Мэри Брэддон - Проигравший из-за любви

• Название: Проигравший из-за любви
• Автор: Мэри Брэддон
• Издательство: Курск
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7277-0089-2

Роман «Проигравший из-за любви» — это интригующий рассказ о запоздалой любви солидного, всеми уважаемого человека, который, прожив уже немало лет, даже не подозревал, на что способно настоящее чувство. Думал ли когда-нибудь он, чья профессия и долг — возвращать людям жизнь, что решится на такое из-за любви к женщине…

Убийство, шантаж, личная драма — таков его тернистый путь к безоблачному счастью.

---

Он не сказал ни слова о тех неудобствах, которые ему сулила такая поездка. Он был благодарен хотя бы за то, что Флора не просила его оставить вообще окрестности Лондона. Остальное не имело значения для него.

Девушка с новыми силами стала продолжать свое обучение после того откровения об Уолтере Лейбэне, она истязала себя упражнениями, штудировала глаголы и наклонения, идиомы и инверсии с огромным рвением. Она желала поскорее избавиться от образа своего потерянного возлюбленного, чтобы не оставлять ему места в своих воспоминаниях. Но, несмотря на все ее старания, он часто появлялся в ее мечтах. Казалось, его привидение нависало над ней, когда она сидела за столом, так же, как некогда он сам стоял рядом с ней у ее мольберта. Иногда она оглядывалась кругом с невероятным чувством того, что она действительно может увидеть стоящим его рядом, она как будто бы чувствовала его присутствие, почти видела его. И Флора дрожала оттого, что может вот-вот услышать его голос. Невидимый, неосязаемый, он мог иногда разговаривать с ней.

У нее появились мысли о спиритизме, как о средстве общения с умершими, но она смеялась над подобной возможностью, вспоминая о том, что в действительности он никогда не любил ее, между ними не было того сильного чувства, которое бы могло привести душу мертвого человека к живому, не было кольца, которое могло бы связать их. Его страждущая душа скорее перенеслась бы к той девушке, которую он любил, и нашла бы там свое пристанище, в сердце той вульгарной особы. Не к ней, не к ней, которая так сильно любила его, вернулась бы его душа.

Ни один наставник не мог желать более прилежного ученика, чем Флора. Ум девушки схватывал все буквально на лету. Она читала книги, приносимые ей доктором, которые принадлежали перу самых замечательных писателей; перед ней открылся также величественный мир естественных наук. И были моменты в её жизни, когда она погружалась в чудеса мироздания, забывая о той его частичке, которая, покинув землю, сделала ее одинокой.

Все вместе они изучали Хэмстед и его окрестности и обнаружили в Вест-энде старинный коттедж, расположенный в живописном месте, где находилось еще несколько опрятных домиков, которые, казалось, каким-то странным образом попали сюда по воле доброй волшебницы да так и остались здесь. Место это располагалось вдали от церкви и почты, а также от других заведений типа мясных и свечных лавок.

Дом, снятый мистером Чемни, был приземист и груб, с шершавыми, грубо вытесанными стенами и огромным количеством балок вокруг него. Коттедж находился посреди треугольного сада, огороженного живой оградой из остролиста, в саду же росли георгины, цветущие веселыми цветами.

Флора была вначале даже несколько очарована этим местом, но затем отвела свои печальные глаза от окружающей ее красоты. Она думала о том, как бы мог быть восхищен Уолтер очарованием такого незамысловатого жилища, о том, что этот пейзаж мог бы вдохновить его на создание одной из его картин. Чем была для нее эта красота без Уолтера, который, однако, никогда не принадлежал ей.

Марк оказался весьма удовлетворенным простотой выбранного места.

— Я буду чувствовать себя здесь так же, как и на нашей старой ферме в Дарлинг-Дауне, — сказал он, — где незнакомцы появлялись не чаще одного раза в три месяца. В общем, даже неплохо находиться вдали от мясника и иметь возможность ездить в Хэмпстед за припасами.

Флора обрадовалась хорошему настроению отца, так или иначе они были одним целым. Он никогда не переставал любить ее, и все ее мысли с самого ее рождения были связаны с ней. Неужели это была она, когда жаловалась на все, когда думала, что жизнь пуста из-за потери, которая потерей-то на самом деле не была, а была, собственно, концом обмана, пробуждением от глупых любовных снов?

Она сказала себе, что с этого момента будет всегда счастлива, что она проведет большую часть своей жизни с отцом. Одно счастье ушло от нее, но другое могло быть коротким. Она бросала отчаянный взгляд на будущее, на ожидающее ее одиночество. Как она будет жить без отца?

День за днем она добивалась все большего контроля над собой, казалось, она живет только для того, чтобы угождать отцу и радовать его. Не было на земле человека, так сильно почитаемого своей дочерью, как был Марк Чемни, горячо любимый этой задумчивой девушкой с темными глазами. Гуттберт высоко ценил ее поведение. Он видел стоическую молчаливую борьбу девушки со своей печалью, видел, что ее сердце заполняется любовью к своему отцу.

«Она восхитительна, она самая женственная из всех женщин и это оправдывает мою безграничную любовь к ней» — думал доктор, возвращаясь на Вимпоул-стрит после одного из вечеров, проведенных в Вест-энде. Он был здесь каждый день, как это бывало и в Кенсингтоне. Доктор ездил туда и обратно с такой легкостью, как будто эти поездки вовсе не утомляли его.

В один из таких дней мистер Чемни решил, что было бы неплохо, если бы Флора поездила верхом. Не бледное лицо сильно встревожило его. Она улыбнулась ему, но улыбка не казалась радостной. Для нее было бы совсем неплохо пронестись галопом по проселочным дорогам и тропинкам, которые пролегали между Вест-эндом и Эдвером. Доктор был очень осторожен и поэтому вызвался найти для нее хорошую, не очень норовистую лошадь, которая скакала бы так же плавно, как раскачивающаяся игрушечная качалка. Марк также желал участвовать в выборе животного. Как-то утром они встретились в Сити и просмотрели великое множество лошадей, пока их выбор не пал на откормленную гнедую кобылу с кротким темпераментом. Это было весьма флегматичное животное, спокойное, как бездетная вдова, имеющая неплохие сбережения, дела которой идут весьма неплохо.

Флора была чрезвычайно благодарна и старалась казаться довольной. Возможно такой подарок, являющий собой живое, обожаемое существо, чьи темные глубокие глаза смотрели с нежностью на нее и чьи бархатные ноздри, казалось, дрожали от малейшего ее прикосновения, был самым лучшим подарком, который мог сделать для нее отец. Шаги девушки становились легче, когда она бегала в конюшню Титании, эту гнедую кобылку они так и назвали — Титания. Просторный ландшафт, свежий воздух придали Флоре новых сил, на ее щеках заиграл слабый румянец, губы стали розовыми. Она уже немного владела искусством верховой езды, обучившись этому с другими юными леди в Ноттинг-Хиллской школе, находясь под опекой мисс Мэйдьюк. Она умела изящно ездить легким галопом по круглому манежу и даже прыгать через низкие барьеры. Под руководством доктора она постигала искусство управления тихой Титанией и через некоторое время перестала пугаться вида омнибуса или фургона, несущихся на нее.

Но каким бы добрым ни был доктор, Флора старательно избегала прогулок наедине с ним. У нее всегда был страх перед возможным повторением той сцены на церковном дворике в Тэдморе, и когда доктор после полудня предлагал поехать верхом, девушка говорила, что ее отец непременно должен быть с ними на той лошади, которую он купил для грума, обычно же она ездила рано утром с грумом в качестве своего провожатого. Здоровье девушки заметно улучшилось. А из-за длительных прогулок верхом, учебы, ежедневных чтений вслух отцу, внимания к малейшим его желаниям, домашних забот, таинства которых она постепенно постигала, у Флоры совсем не оставалось времени на лелеяние своей сердечной печали. Божественный, исцеляющий забвением бальзам даровался ей скупыми дозами, поэтому ее боль иногда просыпалась и больно жалила сердце, но это все же была переносимая боль.

«У меня есть отец, — говорила она себе, — я должна быть счастлива». И живя с этой мыслью, она хранила надежду, что ее отец, будет жить с ней долгие годы. Она потеряла уже так много, небеса должны были оставить ей то, что еще составляло ее счастье.

Первые холодные ветры октября послужили сигналом к перемене места обитания, Каким бы милым ни был коттедж в Вест-энде, доктор Олливент настаивал им перемене жилища. Мистер Чемни должен был пронести зиму в более мягком климате. Паинмаус в Хэмпшире как раз подошел бы ему. Было решено, что они двадцатого должны стартовать в Паинмаус. Доктор обещал снять комнаты для них и вообще подготовить все к переезду.

— Я должен буду остаться без наших вечеров, — сказал он, — и без моей ученицы.

— Но ты ведь можешь иногда приезжать к нам, — предположил Марк.

— Возможно, на несколько часов в воскресенье.

— Вряд ли это будет так уж необходимо для тебя, — сказал Марк.

— О, конечно, будет, — ответил доктор, улыбнувшись, — я вовсе не думаю, что такое путешествие оказалось бы бесполезной тратой времени, поверь мне. Но я не должен больше так расслабляться, как делал это летом. Мое отсутствие было слишком длительным и я должен буду выдержать некоторые упреки, когда вернусь домой, особенно от тех пациентов, у которых на самом деле ничего плохого со здоровьем нет.