Розалинда Лейкер - Серебряное прикосновение

• Название: Серебряное прикосновение
• Автор: Розалинда Лейкер
• Издательство: ДИАЛОГ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-85980-035-5

Действие романа Розалинды Лейкер «Серебряное прикосновение» разворачивается на фоне исторических событий Англии XVIII века. Это рассказ о трогательной и драматической любви двух молодых людей: ученика богатого ювелира Джона Бэйтмена и Эстер Нидем — сироты и служанки в таверне. Любовь и предательство, страсть и коварство приходится преодолеть героям романа во имя обладания друг другом.

---

Марта начала тщательные поиски. Это был далеко не первый случай, когда она вторгалась в комнату Эстер и перебирала ее вещи. Последний раз Марте было достаточно открыть ящик комода и найти в нем стопку детского белья, чтобы все самые черные подозрения ее подтвердились. Тогда-то она и придумала план разоблачения Эстер в купальне.

На полочке лежал черный кожаный тубус, в котором Эстер хранила свои рисунки. Марта открыла его и вытряхнула содержимое на постель в надежде отыскать портрет мужчины. Однако там были только эскизы птиц, деревьев, цветов, да несколько старых, пожелтевших страниц из книги с изображением различных лекарственных трав и указаниями, как их использовать для приготовления настоев и микстур. Марта нашла высохший цветок розы, вложенный между двумя ящиками, но это не давало ей ровным счетом ничего. Она даже встала на табуретку и заглянула за полог кровати, отодвинула занавески, чтобы убедиться, что за ними ничего нет. Там не было даже пыли. Эстер всегда тщательно убирала свое жилище.

Слезая с табуретки, Марта вдруг каблуком наткнулась на половицу, под которой явно была пустота. Поразмышляв немного, она опустилась на колени и приподняла ее. «Тайник» был пуст, но это не охладило ее пыл. Она принялась методично и последовательно простукивать все половицы в комнате…

Притащив в прачечную корзину с грязным бельем, Эстер вдруг вспомнила, что еще накануне собиралась простирнуть и свое белье вместе с очередной партией из гостиницы. Мальчишка-помощник уже разводил огонь под большим медным котлом, и Эстер, оставив корзину под его присмотром, вернулась в таверну. Ничего не подозревая, она открыла дверь в свою спальню и увидела там Марту, которая, стоя на коленях возле открытой половицы, изучала свидетельство о браке Эстер и Джона.

— Что вы здесь делаете? — ошеломленно спросила Эстер. — Как посмели вы трогать мои вещи?

И она ринулась вперед, пытаясь отнять у Марты документ. Та поднялась с коленей и быстро спрятала бумагу за спину.

— Почему ты не сказала, что вы поженились? — зашипела она на Эстер. — Ведь этим ты спасла бы своего брата от унижения и позора!

Эстер подняла с пола небольшой мешочек, который хранил ее обручальное кольцо и из которого Марта вытащила свидетельство о браке.

— Сколько можно совать нос в чужие дела? — с невыразимым презрением сказала она. — Ну почему, почему вы не оставите меня и Джона в покое? Мы договорились пока никому не говорить о нашем браке. И это был единственный способ сохранить все в тайне.

Марта пренебрежительно швырнула лист бумаги на постель.

— А почему ты думаешь, что я не умею держать язык за зубами, когда это нужно? — язвительно спросила она.

Эстер вскинула голову и неуверенно, с опаской взглянула на Марту.

— Вы действительно никому не скажете обо мне и Джоне, пока он не закончит учебу?

Марту забавляло сначала обнадеживать, а потом вновь расстраивать Эстер, поэтому она злорадно объявила:

— Теперь уже я ничего не могу поделать. Четверть часа тому назад мы с Джеком наконец-то догадались, что твой любовник — Джон Бэйтмен. И теперь Джек уже, наверное, на полпути к дому Харвуда. Ему не терпится поговорить с ним обо всем этом!

Вскрикнув от этой ужасной новости, Эстер поспешно сунула свой мешочек в карман фартука и сдернула с крючка накидку.

— Я должна остановить его!

— Ты его не догонишь.

— Я постараюсь.

Эстер закутала шею шарфом.

— Господи, только бы найти возможность задержать его! А может, мистера Харвуда нет дома? Ведь все, что мне нужно, это несколько минут, чтобы убедить Джека выслушать меня!

Марта проследовала за ней на лестничную площадку и смотрела, как Эстер торопливо спускается вниз. Она покачала головой, подумав, что при таком темпе ходьбы, который могла позволить себе Эстер в ее положении, Джек, вероятно, вернется домой до того, как она дойдет до мастерской Харвуда.

Джон сидел на своем рабочем месте и занимался украшением церковного серебряного блюда для пожертвований. Он держал резец почти вертикально между большим, указательным и средним пальцами левой руки, а правой сжимал молоток. Этим молотком Джон аккуратно, с точно рассчитанной силой стучал по резцу. Инструмент постепенно наносил изящный рисунок по краю блюда.

Неожиданно его сосредоточенную работу прервали. Мастер Харвуд желал видеть Джона немедленно. Он снял с себя кожаный фартук, надел на сорочку жилет, чтобы выглядеть солиднее, и пошел в контору.

Когда Джон постучался в дверь кабинета, голос Харвуда приказал ему войти. И он сразу же понял, что случилось нечто ужасное, как только увидел Джека Нидема, сидящего в кресле рядом с хозяином. Он догадался обо всем, что ему сейчас будут говорить. Джек, с выражением сильнейшего гнева на лице, вскочил с кресла и угрожающе двинулся к Джону, но Харвуд сделал ему знак, чтобы тот вернулся на место. Джек повиновался, что-то бормоча себе под нос.

— Бэйтмен, — серьезно заговорил Харвуд, — против тебя выдвинуто чрезвычайно тяжелое обвинение. Я надеюсь услышать, что оно абсолютно беспочвенно, однако предупреждаю, что не потерплю лжи. Говори правду и только правду. Тебе понятно?

— Да, сэр.

Джон догадался, что последует за этим. Будущее его повисло на волоске, и волосок этот был готов вот-вот оборваться.

— Я должен был напомнить тебе, когда мы говорили о правилах поведения для подмастерьев, что внебрачная связь сурово карается. Ты меня понимаешь?

У Джона не было выбора. Он крепко сжал челюсти, собираясь с силами, а потом заявил:

— Я — отец ее ребенка.

Казалось, что слова его эхом откликаются в этом огромном кабинете. У Джека Нидема вновь угрожающе засветились глаза, и он вновь привстал со стула, но Харвуд заставил его сесть. Выражение лица хозяина стало каким-то диким и враждебным.

— Из того, что мне сказали, я делаю вывод, что ты, Бэйтмен, бросил девушку. Это верно?

Джон ощутил, как злость заполняет его. Злость на случайный поворот обстоятельств, заставивший Эстер нарушить обет молчания, данный ими друг другу.

— Эстер — моя жена. Три месяца назад мы обвенчались во Флит.

Оба его собеседника были сначала поражены, но последующая реакция их сильно отличалась. Джек, видимо, сразу же смягчился и до некоторой степени успокоился, а вот Харвуд, услышав эти слова, заговорил дальше в том холодном, угрожающем тоне, который, как уже знал Джон, не предвещал ничего хорошего.

— Бэйтмен, для мистера Нидема это меняет дело.

И, обращаясь к Джеку, добавил:

— Извините, но я вынужден порекомендовать вам вернуться в Хиткок немедленно. Со своим новым зятем вы еще успеете побеседовать. В настоящий момент мне необходимо продолжить разговор с Бэйтменом с глазу на глаз. Он пока еще мой ученик.

Джеку Нидему ничего не оставалось делать, кроме как уйти. Он встал, неуверенно посмотрел на Джона, поклонился Харвуду.

— Я надеюсь, что эта история не повлияет на ваше доброе отношение к моему заведению, и что вы…

— Всего хорошего, Нидем.

— Э-э-э… До свиданья, сэр.

Как только дверь за Нидемом закрылась, Харвуд дал волю своему возмущению:

— Бэйтмен, ты не только ослушался меня, но и обманул мою дочь! Ты злоупотребил моим гостеприимством, ты, уже будучи женатым, продолжал играть чувствами моей девочки, ее привязанностью к тебе, заставив ее поверить, что у тебя к ней честные, искренние намерения! Что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Каролина не питает иллюзий в отношении меня. Мы просто друзья, и я очень ценю ее дружбу.

— Черта с два ты ее ценишь! По крайней мере, теперь всему этому конец, и Каролине будет только на пользу, что она избавилась от тебя!

Харвуд вскочил и, отшвырнув стул, подошел к бюро. Он извлек из него документ, в котором Джон узнал контракт о его учебе в мастерской.

— Но мне ведь осталось совсем чуть-чуть доучиться! — воскликнул Джон.

Харвуд развернул лист бумаги и взглянул на него.

— Точнее, три месяца, две недели и один день, — сказал он и медленно разорвал документ на две половины.

— Нет! — протестующе крикнул Джон.

Харвуд швырнул ему половину листа.

— Своей женитьбой ты сам навсегда лишил себя права стать настоящим мастером! И я обещаю тебе, что прослежу за уничтожением всех записей и документов, в которых упоминается твоя учеба в моей мастерской. Более того, я сам, лично занесу твою фамилию в «черный список» по мастерским, и тебя не примут ни в одну в этом городе! А теперь собирай свои пожитки и убирайся из моего дома, пока я тебя не вышвырнул отсюда своими руками!

До этого момента Джон никогда не испытывал ненависти к кому-нибудь. Даже в такой момент он мог признать, и признал, что, в конечном счете, сам виноват во всем. Однако он не мог вынести оскорблений и дополнительных наказаний, наложенных на него, так как считал их грубой несправедливостью и даже местью властного, влиятельного человека более слабому, зависящему от него. Поэтому Джон, в котором неожиданно для него самого проснулось благородство происхождения, с гордостью и глубочайшим достоинством поклонился противнику, всем своим видом показывая, что честь его совершенно не пострадала от грубости и невежества оппонента, и удалился с гордо поднятой головой.