Екатерина Михайлова - Игровая комната. Книга стихов

• Название: Игровая комната. Книга стихов
• Автор: Екатерина Михайлова
• Издательство: БастианBooks
• Жанр: Поэзия
• Год: 2011
• ISBN: 978-966-492-231-6

«Игровая комната» — первая книга молодого московского автора Екатерины Михайловой. В её стихах главное — люди, их отношения и чувства. Казалось бы, что нового можно сказать об этом предмете? Но в тысячу первый раз рассказывая знакомую историю, Михайлова находит для этого настолько точные слова и образы, что даже банальность темы оборачивается достоинством, отзываясь эхом собственного опыта читателя.

Распространяется с разрешения автора и издателя. Бумажную книгу можно заказать здесь: http://bastian-books.livejournal.com/4490.html. Издание Ё-фицировано.

---

ЛЁГКОСТИ ПЕРЕВОДА

и, когда не отпускает и не проходит —
кажется, не пережить очередную зиму, —
она пишет ему что-то вроде
«я купила себе фиолетовые колготки!»,
что в переводе
значит — «проверка связи.
скучаю невыносимо».

он ей отвечает —
«к ним нужен оранжевый лёгкий плащ!»,
что значит — «заходи под вечер, в любое время.
чем тебя снова ранило?
кто теперь твой палач?
хочешь — рассказывай, хочешь — плачь;
к чаю есть малиновое варенье».

06.03.2009

ПИОНЕРСКОЕ

Для чего ты такой мне выдан,
как есть, натурой,
в соответствии с небесной номенклатурой?
Чтоб себя ощущала то центром мира,
то полной дурой.

Чтоб ответила за слова романсов,
разученных на вокале.
Чтобы различала привычку и привыкание.
Чтоб нашла тебя — как находит
коса на камень.

Чтоб глаза у меня сияли, как на параде.
Чтобы реже были губы мои в помаде;
чтобы чаще держала
свой ум во аде.

Чтобы жить ни на миг не казалось
легко и просто.
Чтобы было на что напороться,
за что бороться.

Чтобы ярче светили звёзды
на дне колодца.

26.01.2009

ПАРА СЛОВ О КРАСОТЕ

С ним не надо ни дна, ни Парижа, ни Мулен Ружа; с ним — сиди и жди, когда будет тишь да гладь; он не мальчик, он биологическое оружие, с ним — не жить, а разве что медленно погибать. Ты-то думала — что мне сделается, я железная, но на каждый металл находится свой кузнец: все попытки твои — смешные и бесполезные — убежать отсюда заканчиваются здесь.

Он и сам не знает, что носит в себе ненастье; он и сам не знает, что делать с тобой такой; он и сам не умеет пользоваться этой властью, хоть на время давать тебе отдых или покой. Ладно бы ушёл, завёл бы себе другую, уберёг, изолировал, выбил бы клином клин, — как он мягко стелет, как кладёт тебя, дорогую, обнажённой спиной на мерцающие угли.

Был бы донжуан, злой гений или убийца, — но он спокоен, его намерения чисты. Плачь ему в ключицы, не зная, как откупиться от его бессердечной, бессмысленной красоты. Ты всё смотришь и смотришь — то дерзко, то укориз¬ненно, и во взгляде зреет медленная беда.

— Как ты, думаешь вообще о совместной жизни?
— Ну,
о совместной смерти — подумываю иногда.

22.01.2009

СНЕГ

Вот так бы и шёл —
не касаясь ни сердца и ни руки,
под сиреневым снегом,
медленно тающим на земле.
Мы сильны, но вместе — беспомощны и хрупки;
быть бы проще, наивнее, веселей.

Так бы и шли — беспечно и налегке,
распевали песни, а не платили бы по счетам.
Снег запутывается в твоём мохнатом воротнике;
так бы и не знала, какой он холодный,
моя щека.

Так бы идти, не оглядываясь назад,
через сонные переулки и ветреные мосты;
расставаться — с радостью,
не просыпаться с утра в слезах,
не биться хрустально, не рваться на лоскуты.

Вот так бы и жили в мире.
Любая власть
обоюдоостра — ты это знаешь и сам.
Я не сдалась, я пока ещё не сдалась —
не смотри так подолгу
в мои глаза.

16.01.2009

Где твой мальчик...

Где твой мальчик,
почему его голос больше тебя не греет,
почему ладони твои холодны, как снег?
Мальчик, который писал тебе
письма о Дориане Грее
и земле Никогда, в которой видел тебя во сне.

Мальчик,
с которым танцевали вы перед стойкой,
говоривший одними глазами, — давай, кружись!
Где этот мальчик, вздыхающий:
«Если б только
можно было прожить с тобой рядом
ещё одну жизнь»?

Кто сжимал твою руку в кольцах на переходе,
с кем из гостей вы вдвоём уходили вон;
это ведь не он теперь говорит с тобой о погоде?
Это ведь не он же, не он, не он?

Это не он удивлялся — «зачем тебе эти войны»,
предупреждал: «Осторожно,
много летает стрел»;
мальчик, который спрашивал:
«Что же тебе так больно,
кто же тебя вот так до меня успел?»

Где он, который шептал тебе
самой тяжёлой ночью:
«Не забывай — моё сердце бьётся в твоей груди»?

В очередь, сукины дети, в очередь, в очередь;
следующий на забвение — подходи.

09.01.2009

Здравствуй, Новый Год, проходи сюда...

Здравствуй, Новый Год, проходи сюда.
Что ты, нет, не рано — уже среда.
Доставай шампанское, режь салатик;
этого добра
нам сегодня хватит.

Ты опять пришёл — разгребать бардак,
объяснять наглядно, кто друг, кто — так.
Кто вписался, кто выбыл на повороте.
Кто со мной, а кто
просто был не против.

Расскажу стишок, доставай мешок.
От твоих подарков — культурный шок,
не хватает слов моей рiдной мовы.
Ну зачем
каждый раз
ты настолько новый?

30.12.2008

МАША И МЕДВЕДЬ

Ну да, в голове и в карманах — один ветер,
а в сердце — бескрайняя ледяная степь.
Прости, что сидела на твоём табурете
и, что там, — изрядно помяла твою постель.

Что висла на шее, что не давала тебе прохода,
что сентиментально запоминала любой пустяк.
Прости, что на целых три с половиной года
я задержалась, дружок, у тебя в гостях.

Что я — это, в общем, я, и другой не стала.
Что мне было легче прощать тебя, чем терять.
Что я не такая, что я со своим уставом,
тем более — мне и не место в монастырях.

29.12.2008

ПУСТО-ПУСТО

Что у меня — к тебе?
Ничего; просто было нам по пути.
Несколько слов, пара случайно раскрытых тайн.
«Напишу-сама-если-не-ответит-до-десяти».
Ненавязчивое сообщение, ожидающее в сети.
Необъяснимое,
перекрывающее гортань.

Что у меня — от тебя?
Ничего; неоконченный разговор,
имя — странное, незнакомое,
будто взятое с потолка.
Сны и синие сумерки — слабый ночной раствор.
Ты меня плохо знаешь, правда, — я просто вор:
я сегодня купила книгу,
которую тогда ты держал в руках.

Что у меня — с тобой?
Ничего. Каждый — снова в своём мирке,
на своих орбитах, в своих затерянных городах,
на своей дороге, в своём отчаянном тупике, —
со своим неразменным,
начертанным на руке.

А вот книга и правда хорошая,
это да.

17.12.2008

У кого-то — и дом, и детки, и дым печной...

У кого-то — и дом, и детки, и дым печной. У кого-то любовь — зверь домашний, ласковый и ручной. А моя-то бродит, слоняется дотемна или до свету, и приходит домой одна. У кого-то любовь хозяина знает и вечно с ним, — а моя-то увяжется, глупая, за одним, и всё всматривается, и в глазах у неё неон; а потом — на порог, припадая на лапу: опять не он.

Зверь больной и голодный, воющий при луне. Зверь, который зализывать раны идёт ко мне. Я пою ей весёлые песни, пою молоком. Раньше даже, бывало, привязывала тайком — но не держит тугая сила цепей и пут, но не убеждают ни пряник её, ни кнут, — и глядит после так, что охватывает озноб. Я пыталась словами — не понимает слов.

Кто погладит её, кто намнёт бока. Кто ей бросит корку, кто даст пинка. Не замёрзнет — помрёт от мальчишеского ножа. Я сама пристрелила бы суку; вот только жаль, ведь она живая — пушистая шерсть и холодный нос. Как бы ночью январской снег её не занёс, ведь опять убежит наутро искать твой след. И не объяснишь, что такое «хозяина больше нет».

15.12.2008

К моей сути ты подошёл удивительно близко...