Деннис Уитли - Им помогали силы Тьмы

• Название: Им помогали силы Тьмы
• Автор: Деннис Уитли
• Издательство: Ренессанс
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-8396-0051-2

Действительно ли Гитлер был тесно связан с сектой Сатанистов? В последнее время появляется все больше и больше свидетельств того, что он регулярно пользовался услугами служителей оккультных наук.

События романа разворачиваются во время второй мировой войны. Грегори Саллюст, секретный английский агент, и экс-большевистский генерал Степан Купорович заброшены в фашистскую Германию. Они знакомятся с медиумом, служителем Черной Магии и спустя некоторое время решаются, используя тайные силы магии, покончить с Гитлером.

Автор романа писал: «Сам я никогда не принимал участия ни в каких магических церемониях — ни Черной, ни Белой Магии. Если же мои читатели всерьез займутся изучением оккультных наук и войдут в контакт с человеком Силы, я посчитаю своим долгом убедить их воздержаться от этого, чтобы не быть вовлеченным в практическое искусство тайных наук».

Детективный сюжет не выдуманный, а подсказанный действительностью — основа романа. Динамичное и увлекательное развитие событий, неожиданная развязка в сочетании с мастерством рассказчика делают роман особенно привлекательным.

---

Внезапно он подумал, что мотоциклы этих негодяев-эсдэшников должны быть где-то неподалеку. Повернув обратно, он зашел за дом и увидел два мотоцикла с погашенными фарами, стоящими у проселочной дороги, которая, очевидно, вела в Розан. Это уже решало, по крайней мере, одну из насущных проблем: надо лишь воспользоваться одной из машин и вывести из строя другую — и все. Убираться из этого опасного района, убираться подобру-поздорову!

Сделав шаг по направлению к мотоциклам, он замер от вопля, донесшегося из дома, и Грегори наглядно представил себе, что там делают с несчастным евреем. Он твердо сжал губы и двинулся к первому мотоциклу, сознавая, что точно так же могли бы сейчас избивать и его самого. А в этом случае Малаку, не переносящий физической боли, никогда бы не пришел к нему на помощь. Вот еще один душераздирающий вопль. Это может означать только одно: из этого злосчастного неудачника выколачивают признание. Но, стиснув зубы, Грегори решил не обращать на это досадное обстоятельство никакого внимания.

Еще один истошный крик пронзил тишину ночи. На лбу у Грегори выступил холодный пот. Он закрыл глаза и подавил приступ тошноты, затем протянул руку к первому мотоциклу, собираясь выдернуть запальную свечу, нашарил за сиденьем кожаную коробку с инструментами и вдруг понял, что руки его мокры от пота и пальцы так дрожат, что он не может расстегнуть замок коробки, чтобы достать необходимые инструменты.

Из дома продолжались истошные крики. Грегори передернуло от отвращения, он хрипло выругался по-итальянски, что делал в самых исключительных ситуациях. Потом начал уже не вслух а про себя клясть Малаку: ну что он, в конце концов, собой представляет? Случайный знакомый, никто, к тому же творит всякие мерзкие обряды, заставлял свою дочь совершать с ним кровосмесительные акты, которые и довели ее до самоубийства. Чернокнижник призвал на помощь самого Сатану, и тот расправился за него с Германом Гауффом, ограбил фон Альтернов. Держал Грегори против его воли в Сассене и даже готов был убить его, чтобы тот не попал живым в руки гестаповцев и не рассказал бы о его шашнях. И наконец, именно ему сейчас Грегори был обязан тем, что оказался в почти безвыходном положении. Нет, такой человек недостоин ни жалости, ни того, чтобы рисковать своей собственной головой, чтобы спасти его.

Скользкими от пота пальцами Грегори расстегнул кожаный ранец, пошарил в инструментах и не мог найти отвертки, необходимой, чтобы вывернуть запальную свечу. А оставлять вторую машину в полном порядке было, конечно же, нельзя. А из заимки все доносятся жалобные стоны Малаку, слышно даже его трудное дыхание в перерывах между мольбами и проклятиями его мучителей. У Грегори руки опустились: нет, все же как ни гнусен и ни подл этот человек, терпеть такое от мерзких нацистских тварей не должен никто.

Решение решением, а осторожность не повредит никогда, он тихо обогнул угол охотничьего домика и, не доходя до двери, заранее снял с предохранителя свой автоматический пистолет. Прокравшись неслышно в сени, он заглянул в щель неплотно притворенной двери в жилую комнату. Зрелище, представшее взору, ничуть не удивило Грегори, а лишь подстегнуло его холодную ненависть к тем, кого Гитлер превратил в безжалостных и свирепых зверей, подонков без чести и совести.

Прошло с того первого крика Малаку, должно быть, не больше пары минут, хотя для Грегори они показались часами, но еврей еще не потерял сознания от пыток. Один молоденький живодер с квадратной физиономией держал руки Малаку у него за спиной, а второй держал зажигалку зажженной под подбородком истязаемого. Грегори не видел его лица, может, это было и к лучшему. Левой рукой англичанин толкнул дверь, а правая, в которой был зажат пистолет, поднялась, и Грегори выстрелил в того, что ближе, убив его безболезненно — в затылок, и он повалился на еврея. Второй немец отпустил Малаку и начал скрести пальцами по кобуре. Обезумевший от боли еврей рванулся вперед, споткнулся о труп и полетел прямо на Грегори. Когда произошло их столкновение, Грегори выстрелил во второй раз. Немец, уже вынувший из кобуры пистолет, не успел прицелиться, а чтобы избежать пули Грегори, он рывком бросился в сторону, ударился о комод и, потеряв равновесие, повалился на своего мертвого товарища.

Какой-то миг Грегори владел ситуацией, но этот миг оказался слишком быстротечным. Малаку, как всегда, все испортил: с широко раскинутыми в стороны руками он понесся прямо на англичанина и выбил нечаянно пистолет из его руки, а сам, завывая от страха и боли, нырнул под его руку и с воплями выскочил из входной двери куда-то в темноту. Проклиная в душе обезумевшего еврея, Грегори не упускал из виду второго немца. Тот уже успел подняться на колени и держал в руке пистолет. Прежде чем он успел поднять его, Грегори прыжком бросился вперед и ударил его ногой в лицо. Тот, вскрикнув от неожиданной боли, опрокинулся назад. Пистолет в его руке выстрелил, и со шкафа со звоном посыпались осколки фарфора. Не теряя ни секунды, Грегори подошел к нему и со всех сил ударил в пах. Из разбитого рта нациста донесся жуткий вопль, он уронил пистолет, схватился за низ живота и согнулся. Тяжелым башмаком Грегори продолжал бить немца по лицу, пока оно не превратилось в кровавое месиво, а проломленный левый висок не оставлял сомнений, что перед ним покойник.

Когда Грегори перестал колошматить уже мертвое тело, воцарилась тягостная тишина. Тяжело дыша, Грегори обмяк и оглянулся вокруг. Высасывая кровь с разбитых костяшек правой руки, он начал мало-помалу успокаиваться. Он не раскаивался в содеянном, ощущая лишь облегчение от того, что вышел из этой схватки победителем без больших потерь. Подойдя к двери, он позвал Малаку, но ответа не дождался. Очевидно, этот доходяга, совершенно не переносивший боли, сошел с ума и убежал на болота. А принимая во внимание недавнюю сцену с немцами, маловероятно, чтобы он набрался мужества вернуться — хотя бы за деньгами.

Стоя в проеме входной двери, Грегори вспомнил предсказание колдуна еще тогда, в Сассене, о том, что где-то в это время он, Малаку, подвергнется смертельной опасности, от которой его спасет Грегори.

И здесь все решают не люди, а звезды. Грегори криво усмехнулся: пророчество сбылось. Против желания, против разумной логики он был вынужден спасти Малаку. Но уж теперь-то все, хватит! Если чернокнижник снова в бегах и будет пойман — туда ему и дорога, Грегори его судьба больше не касается. Ладно, хватит забивать голову посторонними вещами, здесь есть кое-что и поважнее.

Вряд ли двух эсдэшников хватятся до утра, когда они должны будут сниматься с дежурства, но когда они не появятся в срок, их начнут разыскивать, прочешут весь район и обязательно все одиночные строения. Это уж помимо завтрашних поисков, связанных с самолетом. Но чем дольше их тела не будут найдены, тем больше у него шансов удрать отсюда незамеченным, пока не будет объявлен их розыск с указанием номеров мотоциклов, на которых они уехали на дежурство, и приказом об аресте любого, пользующегося таким мотоциклом. Поэтому, рассудил Грегори, надо часок попотеть, убирая все следы схватки в охотничьей заимке, припрятать в болотах тела немцев и выиграть на этом несколько часов.

Он секунду задумчиво постоял над трупами фашистов, потом прошелся по их карманам, вытащил бумажники и какую-то мелочь в карманах. Оба были здоровяки, на дюйм, а то и на два выше его ростом. Тот, которого он застрелил в затылок, залил кровью весь мундир, а второй, если не считать изуродованного лица и головы, вроде был жмурик-чистюля. Выбрав второго, Грегори быстро снял с него форму, а потом взвалил тело на плечи и отнес футов на пятьдесят по тропинке, затем еще футов на пятнадцать в сторону, где между высоким камышом поблескивала вода. Он на секунду остановился, переводя дух, потом швырнул тело как можно дальше в заросли камышей.

Вернувшись в дом, он взял фонарик, входивший, очевидно, в экипировку солдата, большой кувшин в углу комнаты и вышел к ожидавшим его двум мотоциклам. Баки у обеих машин были полны наполовину. Перелив недостающее количество бензина из одного бака в другой, Грегори откатил один мотоцикл к входным дверям, перекинул через него мертвое тело и, удостоверившись в том, что покойник не свалится, откатил машину с этим мертвым наездником к первому жмурику. Скинув труп, Грегори поставил машину таким образом, чтобы только заднее колесо катилось по земле, и отвел ее как можно глубже в воду, а затем толкнул с расчетом, чтобы она придавила трупы, имеющие неприятное обыкновение всплывать.

После всплеска он полюбовался результатом своих трудов. Заднее крыло и немного колеса все же высовывались из воды, но тут уж ничего не поделаешь. Днем, пожалуй, можно разглядеть наполовину погруженный в воду мотоцикл, но он умудрился почти не потревожить камыши, и пройдет еще несколько дней, прежде чем будут обнаружены тела, а он посчитает свою задачу выполненной на все сто процентов, если их не найдут в течение суток — ему этого времени достаточно, чтобы скрыться.