Дмитрий Бондарь - Стычки локального значения.

• Название: Стычки локального значения.
• Автор: Дмитрий Бондарь
• Жанр: Альтернативная история

Никто не отдаст свое без сопротивления. Рассказывает Захар М.

---

— Я думаю, что вопросы продажи собственности уходящей армии Коль и Горбачев будут решать напрямую.

— Горбачев как обычно скажет: забирайте все! — ему нравится роль русского самодержца и мирового благодетеля, он от нее не отступит! Коль промолчит и поблагодарит «своего лучшего друга» — незачем ему настаивать на оплате подарков. Вот и все решение. Решать частности будут другие люди. И мы с вами можем либо оказаться в их числе, либо нет. Так что, по рукам?

— Как вы себе это представляете?

— Я еще не получил вашего принципиального согласия.

— Мне нужно кое-что проверить и выяснить, прежде чем я отдам вам материалы. Если вообще отдам. И что я получу взамен?

Ну ужели не найдется у меня, что дать тебе за эту добрую услугу, старый?

— Спокойствие, возможность дожить жизнь не в тюрьме, куда вас обязательно упрячут. Могу обещать вашему сыну место в хорошей клинике в какой-нибудь Канаде. Он же у вас психиатр? Внуку — работу и честные слова о работе деда.

Он недобро посмотрел на меня:

— Я всю жизнь делал свою работу в рамках закона! Это вам скажет любой немец. Даже те, что сбежали от нас!

— Верно. Но не совсем. Вам вспомнят все. И скажут. И если вы думаете, что убийство двух полицейских в тридцать первом году уже забыто, то сильно в этом ошибаетесь. Какая ирония — страна, отвергнувшая нацизм, будет судить вас за преступление, доказательная база по которому собрана нацистскими следователями.

— Прошло уже шестьдесят лет!

Мне в самом деле стало смешно. Нельзя быть таким высокопоставленным коммунистом, супершпионом и быть при этом настолько наивным человеком — образ искажается.

— Это что-то меняет? Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе. Или, как у русских говорится — был бы человек, а дело на него найдется!

Мильке задумался. И молчал почти минуту. Я не торопил. Конечно, он знал все, что я пытался ему рассказать. Знал, но был уверен, что это знание доступно немногим. А здесь вот так: приезжает какой-то мальчишка и вываливает запросто все политические расклады. Невольно задумаешься — а не пошел ли я на мизер, имея в прикупе пару тузов?

— Не будем спешиться, — наконец сказал герр Эрих. — Через месяц я буду готов обсудить вашу просьбу подробнее. А теперь, прошу меня извинить, мне пора. Я увлекся и потратил слишком много времени. Auf Wiedersehen, herr Meinze!

Эх, мне бы Серегины таланты — я б уже все знал наперед.

— Bis Bald, herr Erich, — все-таки иногда и разговорники оказываются полезными. — И вот еще что, пожалуй… Мне будут интересны и другие документы, имеющиеся в вашем архиве. В основном о людях, здешних, в бундесе, по всему миру. Гарантирую хорошую оплату и обещание, что ни один из ваших сотрудников не пострадает от моего распоряжения этими документами. А самых трудолюбивых я готов трудоустроить в своих организациях — от Японии до Майами. Подумайте!

Он уже ступил ногой на первую ступеньку, но оглянулся и устало кивнул:

— Я подумаю, подумаю.

За ним еще не закрылась дверь, как на пороге нарисовался Лу со своим помощником.

Теперь мне нужно было быстренько вернуться в Лондон — со дня на день ожидалось появление нашего дорогого Юрия Юрьевича. Да и папаша собирался навестить блудного сына, поделиться впечатлениями от общения с новыми правителями «империи зла».

Уже в самолете, глядя на горящие в ночи под крылом огни огромного города, Луиджи спросил:

— Зак, ты что-то от меня скрываешь?

— О чем ты, старина? — я перебирал в памяти состоявшийся разговор и не сразу сообразил, о чем задумался мой телохранитель.

— Откуда ты знаешь русский? Или это был польский? Или болгарский? Откуда?

— Грехи юности, Лу. Мы все учились понемногу. Стихи на нем я написать не смогу, но что-то сказать и понять собеседника — вполне. Для общения достаточно, а больше мне и не нужно. Разве есть грех в знании тысячи-другой иностранных слов?

— Но не русского же!

— Лучше бы это был китайский?

Он отвернулся к иллюминатору, пару минут молчал, потом, как будто переступая через что-то внутри себя, сказал:

— Знаешь, у меня ощущение такое, будто за нами приглядывали после встречи со стариком. Не стал говорить на земле, потому что не очень уверен.

— Забудь, Лу. Мы возвращаемся в Лондон, — ответил я. — Кстати, я подумал — а не купить ли нам такой самолетик? Вроде шустрая машинка и летает далеко. Узнай, пожалуйста, ситуацию по таким штучкам, ок?

— Хорошо, Зак, я узнаю, — пообещал мне Луиджи.

— Спасибо, Лу. Что бы я без тебя делал? — пробормотал я, откинул спинку кресла и моментально уснул, убаюканный ровным гулом пары Garrett'ов.

Глава 4.

Папаня здорово подобрел и залоснился. Если раньше он выглядел образцовым кандидатом наук из провинции, то теперь через холл ко мне шел некто из высших кругов. Костюмчик от Вилли Фиораванти, туфли ручной работы Берлутти, бриллиантовая заколка в строгом синем галстуке, невесомая оправа Air Titanium от Lindberg — вроде в таких же щеголял весь королевский двор Дании — прямо ходячая выставка дорогих брэндов. В руке портфельчик Dunhill, на запястье часы — что-то космическое от RADO. Розовые щеки и пшеничные ухоженные усы — надо же, отрастил усы! Двадцать лет грозился и вот отрастил! — ни дать ни взять «чрезвычайный и полномочный»!

Про усы я, кажется, понял: единственный сдерживающий фактор их роста — мать — осталась где-то далеко, и теперь можно стало расслабиться. Но надо признать, отрастил он их не зря — солидности прибавилось. Или это все же Фиораванти с Линдбергом постарались?

— Здравствуйте, мистер Майнце, — сохраняя торжественное выражение на лице, папаня протянул мне руку.

— Очень рад вас видеть, доктор Майцев, — в тон ему ответил я и подумал, что хорошо, что уродился я больше похожим на мать, чем на него. Иначе вся наша конспирация летела бы сейчас в тартарары.

Мы прошли в мой кабинет и только там позволили себе обняться — от отца пахнуло каким-то легким парфюмом. Впрочем, продолжались эти объятия недолго — Майцев-старший отстранился, едва не оттолкнул меня и показательно-мелочно разгладил лацканы пиджака:

— Достаточно, Захарий! А то помнешь драпчик, — и рассмеялся счастливо, чего раньше за ним не водилось: всегда погруженный в работу, сосредоточенный, он и улыбался-то редко, а уж смех его я и не помнил вообще.

— Отец, что с тобой? — мне и в самом деле его новые манеры показались странными. — Что за легкомысленность?

— Эх, Захарка, Захарка, — он упал на кожаный диван, раскинул по его спинке руки, — я только теперь начинаю понимать, как нужно жить. Молодцы вы с Сергеем. Такое закрутили…

Он замолчал, закрыв глаза и мне показалось, что он засыпает.

— По существу-то что-нибудь скажете, доктор?

— Не бери в голову, парень, — встрепенулся папаня, — это просто довольство во мне колготится. Четверть века я просидел на одном месте и думал, что делаю что-то нужное…

— Оно и было нужное!

— Конечно, — он улыбнулся, — иначе бы я там не сидел. Но масштабы, Захарка, масштабы! Потрясающе! Когда я уезжал из… страны, я думал: поеду, осмотрюсь, может, пригожусь на что. И знаешь что? Это, оказывается, самое главное — быть кому-то нужным. Не родным и близким, хотя это тоже важно, нет, другим, кому нужны твои слова, твое мнение, твоя жизненная позиция. Ни деньги, ни слава, ни… ничто не заменит этой нужности, понимаешь?

— Как сказал кто-то из отечественных классиков практического коммунизма: «власть крепче водки, слаще бабы»?

Он снял свою бесценную оправу и внимательно посмотрел на меня:

— Такое кто-то говорил? Не слышал.

— Пап, не играй со мной в эти игры. Я не пациент, окей? Расскажи лучше, как поездка? Есть что-то полезное?

Сергей Михайлович Майцев с чувством потянулся, добыл из недр портфельчика сигару, виновато пожал плечами:

— Вот, пристрастился. Помогает думать. Не против?

Я молча достал из шкафа пепельницу, что была припасена для таких случаев. Поставил перед ним на низкий квадратный столик. Подкатил к дивану свое рабочее кресло:

— Виски, коньяк, ром, водку?

— Коньяка плесните, мистер Майнце. Немножко — сигару запить, — он растянул губы в самой обаятельной улыбке, на какую был способен.

Когда все требования были выполнены и под потолок вознеслось первое облако сожженного кубинского табака, отец наконец-то разродился:

— Помнишь, какими были раньше московские чиновники? Спесивые, важные, вечно занятые? Не поверишь — нынешние носятся как электровеники. Ты им еще ничего не сказал, а они уже полны энтузиазма и готовы отдаться. Конечно, если чувствуют, что за тобой стоят доллары. Красотища. Их бы энергию да в мирных целях… Чуют, суки, что времена настают интересные, мутные, самый срок для проявления деловых качеств. Такое бы настроение им лет двадцать назад — уже бы точно при коммунизме жили. В общем, приехали мы в Москву вдвоем с мистером Ландри…