Юрий Смолич - Ревет и стонет Днепр широкий

• Название: Ревет и стонет Днепр широкий
• Автор: Юрий Смолич
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1966

Роман Юрия Смолича «Ревет и стонет Днепр широкий» посвящен главным событиям второй половины 1917 года - первого года революции. Автор широко показывает сложное переплетение социальных отношений того времени и на этом фоне раскрывает судьбы героев.

Продолжение книги «Мир хижинам, война дворцам».

---

А началось с пустяка: обсуждали процедуру провозглашения Украины самостийным государством.

Что федерацию с Россией надо рвать, в этом уже сомнений не было: ведь с Россией шла война! И Антанта этого добивалась. И Австрия с Германией — тоже. Что надо объявить самостийность, это подсказывала простая логика: раз не федеративная, значит — самостийная. И австро–германцы на этом настаивали. А также и Антанта.

К тому же все настойчивее становились требования на этот счет от влиятельных групп в самой Центральной раде. Украинские эсеры — не те, которые левые, а те, которые правые, — уперлись на одном: «Хай живе самостійна Україна!» Теперь их в один голос поддерживают все партии с префиксом «укр». И прежде всего национальная элита с литератором Сергеем Ефремовым в главе. Склонялись к этому и землевладельческие круги: в самостийности они видели спасение от большевистской национализации земли. А господам Доброму и Демченко самостийность нужна была позарез: мораторий на долги российским фирмам! В типографии Кульженко лежали уже и заготовленные на литографском камне клише украинских денег: первую выдачу эмиссионного банка решено выпустить под обеспечение сахарных запасов — белого украинского золота — на сахарных заводах Терещенко, Балашова и графа Бобринского.

Словом, какие могут быть сомнения?

Но провозглашение самостийности после двухсот лет подневольного существования Украины — ведь это же был акт большой исторической важности! Значит, и отметить его следовало соответственно. Так, чтоб память о нём осталась в веках!

Петлюра настаивал на торжестве всенародного и международного масштаба. С радиостанций разослать искровую депешу–декларацию ко всем народам мира. Правительствам мировых держав — ноты: признавайте нас! Внутри страны отметить праздник самым пышным образом: в столице Киеве — кроме военного парада и манифестации — всенародное вече перед Софией из представителей от каждого села! Оркестры и хоры — на всех площадях. И — бочки с пивом и медом. Вечером плошки, факелы, фейерверк. На Думской площади — сожжение на кострах царских штандартов. В закрытых помещениях — танцы до утра, бой конфетти и серпантина… A по всей стране от Сана до Дона — песни, смех и созвучья речи милой, возрожденные для всех… Гм!.. До Дона еще туда–сюда: там сидит дружественный Каледин. А вот от Сана — с этим придется повременить: отрезан фронтом мировой войны. Но все равно по всем селам и городам девяти украинских губерний…

— Пять… — угрюмо прервал горячую речь Петлюры Винниченко.

— Что — пять?

— Пять украинских губерний пока признали над собой юрисдикцию Центральной рады. Да и от этих пяти — в результате развертывания внутреннего фронта — осталось фактически три: Киевщина, Подолия, Волынь. Ну и кусок Полтавщины и кусочек Черниговщины. Но и в этих трех губерниях — восстании в селах, забастовки на заводах, продвижение большевизированных частей с Юго–Западного фронта…

— Украинского! — крикнул Петлюра.

— Что — Украинского?

— Вы забыли товарищ Винниченко, — вспыхнул Петлюра, — что Юго–Западный фронт мировой войны я два месяца назад объявил Украинским фронтом…

Вот тут–то и началось.

Винниченко тоже вспыхнул. И сразу же стал возражать: идет война — до пышности ли тут? Положение на внутреннем театре военных действий катастрофическое — никаких оснований веселиться! Процедуру провозглашения самостийности надо обставить как можно скромнее. В стиле суровом — пожалуй, даже в стиле греческой трагедии. Как у Мейерхольда: сукна и аппликации. Надо же совесть иметь, а вдобавок к совести — и голову. Время — грозное, в стране — разруха, народ — в беде! Ненавистный враг надвигается черной тучей, под угрозой самое существование государства, но обращаемся к родным людям: давайте мобилизуем все силы и возможности! Ради победы — на муки и пытки, даже на смерть, коли уж суждено.

Петлюра прервал мизантропический этюд Винниченко:

— Греческую постановку украинской трагедии по вашему сценарию и под вашей режиссурой, — язвительно бросил он, — считаю неуместной, безвкусной и вредной! Нам надо поднимать дух народа, а не плодить уныние…

— А вашу рецензию, — вскочил Винниченко, — считаю бездарной! Видно, что вы давно уже не получали контрамарок в театр Соловцова, и утратили квалификацию театрального рецензента вечерней газеты!

Грушевский бросился их утихомиривать:

— Господа! Ради бога! Такое важное дело, а вы…

Но тут Михаил Сергеевич тоже допустил ошибку — стал отчитывать сразу обоих: как раз политика социал–демократии, мол, и явилась причиной тяжелого положения, создавшегося на Украине. И выложил все. И о «подлаживании» к Совдепам и «фальшивом демократизме». И о срыве, именно по этой причине, великого дела объединения всех живых сил нации! И о забвении «альфы»: что украинская нация — нация крестьянская, а ее основа те, что сидят на собственной земле и за собственную земельку пойдут в огонь и в воду; украинский землевладелец дискриминирован, а только он и может быть гарантом победы над большевизмом! И о забвении «омеги»: что украинская нация — нация безбуржуазная, а вы скоропалительно, за ломаный грош, «сочинили» себе собственную буржуазию — из ляхов Потоцких, кацапов Балашовых и жидов Добрых!.. Михаил Сергеевич так распалился, что помянул даже дело группы левых эсеров, арестованных комендантом Киева, социал–демократом Ковенко, по приказу социал–демократа Петлюры. Конечно, они путчисты, собирались захватить власть, так что «пресечь», разумеется, надо было! Однако ж подобные экстремистские выпады горячих голов только еще раз свидетельствуют о всеобщем недовольстве: политикой эсдеков! Вообще–то Михаилу Сергеевичу начхать на Блакитного, Любченко, Михайличенко — этих «большевиствующих» парвеню в честном роду эсеров — в роду не без урода — пускай себе гниют в Косом капонире! Но ведь они все–таки члены партии эсеров, которую он возглавляет, и следовало хотя бы проинформировать его…

Стычку между Винниченко и Петлюрой Грушевский своим взрывом предотвратил, но ничего хорошего из этого не вышло: теперь они оба смотрели на него волком. И друг друга взглядом призывали к поддержке и общности действий.

Петлюра в особенности разозлился. Ведь шла война, он был командующим вооруженными силами страны и должен был думать о победе на фронте. А чтоб добиться победы на фронте, тыл надо держать в кулаке! Левых эсеров он посадил, а вот большевиков так и не удалось перевешать! Операция, которую он, на немецкий манер, назвал «молния», то есть внезапный, молниеносный арест, заключение в тюрьму, а не то и ликвидация при попытке к бегству всех лидеров киевских большевиков, — операция эта позорно провалилась. Удалось зацапать и спустить под лед на Днепре одного Леонида Пятакова. Пташка, конечно, важная, но — одна! Контрразведчики и гайдамаки, отправившиеся в ту ночь по точным адресам большевистских руководителей, так никого дома и не застали: ни Иванова, ни Гамарника, ни Смирнова, ни Картвелишвили, ни Горбачева, ни Боженко… Хитрые большевики каждую ночь меняли место ночлега. Иванова, например, не нашли ни в квартире Дюбина на Бассейной, 5, ни на Виноградном переулке, 6: ночует, сукин сын, в цехе в «Арсенале»! А теперь, когда тайный замысел Петлюры — террором выжечь большевистскую заразу — выплыл наружу, большевики и вообще ушли в глубокое подполье… Правда, Петлюра задумал теперь новую операцию — «тропический ливень». Ради этого он и задерживает в Киеве свои отборные части — «сечевых стрельцов», «вильных козаков» и гайдамаков — вместо того чтобы отправить их на фронт…

Разозлился и Винниченко. Когда Грушевский стал выкладывать свои претензии уже и в области международной политики — социал–демократы, мол, возражают против сепаратного мира с немцами, а ведь они, немцы, извечные и навечные друзья украинцев, великая нация, на которую Украине и следует ориентироваться в своем государственном развитии, — Винниченко не выдержал и блеснул эрудицией:

— Ну да! Старое изречение Бисмарка: «Путь Германии на Балканы и в Малую Азию — только через украинский Киев!..» Ваш немец такой же друг украинской нации, как мужику на ярмарке уманский дурень: с чужого воза берет и на свой кладет!.. Заграбастать себе на корысть Украину мечтает ваш мудрый немец!

Петлюра поспешил поддержать Винниченко, ведь гуртом и батька бить легче:

— Я категорически против вашей давнишней и общеизвестной, но сейчас особенно опасной пронемецкой ориентации, глубокоуважаемый Михаил Сергеевич! Наши союзники — Антанта! С ними начинали, с ними и заканчивать! «Не меняй друзей, когда беда у дверей», — говорит народная пословица. И Владимир Кириллович справедливо отмечает: немцы рвутся через Украину на Восток и попутно проглотят и Украину. А Франция с Англией далеко — им путь через Киев не нужен, в Украине они не заинтересованы.