Михаил Петраков - Выбор Вечности

• Название: Выбор Вечности
• Автор: Михаил Петраков
• Жанр: Научная Фантастика

---

Что такое счастье? Никто не может точно ответить на этот вопрос. Это настолько воздушное и эфемерное понятие, настолько неуловимое, что его невозможно описать. Но Бром был уверен, что счастье, наконец, настигло его. Он был по настоящему безмерно счастлив. Самое удивительное, что ничего сверхъестественного не случилось. Дейкер сидел за столом у себя дома, Джерси в цветастом переднике гремела посудой у плиты, из дальней комнаты доносился детский смех. "Как хорошо, что Дана и Тим вернулись из Европы, - подумал Бром." В руках он держал газету, глаза пробегали статью, в которой говорилось о неком очень влиятельном бизнесмене по имени Бром Дейкер, о его процветающем деле и растущем влиянии в политических кругах Америки. Газета задавалась вопросом насколько скоро он выйдет на политическую арену. Статья, конечно, тешила самолюбие Брома, но сделать его настолько счастливым не могла. К тому же Дейкера не отпускало какое-то смутное ощущение тревоги. Он чувствовал непонятную неестественность происходящего. Такая до боли знакомая домашняя обстановка, жена, дети в дальней комнате, запах так любимой Бромом яичницы с беконом, стук по крыше дома. Бум... Бум... Да, конечно, как же я мог забыть? Я сам нанял бригаду строителей, заплатил им за снос дома. Бум... Бум... Стены начинали дрожать. Удары становились сильнее, с потолка летела побелка. Огромный железный шар, подвешенный на стреле подъемного крана, промелькнув в окне, врезался в стену и влетел в кухню, сопровождаемый осколками кирпича. Сокрушив плиту, он подхватил Джерси в переднике с яркими голубыми незабудками и размазал ее по дальней стене... Неее-еее-ет!!! Бром рывком сел на кровати. Холодный пот покрывал все его тело. Лунный свет проникал в окно, освещая картину с мамонтами на стене. Ночью она выглядела зловеще. За стеной затихали отголоски грохота. Похоже на звук опрокинутого платяного шкафа. Потом воцарилась гробовая тишина. Страшное чувство разочарования, будто его вытащили из сказки, посетило Брома. Ему было так хорошо во сне. Постылый мир! Однажды в детстве он уже испытывал подобное. Во сне он нашел волшебную палочку, с помощью которой можно творить чудеса. Он мог решить все свои проблемы, один взмах - и новенький велосипед уже распространяет запах заводской смазки. Когда маленький Бром открыл глаза, то сначала стал вспоминать, где оставил волшебную палочку. Прокручивал в уме события последнего дня и долго не мог поверить, что чудеса были возможны только во сне. Тогда весь день был испорчен. Двенадцатилетний мальчик видел те же вещи, что и всегда, но в тот день они давили на него, он всей душой ненавидел даже обстановку своего дома - она словно приковала его к реальному миру, не отпускала в сказку. Те же чувства сейчас кипели в душе сорокалетнего человека. Теперь он будет бояться заснуть - пробуждение слишком болезненно и беспросветно. Даже стены палаты давили на Брома своей безысходностью. Он поднялся с кровати, сорвал картину и, приставив ее к стене, ударил ногой. Похмелья он абсолютно не ощущал. Безвкусные добавки. Они даже коньяк пичкают всякой дрянью. Теперь надо было выяснить причину грохота, избавившего Брома от сладких чар Морфея. Бром успел узнать, что домик, в котором он проживал, был разделен на две части. Причем двери, ведущие во вторую половину, были закрыты. Одна из дверей находилась в спальне. Дейкер прильнул к большой узорной замочной скважине и чуть не отпрянул от неожиданности. С другой стороны на него смотрел налитый кровью глаз. Брому в данный момент было абсолютно все равно, он выдержал этот долгий взгляд. Глаз с течением времени все больше наливался яростью и, когда бешенство полностью заполнила его, за дверью раздался тяжелый вздох - так быки на корриде выпускают пар из ноздрей, - и глаз исчез. В ту ночь Дейкер так и не смог больше заснуть. Утром Синди принесла его личные вещи. Их было немного: рубашка, галстук костюм от "Гуччи", золотые часы "Картье", нечищеные ботинки, пустой бумажник, кобура от револьвера и немного помятая фотография Джерси и детей. Бром долго смотрел на нее. - Она... они мертвы? - голос прозвучал сдавленно и приглушенно. - Мне очень жаль. - Было видно, что Синди хорошо умеет сообщать подобные новости. Она говорила словно врач, каждый день сообщающий о смерти пациентов. Выражение лица сочувственное, но все же отстраненное. - Ваша жена никогда не верила в крионику и запретила замораживать себя после смерти. Дана и Тим погибли в авиакатастрофе через десять лет после вашей заморозки. Ваш единственный внук - сын Тима Брайан - окончил свои дни в больнице при колонии строго режима, где отбывал пожизненный срок. В настоящее время из самых близких родственников жива троюродная сестра внучатой племянницы вашей тети. Если хотите, мы можем связаться с ней. Весь вчерашний день Бром был занят разгадыванием головоломок. Он даже не подумал о том, что Джерси может не быть. Сейчас он в одно мгновение потерял всех своих близких, всю свою жизнь. Синди рассказывала о тенях из прошлого, будто читала учебник истории. Для Брома же это было настоящим, для него все они умерли именно сейчас, а не триста лет назад. Он потерял их всех именно сейчас. Дейкер не винил Синди за ее холодность. Ни один человек не будет смеяться над зверствами настоящего дня, а вот об средневековой инквизиции Бром сам отпускал шутки, учась в средней школе. Синди не понимала, что прошлое и настоящее, разделенные несколькими веками сошлись в одной точке - в душе человека, лишившегося всей своей жизни. Бром сам умер в тот момент. Он сидел, мял в руках фотографию и не знал, что делать дальше. Он только знал, что никогда не расстанется с этой фотокарточкой. Синди тихонько подошла сзади и обняла его за плечи.

Время, прошедшее со встречи с волками, превратилось для Брома в один долгий день. Он занимался просмотром исторической хроники, Синди всегда была рядом, подробно объясняла непонятные моменты. Они с Синди часто гуляли по длинным аллеям. Высоко над головами шумели березы, небо было такое же синее, как и триста лет назад, из-за чего Бром временами забывал, где находится. Была весна, Дейкер с наслаждением впитывал этот запах. Голубоволосая медсестра с голубыми волосами читала Брому краткий курс современной физики, он с огромным интересом слушал ее. Поток новых знаний захлестнул его и понес в дебри, и не снившиеся писателям фантастам современникам Брома. Голова плыла от обрушившейся на нее информации. Временами, особенно по утрам, ему бывало страшно. Приходилось почти заново постигать мир, будто ты только что родился. Для зрелого человека это очень тяжело. Нужно было ломать старые стереотипы, образ мышления, Бром старался, но прекрасно понимал, что не сможет полностью вписаться в новый мир. Он всегда будет здесь чужаком. Современные дети с молоком матери впитывали атмосферу будущего, взрослому это было не под силу. "На что я еще способен?" - Этот вопрос постоянно мучил Дейкера. Однажды утром Бром попытался возвести в куб число 38. Мозги скрипели десять минут. Раньше он справлялся за три. 55328! Бром взял карандаш и проверил результат. Вышло 54872. В то время, как Дейкер размышлял откуда взялась такая чудовищная погрешность, в комнату ворвалась Синди и поставила на стол прозрачную коробку с тортом и пакет песочного печенья в виде розочек. - Сегодня мы будем праздновать пятидесятилетний юбилей одной женщины. Синди кокетливо улыбнулась. А я всегда думал, что здесь больше повода для грусти. - Так где же эта счастливица? - Бром взял печенье и с удовольствием принялся его жевать. - Кому исполняется пятьдесят? - Мне. - Синди с удивлением посмотрела на него. Дейкер поперхнулся печеньем и зашелся в приступе тяжелого кашля. - Так у тебя, может быть, есть и ученое звание, соответствующее столь преклонному возрасту? - Доктор философских наук, вот уже пятнадцать лет преподаю в университете. Бром скорчил недоверчивую гримасу. А как насчет склероза, климакса и тому подобных приятных вещей, обычно сопровождающих столь высокое звание? - Не сказал бы, судя по тому, как ты обращаешься со мной. - С иронией произнес Бром. - Ты мой первый разморозок. Так вот почему она радовалась, как ребенок, когда я открыл глаза. Извини, если что не так, у меня еще мало опыта. Теория - это одно, а встреча с реальным человеком - совсем другое. - Синди совершенно забыла о торте. Пять свечек совсем оплыли, и горячий воск растапливал красные кремовые розочки. - По правде сказать, ты - моя мечта. Очень польщен. Мне пришлось стать профессором психологии, прежде, чем я получила тебя. Семнадцатилетний профессор психологии. Кто бы мог подумать, что такое возможно! Да это был образ идеальной женщины для Брома. Синди - женщина его мечты. Совсем юное тело и ум зрелого человека. Необычная ситуация: я - ее мечта, а она - моя. - А много их у вас, этих разморозков? - Бром разговаривал с набитым ртом. Он только что откусил приличный кусок торта с толстым слоем клубничного крема. Свечки, о которых все забыли, уже полностью прогорели. - Несколько сотен. В настоящий момент адаптацию проходят вместе с тобой еще шесть разморозков. Нет принципиальной разницы, когда разбудить человека, сейчас, через год, или ждать еще несколько столетий. В современных условиях, когда медицина способна излечить любое заболевание и обеспечить практически вечную молодость, фактор времени не имеет решающего значения. - Синди с сожалением посмотрела на сгоревшие свечки. - Всего несколько человек занимаются проблемой крионики. Адаптируя и выпуская в жизнь одних, мы размораживаем следующих. В тот момент сообщение о вечной жизни почему-то не произвело большого впечатления на Брома, возможно, он просто не смог сразу этого осознать. - Ты, конечно, извини за прямоту, но мне сдается, что относитесь вы к нам несколько пренебрежительно. - Мы стараемся не допускать этого. Но, не буду скрывать, из разморозков редко получается что-либо стоящее. В большинстве своем это глубокие старики, вместе с новым телом обретшие вторую молодость и новую жизнь. Сначала они прыгают и играют, как дети, а потом, вдоволь порезвившись, они все свое время философски качаются в кресле, погружаясь в пучину прошлой жизни и ушедших друзей. - Взгляд девушки остановился на тарелке с крошками от торта. Бром прожевывал предпоследний кусок. - Между прочим, ты знаешь, насколько трудно в наше время достать подобную пищу, переполненную углеводами и холестерином? - Извини. - Дейкер воткнул в последний кусок новые свечки и зажег их. - Ты должна загадать желание. Синди на секунду задумалась и задула свечи. - Мой сосед по дому, за стеной. Он то же разморозок? - Бром вспомнил про красный глаз, горящий в замочной скважине. - Да, но у него проблемы. Я разговаривала с ведущим его психиатром. Проблемы с адаптацией. - Девушка, наконец, отведала торта. - Хотя мы делаем все, что бы вы первое время чувствовали себя как дома. Спроси про картины. Эти дурацкие картины. - Разве этому способствуют столь колоритные персонажи? - Кивком головы Бром указал на стену. Одной картины уже не было, ее обломки лежали в мусорном ведре. - Мы хотели создать для вас домашнюю обстановку. - Синди сказала это несколько укоризненно, вспомнив о сломанном произведении искусства. - Но мамонтов и птеродактилей не было в наше время! - У тебя провал в памяти, - мягко сказала Синди. - Такое бывает у разморозков. Бром не стал спорить и настаивать. Ему было приятно заметить ее просчет и хоть в чем-то быть осведомленнее профессора из будущего. - Пошли, - неожиданно заявила Синди. - Пришло время выхода в свет. Чуть отодвинув шторку, из окна домика налитый кровью глаз наблюдал за тем, как две фигурки садились в летательный аппарат. Во флаере не было ничего лишнего: метра три в длину, сглаженные обтекаемые формы, два удобных пассажирских сиденья, органы управления, прозрачный купол сверху, и больше ничего. Брому он поначалу казался несколько ненадежным - ощущение такое, будто летишь в кресле, без какой либо опоры снизу. - Выжми из этой штуки все, на что она способна, - попросил Бром, едва они оторвались от земли. Синди многозначительно посмотрела на него. - Она способна на многое. Флаер резко сорвался с места и начал набирать скорость. Брома вдавило в кресло, он не мог оторвать голову от спинки сиденья, кожа лица натянулась, образовав гримасу. Когда стрелка спидометра коснулась отметки триста миль в час, Синди задрала нос флаера и вошла в мертвую петлю. Несколько секунд Бром висел на ремнях вниз головой, голубые волосы девушки встали дыбом. Потом откуда-то сверху свалилась поверхность земли, и Дейкеру показалось, что встреча с ней неизбежна. Флаер в метре над каменистой почвой принял горизонтальное положение, но только для того, чтобы глаза Брома широко раскрылись, когда он увидел приближающуюся с чудовищной скоростью кромку леса. Синди резко повернула флаер на бок (он имел сильно сплюснутую форму), и ствол огромной сосны пронесся в полуметре над головой Дейкера. Ветки кустов бились о лобовое стекло, окружающий мир превратился в мелькающую зеленую массу. Затем Синди бросила флаер в штопор. Летательный аппарат, вращаясь вокруг своей оси и с треском ломая сучья, вертикально вылетел из лесной чащи и поднялся над кронами деревьев. Синди протянула Брому бумажный пакет и он выплеснул туда содержимое своего желудка. - А ты рисковая девушка. - В голосе Брома чувствовалось неподдельное уважение. - Вожу я не очень хорошо. За всем следит электроника. Мы можем на скорости сто миль в час промчаться в сантиметре от головы человека, поднять ветром его волосы, и все это без малейшего риска для жизни. Но Бром уже не слушал свою спутницу, его полностью поглотил, буквально парализовал открывшийся вид на мегаполис. Такого не могла вообразить даже самая больная фантазия самого фантастического художника двадцатого века. У Дейкера даже чуть-чуть приоткрылся от удивления рот. Синди с гордостью за свой мир поглядывала на Брома. - Это еще не самый большой и современный город нашего времени. Дейкер пропускал слова мимо ушей. Чем больше он смотрел, тем больше голова распухала от впечатлений. - Видно, с посещением самого города нужно повременить. - Девушка вслух произнесла свои мысли. По дороге домой Бром пришел в себя и первый раз в течение поездки посмотрел на Синди. - Ты христианка? - спросил Дейкер. Во время мертвой петли маленький серебряный крестик выпал из-под блузки, а потом опустился на округлую грудь девушки. - Откуда ты знаешь такое древнее слово? - Синди машинально произнесла эту фразу, а потом вспомнила про происхождение разморозков. - Это обычное украшение. Да, я знаю, что в древности оно было символом веры. Но в наши дни не многие люди способны оперировать подобными понятиями. За несколько десятилетий после появления возможности вечной жизни религии высохли, словно лужи под палящим солнцем. Люди перестали нуждаться в утешении после смерти, в иллюзии воздаяния по заслугам каждому. Время от времени у нас появляются религиозные секты радикального толка, заканчивающие свое существование групповым самоубийством. Но влиянию подобных сект подвержена в основном мало обеспеченная прослойка общества. Они ищут рая на том свете, остальные пытаются построить рай на земле. Мечта детства о вечной жизни сбылась! Да, это правда. Невероятная, непостижимая правда! Бром только сейчас осознал эти слова в полной мере, впустил в сознание эту мысль, позволил себе поверить в это. Он вспомнил, как в детстве мечтал об эликсире вечной молодости. Маленького Брома очень волновала эта проблема. Он решил, что когда вырастет, обязательно изобретет такой эликсир, чего бы ему это ни стоило. Но прошли годы, и Бром смирился со смертью, она уже не казалась ему столь ужасной, он принял ее как неизбежность. Кроме того, ему стало даже любопытно, что ждет человека на том свете. Он где-то читал про одного подростка, который не выдержал и из любопытства кончил жизнь самоубийством, застрелившись из отцовского дробовика. Дейкер так далеко заходить не хотел, но все же без страха ожидал появления старухи с косой, предвкушая множество удивительных приключений. Такие настроения были близки по идеологии с суицидоидальными сектами будущего, Бром понимал этих людей как никто другой. Данные мысли заставили Дейкера повнимательнее приглядеться к Синди. Детская беззаботность никогда не покидала ее, даже сейчас, за штурвалом сверхзвукового флаера. Ее естественность, детский смех. И еще что-то еще. Что же это было? И тут Бром понял. Она не знала о смерти. Смерть не давила на нее, погребая юношескую беспечность. Жизнь бесконечна, все трудности временные и преодолимые. Люди будущего по прежнему ходили по краю, но раньше человека неизбежно впереди поджидала пропасть. Расщелина под ногами открывалась для одних раньше, для других позже, но постоянно маячила на горизонте. Теперь все изменилось, можно вечно скользить по самой кромке и никогда не сорваться вниз... В тот вечер Синди опять ужинала с Бромом. Он начал замечать, что девушка все больше стремиться к его обществу и не относиться к этому как к работе. Ужин при свечах подходил к концу, когда из-за стены послышался шум. Потом он на мгновение затих, чтобы превратиться в страшный грохот. Стены панельного домика затряслись. Пламя свечек затрепетало. Вдруг с оглушительным треском вместе с косяком обрушилась запертая дверь, ведущая во вторую часть дома. В образовавшемся проеме появилась чудовищная двухметровая фигура. Даже сквозь облако поднявшейся пыли пробивался яростный взгляд красных глаз. Раньше Терренс Биггл был профессиональным культуристом. Однажды на тренировке у него оторвался тромб и попал с кровотоком в сердце. В это время Биггл выполнял жим лежа и его придавило штангой, которая раздавила грудную клетку. В целях экономии ему отпилили голову и заморозили только ее. Бодибилдер и раньше своим сложением производил неизгладимое впечатление, но сейчас... Медики, желая угодить Бигглу, видимо перестарались. Его новое отросшее тело не входило ни в какие рамки представлений о человеческом организме. Культурист сгибал и разгибал руки, напрягая бугры вздувшихся мышц, которые были сепарированы до такой степени, что было видно каждое волокно. Вены, толщиной в мизинец взрослого человека тянулись по его рукам, причудливыми узловатыми веревками пересекали грудь. Из налитых кровью глаз текли слезы. - Верните мне мою прежнюю жизнь! Зачем вы отняли ее у меня? - Он ревел как маленький ребенок. - Я хочу к маме. Куда вы дели мою маму!? - Сумасшедший временами срывался на визг. - Проклятые маммилюки, - вдруг закричал он. Глаза залила ярость. - Гоблины и тролли, сейчас я доберусь до вас. Деревянный стул пролетел над головой Брома и в щепки разбился о стену. Затем Биггл с неожиданной для такого гиганта скоростью ринулся вперед. Синди растерянно, не отрывая взгляда от Терренса, встала со стула и, наверное, пыталась применить один из тех психологических приемов, какие в избытке содержались в ее богатом арсенале. Но огромная туша неслась прямо на нее. Биггл, не снижая скорости, легким движением руки отшвырнул хрупкое тельце девушки, и она со звуком разбитого стекла вылетела в окно, увлекая за собой белые кружевные занавески. Бром в последний момент упал на бок вместе со стулом. Биггл врезался в сену. Послышался сухой треск, домик опять задрожал. Гигант на минуту потерял ориентацию в пространстве, это дало Брому возможность очутиться в противоположном углу комнаты и начать разбег. Резко развернувшись, Биггл устремился в сторону Дейкера. Тот подпрыгнул и, ухватившись руками за люстру, сразу двумя ногами нанес сокрушительный удар в лицо культуриста. Удар остановил голову Биггла, но тело по инерции продолжало свой путь, за счет чего ноги поднялись в воздух. Терренс принял горизонтальное положение в метре от пола и затем плашмя рухнул вниз. Бром в свою очередь отцепил руки и в сидячем положении обрушился на грудь Биггла. Дощатый пол содрогнулся. Но этого оказалось мало. В следующую секунду Дейкера, словно щепку, подбросило в воздух и он, пролетев половину комнаты, врезался в стену, около которой стоял стол. Не успел он подняться, как Биггс запрыгнул на стол. Жилистая рука, толщиной в ногу обычного человека, просвистела около уха Дейкера. Ели бы она достигла своей цели, то челюсть Брома несомненно бы распалась на тысячу мелких осколков. Дейкер посмотрел прямо в заполненные красной яростью глаза культуриста и ударил в них двумя пальцами правой руки. Пальцы попали не совсем куда нужно, средний хрустнул, угодив в бровь, но указательный проник под веко и оцарапал глазное яблоко. Громадина заревел от боли. Бром в этот момент собрал все свои силы и, взвалив Биггса на плечо, оттолкнулся ногами от стола и спиной вперед упал на пол. Культурист в вертикальном положении, головой вниз, врезался в доски. Хрустнули шейные позвонки. Бром потерял сознание от удара. Когда он очнулся, то увидел лицо Синди, которая держала его голову на коленях. По лицу девушки текла струйка крови. Бром почувствовал к ней прилив нежности. У нее были такие добрые глаза, чувственная светящаяся улыбка. Дейкеру нравились женщины равные ему, в чем-то даже превосходящих его, которых он не мог видеть насквозь. Синди как нельзя лучше соответствовала этому образу. В тот момент Бром почувствовал, что она любит его. Синди буквально за минуту до этого ощутила присутствие в своем сердце человека, без сознания лежащего на ее коленях. Да, это была любовь, конечно не первая, но самая сильная и полная. Синди видела необычность этого человека, ощущала холодок свежести и новизны, исходящий от него. В Броме было с избытком какой-то настоящности, реальности, или ей это только казалось в контрасте с современниками. Он весь словно состоял из загадочности и глубины. О жизни он знал гораздо больше нее, он видел смерть, он жил с ней. Нет, Синди не знала этого чувства, пробирающего до самых костей, пока сама не ощутила взгляд смерти несколько минут назад. Когда Бром открыл глаза, Синди не смогла удержаться от нахлынувших чувств. Поцелуй получился долгий и жаркий, такой, при котором мысли уходят и все существо отдается моменту. Струйка крови у девушки и сломанный палец Брома только придавали остроты ощущений. Техника секса Синди была великолепна. Проститутки с десятилетним стажем вряд ли были способны на такое. Чудно тело, удивительно гибкое и без изъянов, камасутра отдыхала... Бром проснулся среди ночи, рядом, разбросав руки, счастливо посапывала Синди. - Кто я, Синди?.. Какая частичка меня осталась в этом теле? Ты говорила, что после заморозки выживает лишь девяносто процентов клеток мозга. Что я потерял вместе с теми десятью процентами? - это было похоже на паранойю или истерику. Так мог говорить лишь человек, внезапно проснувшийся и не успевший окончательно вырваться из плена ночных кошмаров. - Память? Интеллект?.. А может, настоящий Бром Дейкер умер тогда? Его душа оставила тело, а я всего лишь его копия? Может, я сам и не жил в то время, у меня только воспоминания того человека? Синди не знала, что ему на это ответить, она просто прижала его к груди. Утром Бром снова, в который раз, завел разговор про свой револьвер. - Эта вещь из моего прошлого. Она очень дорога мне. Можешь считать меня сентиментальным питекантропом, но мне нужен этот револьвер. - Бром нервно шагал по комнате и размахивал руками. - Синди, ведь ты считаешь меня тупым ископаемым? Признайся честно! Считаешь? - Бром почти кричал. - Считаешь меня безмозглым анахронизмом, с которым можно поразвлечься ради новых ощущений? Почему ты не доверяешь мне? - Он все больше и больше распалялся. - Строишь из себя начальницу? Пытаешься командовать мной? Кто дал тебе на это право? Ты играешь с живым человеком. Синди растерянно смотрела на него, моргая глазами. На следующий день револьвер лежал у Брома под подушкой. Пятидесятилетняя девочка-подросток не верила, что из подобного куска железа можно стрелять, она ничего не понимала в оружии, и Дейкер мог с наслаждением крутить барабан, полный патронов. Для Брома продолжался один долгий день. Каждую ночь он снова оказывался дома, а по утрам его по-прежнему преследовало страшное, чудовищное чувство разочарования. Его грызла ностальгия. Дейкер очень много - по несколько пачек в день - курил, благо теперь это не могло отразиться на его здоровье. - Бром, я вижу, что с тобой происходит. Я очень за тебя переживаю. - Синди взяла его за руку и заглянула в глаза. - Знаешь, что я тогда загадала... когда задувала свечки? Что бы у тебя все получилось. Что бы ты адаптировался, влился в новую жизнь. Ты сможешь. Обязательно, непременно сможешь. "Нельзя рассказывать про загаданное желание, оно может не исполниться, мрачно подумал Бром". - Синди, я умер триста лет назад. Меня сбил грузовик в 2000 году. Я человек того времени. Там осталась моя жизнь. - В этом и заключается моя работа. Я все понимаю. Я вижу, что больше так не может продолжаться. Обстановка этого дома давит на тебя, ты ощущаешь свою беспомощность, чувствуешь себя узником, но это не так. - Синди пыталась говорить настолько убедительно, насколько вообще была способна это делать. - Ты свободен Бром, абсолютно свободен. Разве мы можем удерживать человека против его воли? Просто мы не хотим, чтобы ты столкнулся лицом с будущим в состоянии аффекта. Бром не мог не любоваться этой девушкой. Он бы по уши влюбился в нее, если бы не было Джерси. Прошло слишком мало времени после ее смерти, если время вообще имеет значение. Образ Джерси стоял у Брома перед глазами, он часто слышал ее голос, вспоминал запах ее духов, мягкую бархатистость кожи. - Ты не будешь лабораторной крысой. Я все устрою, - продолжала Синди. Будешь заниматься тем, чем захочешь. У нас нет проблему с деньгами или с чем-нибудь еще. Я был на вершине, Синди, я трогал звезды. Мне нет пути назад. Я не смогу копошиться на земле. Бром подумал, как бы отнесся к такой перспективе лет пятнадцать назад. Да он бы был на седьмом небе от счастья! - Столетия... тысячи лет счастья... У нас с тобой все еще впереди, жизнь еще только начинается, прекрасная жизнь. Мы сделаем ее такой, построим рай на земле. Представляешь, мы будем постоянно узнавать что-то новое, окружающий мир будет меняться. Мы постигнем тайны мироздания. Вечная жизнь ждет нас, ты даже не можешь представить, ЧТО ждет тебя впереди. Всех нас ждет вечность, Синди. Всех нас... - Возьми, она мне больше не нужна. - Бром извлек из кармана помятую фотография Джерси. - Ты очень хорошо делаешь свою работу, Синди. - Это не работа, Бром. Я люблю тебя. - Девушка потеряла самообладание, голос ее давно уже утратил нотки официальности и начал вибрировать, она забыла, что является психологом и слова шли от самого сердца. Синди непроизвольно увеличивала темп речи. - Я знаю чудесное место на берегу океана, в царстве вечной весны. Мы отправимся прямо туда. И я никогда не увижу Джерси. Никогда?.. Я все оформлю. Ты еще недостаточно адаптирован, но со мной тебя отпустят прямо сейчас. Я вернусь, и мы покинем это место...