СССР 2061 - СССР-2061. Том 9

• Название: СССР-2061. Том 9
• Автор: СССР 2061
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

---

Макса я запомнил веселым парнем, а тут на меня смотрел серьезный взрослый мужик. Рад, говорит, тебя видеть. И улыбнулся. Прилетай, говорит, к нам. Шутит: на Марс просто так не попадешь.

В общем-то, говорить нам особо не о чем было, потому что интересы и проблемы у нас разные. Ты, говорю, не женился еще? Нет, говорит. Опять тупик. Впрочем, тягостного молчания тоже не получилось, потому что Макс начал рассказывать про какие-то странные парадоксы, темпоральные взаимодействия, и все такое. Только я его не слушал, поэтому грубо перебил:

— Макс, как выбраться с помойки? Он помолчал чуток, и говорит:

— Рад за тебя!

Рано, говорю, радоваться. А он говорит, что задницу страшно отрывать от печи, но зато, если оторвешь, обратно садиться ни за что не захочешь. Пусть ты целых тридцать лет сидел, не вставая. В общем, он ждет от меня вестей. Хороших.

На дворе робот уже болтался на сверхнизких высотах, периодически натыкаясь на разные препятствия, в том числе поверхность земли. Мы еще поговорили о недостатках нынешнего алгоритма, причем эта пигалица меня просто за пояс заткнула одной своей терминологией, а ведь у меня по робототехнике была неизменная пятерка! Потом Марина Евгеньевна загнала дочь обедать, а мне говорит:

— Что у тебя случилось? Ну, я как на духу:

— Я встретил женщину своей мечты.

— Наконец-то, — говорит. — И что ты собираешься делать?

— Жениться, — говорю, и мне от этого слова аж сладко стало. — Еще: бриться, мыться, учиться. И все такое. Я сегодня обратил внимание, что в городе полно детей, и мне так захотелось, чтобы, вот, прихожу я домой, а там… или нет, сижу я на Марсе и звоню жене: как там младшенькая? А на старшего опять учительница жаловалась? Опять я кривляюсь. Наверное, просто боюсь к себе серьезно относиться.

— Тебе сейчас главное – не запить, — сказала она, — у тебя такое состояние возбужденное. Давай тебя отправим на Новую Землю, в институт геологии? У меня там знакомый есть. Или куда хочешь?

— Давайте, — говорю, — на Новую.

Подальше, а то я буду бегать к ней под окна и смертельно надоем, и еще надо подальше от родной свалки, где всегда так хочется выпить. Ну, и не только поэтому. Надо что-то делать, куда-то бежать.

И Марина Евгеньевна тут же связалась со своим знакомым, Степаном Степанычем, который на Новой Земле был далеко не последним человеком. Он меня спросил: кем хочу стать, что мне нравилось изучать в школе, и так далее.

— По робототехнике была пятерка, и русский с литературой я любил, — говорю. — Только сначала мне все легко давалось, а как перестало даваться, так я и перестал учиться. Скатился на двойки, потом вообще бросил.

Честно так признался. Ну, еще сказал, что камни красивые коллекционировал в свое время, манили они меня. Степан Степаныч сказал, что всех манили. И сказал:

— Приезжай, сделаем из тебя человека.

Потом я сходил в парикмахерскую, которая сказала мне добродушным голосом:

— Стричь и брить?

Я кивнул, и на стене стали появляться разные прически, а я ткнул во вторую или третью, где покороче. И тогда мою голову мягко обхватили манипуляторы, и дальше я чувствовал только, что мои волосы шевелятся на голове, как от маленьких струй теплого воздуха. Через пять минут я вышел и храбро направился в стоматологию. Там я провел не менее получаса, периодически чувствуя легкие уколы боли. Потом я приоделся. Переночевал у Марины Евгеньевны. Правда, совсем не спал. На свалку я больше не возвращался.

Утром я сам поехал в аэропорт. Иду в посадочное отделение, и думаю, радостно и тревожно, что осталось триста шестьдесят четыре дня. И тут она говорит:

— Тебя и не узнать. И ведь слышал же я торопливые шаги сзади! Не обратил внимания.

— Как ты меня нашла? — спросил, а сам думаю, что, наверное, она случайно тут оказалась.

— Связалась с социальщиками, — говорит, — тебя оказалось легко найти.

И улыбается. Эх, все про меня все знают. Наверное, один я такой влюбленный баран во всем многомиллионном городе.

— Как тебя зовут-то? — спрашиваю. Теперь как бы и не страшно, мы уже как бы и повязаны. Вроде как суженные – это я, конечно, размечтался.

— Светлана, — говорит. Точно. Я разные имена ей примеривал, а это, почему-то – нет.

— Я что сказать-то хотела, — говорит, — через год меня здесь не будет, я на практике буду, на Луне. Если все пойдет нормально.

— Ну, значит, встретимся на Луне, — говорю я, а сам удивляюсь своей наглости. Кто меня на Луну пустит? Потом я ушел, а она, в свой черед, проводила меня взглядом.

В самолете толстый дядька рассказывал, что то, что раньше называлось самолетом, самолетом не являлось, потому как летало не само, а управляли им пилоты, а пароходы вот, действительно, использовали пар, но у них принцип движения был совсем не такой, как у современных межпланетных пароходов. Потом я уснул, и мне снились сны.

Меня никто не встречал. В здании управления мне сказали, что Степан Степаныч сейчас на берегу, как и всегда в это время в воскресенье. И указали направление. Я нашел его по шею в ледяной воде. То есть, там несколько голов торчало, и, видимо, одна из них была его. Меня всего трясло от этого вида, хотя я был тепло одет.

— Здрасьте, — закричал я, — Степан Степаныч тут?

— Тут! — закричала одна из голов: – Залазь!

Я помотал головой. Из палатки высунулась мокрая голова, с плечом и рукой, которой она призывно махала:

— Заходи!

Я зашел. Вдоль стен висела одежда, под ней стояла обувь, а из нее торчали шерстяные носки. За мной ввалилось сразу несколько человек в трусах.

— Здорово! — сказал Степан Степаныч, и протянул мне руку, от которой валил пар. Она было очень холодной.

— Раздевайся, — говорит.

— Да, как-то… страшно, — сказал я. — Я ни разу…

— Марина сказала, что ты настоящий мужик, — говорит. — В разведку с тобой можно, без вопросов.

Пришлось раздеться. Руки меня не слушались, но, в принципе, разоблачиться мне удалось. Я вышел босиком на лед, а сердце у меня так билось, что я боялся упасть в обморок. Я машинально стал спускаться по лесенке в прорубь, а вода была даже не холодной, а как-то своеобразно обжигала. Я вцепился в лестницу и окунулся с головой.

— Три раза надо, — сказал кто-то.

Три, так три, я и пять теперь могу. Но окунулся еще два раза и, не помню как, вылез из проруби. В палатке я завернулся в полотенце и мне протянули кружку с темным горячим чаем. И печенье.

— С днем рождения, — сказал Степан Степаныч, и еще раз пожал мне руку.

— У меня не сегодня, — сказал я, стуча зубами, — у меня летом.

— Не, — говорит, — ты не понял. Сегодня – от воды и духа. И я понял. Про воду. И про дух, но это уже гораздо позже.

ГенриЛогос 432: Марсиане

В детсадовском возрасте ощущалось, как славно быть марсианином. После обеденного сна Ольга Павловна забирала в ЦАМ Стаса и меня, чтобы вместе с прочими марсианами играться в пришельцев. А к вечеру заезжал отец.

— Как вёл себя мой маленький зеленый человечек? — неизменно спрашивал папа.

А вот и неправда – в садике поначалу я не был зеленым человеком. Это случилось позже. Вот же было время – что ни месяц, то кровь на анализ и уколы в попу. Когда я начал меняться, на первых порах жутко стеснялся. До самого лета ходил застегнутый на все пуговицы, руки держа в карманах и натянув до носа капюшон.

— Эй, марсиане! — завидя нас со Стасом, орала во всю глотку пацанва, изображая ладонями локаторы-уши.

Зато как завистливо они разглядывали баллончики со сжиженным марсианским газом и трубочки, вставленные в нос! Именно тогда на почве мальчишеских дразнилок, их непохожести и тихой зависти мы со Стасом стали не разлей вода. Как подросли, даже в футбол обычно гоняли по принципу земляне против марсиан. Жаль, что марсиан во дворе было лишь двое.

Вымахавшие на голову выше остальных, тощие, с раздавшейся вширь грудной клеткой и с хилой мускулатурой, мы не могли, как следует, дать сдачи мальчишкам, кто нас, бывало, задирал. Было обидно.

Зато я классно убегал. Мне бегать нравилось, а заодно вполоборота мальчишкам показывать язык. Мчась по улицам, очень хотелось снять респиратор, но Ольга Павловна говорила, что так поступают слабаки. Поэтому я держался, лишь чуточку оттопыривая у носа резинку.

А Тонька осталась белой, потому что она землянка. Жалко. Я почему-то думал, что Тонька своя.

— Эй, марсиане, — частенько звала нас Тонька. — Идемте чай пить. С печенюшками.

Тонькино «эй, марсиане» звучало с теплотой, поэтому я на нее не обижался. На Тоньку я не обижался никогда.

Вообще-то, она не с нашего двора. Просто в ЦАМе за нами приглядывала Ольга Павловна, а за нею хвостиком увивалась Тонька. Тоньке повезло: для нее Ольга Павловна – мама. А раз девчонок среди нас было не густо, на марсианско-мальчишеской сходке Тоньку без вопросов засчитали за свою.