руководителем.

Приближался Новый год, и ребятам хотелось устроить чаепитие и дискотеку перед зимними каникулами. Они громко спорили, стоит ли объявлять конкурс маскарадных костюмов? Какие шарады и загадки подготовить для развлечения? И, конечно, о самом главном: кто будет на празднике Снегурочкой? Про Деда Мороза вопрос даже не возникал. Решение приняли единогласно: Дедушку сыграет сам Павлик. Мало того, что он был на год старше одноклассников, благодаря сердобольной бабушке Аксинье, которая так тряслась над болезненным единственным внуком, что родители со скандалом оформили Павла в школу только с восьми лет. К тому же, к тринадцати годам Павел вымахал не по возрасту, вровень с отцом. Правда мальчишка пока оставался нескладен и худ, как палка. Батя, когда они по утрам собирались кто в школу, кто на работу, иногда тыкал его пальцем под выпирающие рёбра и смеялся: «Ну, и дрищ ты, Пашка!» Но Павлик не обижался. Были бы кости, а мясо нарастёт. С недавнего времени он усиленно занимался спортом. В школе сформировалась приличная баскетбольная команда. И, несмотря на то, что Павлик шестиклассник, тренер ставил его играть наравне со старшими ребятами. Зато внешность мальчишке досталась – любая девчонка позавидует. Глаза синие-пресиние, словно яркое июльское небо, а волосы и ресницы густые и чёрные. Все девочки из пятых и шестых классов мечтали дружить с ним. А две недели назад Пашка в столовой столкнулся с самой красивой в школе, восьмиклассницей Машенькой Кашиной, и та пригласила его к себе домой, на День рождения.

     На день рождения Пашка зря пошёл, весь вечер чувствовал неудобство. Парни волками смотрели, девчонки шушукались и хитро перемигивались. Особенно, когда они с Машей танцевали под красивую песню АВВА «Dancing Quinn». Пашка, как положено, руки девушке на талию положил и принялся неуклюже с ноги на ногу топтаться. Сама Маша закинула свои руки ему за шею, близко прильнула и принялась жарко и щекотно дышать в ухо. От этого Пашка сделался весь пунцовый и вспотел, словно стометровку пробежал. Потом ещё хуже стало. Кто-то предложил сыграть в бутылочку. И выпало ему с Машей целоваться. В кладовке, куда их с наигранным хохотом затолкали ребята, было прохладно, и пахло, как в овощном магазине: сырой картошкой, квашеной капустой и солёными огурцами. Лампочка в сорок ватт слабо светила высоко под потолком. Пашка, как деревянный истукан, стоял перед Машей, не проявляя никакой инициативы. Но девушка сама прижалась к нему и принялась с жаром целовать в губы. Она, то нежно проводила по ним языком, то слегка посасывала. Потом её язык заскользил по Пашкиным зубам, словно проверяя их гладкость. Мальчишка готов был провалиться сквозь пол от стыда. И в то же время с его телом явно что-то происходило. Мужское естество, которая бабушка до сих пор при нём смешно называла «чичиркой»  набухало, и в брюках становилось тесно. Маша ещё сильней прижалась к нему и тоже почувствовала это увеличение. Она странно застонала и прошептала: «Ну, потрогай же меня. Давай!» Девушка взяла его за руку и потянула вниз, другой приподняв и так слишком короткую плиссированную юбку. Пашка сам не понял, как его ладонь оказалась между её стройных ножек, на мягком холмике, покрытом нежными волосками. Там было горячо и влажно. Пашка непроизвольно дёрнул пальцем, и Маша застонала ещё протяжнее.

«Тебе больно?» – Осиплым шёпотом спросил он.

На что девушка почти плачуще ответила: «Сделай так ещё, Пашенька!»

И принялась покачивать бёдрами, словно крутила невидимый хула-хуп. Пашке одновременно хотелось продолжать странные действия и оттолкнуть Машу, но он побоялся обидеть именинницу.

     Сколько времени они провели в полумраке кладовки, Павлик не знал. Несколько раз с той стороны им стучали в дверь, которую Маша предусмотрительно закрыла на внутреннюю щеколду. Пашка дёргался всем телом от стука, но девушка шептала ему: «Не останавливайся». Наконец, она задрожала и больно, чуть не до крови прикусила Пашку за губу. Потом отстранилась, деловито поправила на себе одежду и, чмокнув мальчишку в нос, сказала нарочито весело: «Приходи завтра, когда этих дураков не будет. Придёшь?» Пашка неопределённо пожал плечами. Они вышли к гостям. Вскоре он тихо снял с вешалки верхнюю одежду и незаметно выскользнул из квартиры. Он бежал вниз по лестнице, натягивая куртку, и думал, что больше никогда не придёт к Маше.

     Пашка ещё не знал как, но он чувствовал, что его просто использовали. В школе он старался не встречаться с девушкой, а если и сталкивались в рекреации, опускал глаза и быстро проходил мимо. Несколько раз вечерами кто-то звонил и молчал в трубку. Мать с отцом многозначительно переглядывались. А бабушка Аксинья Пашку вопросами донимать начала, какая девочка из класса ему нравится? Павлик злился всерьез, будто его уличали в преступлении. И ещё после Дня рождения мальчишке каждую ночь один и тот же сон стал сниться. Будто опять он с Машей в кладовой. Всё повторяется, как наяву, только они совсем голые. И так ему в том сне было одновременно и сладко, и стыдно. Хотелось, чтобы он не кончался и одновременно быстрее проснуться. Внезапно дверь кладовки распахивалась настежь, и в проёме появлялся слепящий глаза свет. А потом проявлялся силуэт. Тоненькая девичья фигурка с развевающимися, словно на ветру, светлыми волосами. И Павлик сразу понимал: вот та, которая нужна ему, которая его спасёт от наваждения, но не видел её лица. Он пытался оттолкнуть Машу, но девушка цеплялась за него ещё сильнее. Её тело странно вытягивалось, и она вдруг трансформировалась в огромную змею, которая сжимала его в своих кольцах. Изо рта вместо слов неслось шипение: «Ты мой, мой! Не будет вам счастья!» Кольца начинали пульсирующее сжатие, причиняя мучительное наслаждение. И в наивысший момент удовольствия Павлик резко просыпался на влажных перепачканных простынях. Он сдирал с постели белье, тайком пробирался в ванную и застирывал его, чтобы мать и бабушка не увидели пятен. Ночные видения, изматывающие его стыдом и отвращением, прекратились, как только Маша исчезла из школы. Поговаривали, что она переехала куда-то в другой город. Павел вздохнул с облегчением.

     Так вот, в разгар спора о том, кто же из девочек будет Снегурочкой, дверь распахнулась и на пороге застыла гибкая фигурка с длинными белыми волосами. Ребята изумлённо замолчали. Только известный хохмач класса Валерка присвистнул и дурашливо выкрикнул, пустив петуха в конце фразы: «Вот вам и Снегурочка! Здрасте!»