Валерия - И жизнь, и слезы, и любовь

• Название: И жизнь, и слезы, и любовь
• Автор: Валерия
• Издательство: Издательский Дом "Азбука-классика"
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-91181-135-9

Автор этой книги — известнейшая российская певица Валерия.

Девочка из провинции, когда-то приехавшая покорять Москву, теперь — Звезда, чей талант завоевал сердца миллионов зрителей.

Несколько лет назад Валерия на самом пике своей карьеры оставила сцену и вернулась с детьми в родной город, где прошли ее детство и юность. Покинула Москву, чтобы больше не возвращаться. Что заставило ее так поступить? И почему она все-таки вернулась и по-прежнему радует нас своими песнями?

Впервые Валерия делится шокирующими и сенсационными подробностями своей семейной жизни. Нелегко читать про тот ад, через который суждено было пройти этой сильной, красивой и талантливой женщине.

Сегодня Валерия счастлива, но она не забывает о страшном прошлом, с которым у нее хватило сил порвать. Она говорит: «Я написала эту книгу для того, чтобы подарить надежду тем, кому сейчас плохо».

---

Отношения артист — продюсер далеко не всегда безоблачны. И не только из-за конфликтов на материальной почве. Часто продюсер начинает лепить из певца нечто соответствующее его личным представлениям о том, как должен выглядеть, петь, вести себя на цене популярный исполнитель. Сам артист может не иметь права голоса. Его шантажируют тем, что в любую минуту могут разорвать с ним контракт. Шуйский сразу решил делать из меня звезду. Моими вкусами, желаниями, пристрастиями он мало интересовался. Тогда я думала, что это нормальные отношения певец — продюсер. Он знает, как меня поднять на Олимп…

Сейчас, когда мой продюсер — Йося, я поняла две вещи (раньше мне они казались банальностями, расхожими фразами): творческая свобода артиста великая вещь, и можно быть хорошим продюсером, нисколько ее не ограничивая; исполнителя можно и нужно корректировать, но для этого совершенно необязательно его ломать, искусственно лепить из него Нечто.

Володя был не просто моим наставником. Он был моим другом. Мое ученичество было абсолютно равными, партнерскими отношениями с учителем. Володя ничего мне не навязывал. Он мог просто принести какую-нибудь джазовую пластинку и предложить:

— Послушай. Классная вещь. Завтра не забудь принести.

Мы пели разные произведения в джазовых обработках. В том числе советские песни, даже патриотические. Были в нашем репертуаре композиции, с которыми выступали Лариса Долина и Ирина Отиева. Просто джаз нам никто исполнять бы не позволил. И тут я должна отдать должное родителям. Будучи классическими музыкантами, они отнеслись без всякой подозрительности к моему пению в ансамбле. В отличие от некоторых школьных педагогов.

Володя научил меня репетировать. Вернее, он смог привить мне ответственное отношение к выступлениям. Еще со времен работы с Зотовым я прочно усвоила: любой, даже самый простой на первый взгляд номер должен быть отрепетирован. Забавно, но, несмотря на эту установку, ансамбль при Доме культуры назывался «Экспромт».

Володи нет в живых. Хоть он меня уже не может услышать, я в этой книге благодарю его за все, что он для меня сделал…

А школьная жизнь шла своим чередом, нисколько не мешая музыкальной.

Школьные годы принесли новых друзей. Две мои лучшие подруги носили «аристократические» фамилии: Болячкина и Зелепукина. С Катей Болячкиной мы вместе ходили в школу. Катя утром проходила мимо моего дома. Я, увидев ее в окно, выбегала на улицу. После школы мы часто никак не могли расстаться. Стояли на углу и болтали обо всем на свете.

Много лет спустя, когда я приехала в Аткарск, мы с ней встретились. Она стала меня благодарить:

— Спасибо тебе за то, что ты для меня сделала.

Я не поняла:

— Что я для тебя сделала?

Она отвечает:

— Ну что ты, я так старалась быть на тебя похожей!

Это было для меня полным откровением.

Я — звезда саратовской сцены!

В провинции любое маленькое событие становится праздником. Одним из таких праздников для меня стало открытие отдела грампластинок и музыкальных инструментов в книжном магазине. Мама выделяла мне деньги на покупку пластинок с записями зарубежных исполнителей. Их музыкой я старалась скрашивать самые прозаические домашние дела.

Я рано начала помогать по дому. Четверг у меня был днем глажки белья. Из этого я себе устраивала целый праздник. Ставила пластинки Лео Сейера, Дайаны Росс. Из наших — диски Пугачевой и Леонтьева. Я гладила под музыку. По субботам я под звуки голосов любимых певцов мыла полы.

Золушкой при этом я себя никак не ощущала. Солистка ансамбля, шут возьми! Притом — практически единственная. Я полагала, что это обязывает.

Хорошей одежды в магазинах было не купить. Но тут фортуна повернулась ко мне лицом. В нашем дворе жила старушка Надежда Николаевна. Была она профессиональная вязальщица. Она на заказ обвязывала, по-моему, весь Аткарск. Летом она выходила во двор с пряжей и что-то там мастерила. А мы, дети, тут как тут. Окружим ее. А она показывает, как разные петли делать. Мы, конечно, особенно поначалу больше путали рисунок, чем вязали. А она терпеливо все распутывала! И при этом ни на кого не сердилась.

Вскоре я связала себе ободочек на голову. А там пошло-поехало… В седьмом классе я полностью себя обвязывала. Шить никогда не любила, хоть и закончила курсы кройки и шитья. А из пряжи творила себе не только свитеры, но и юбки, и платья.

Модели брала из журнала «Силуэт» — в Аткарск приходило несколько его экземпляров.

С моим вязанием тоже связана одна из наших внутрисемейных комических историй.

Свободного времени у меня было мало. В субботу должен был состояться вечер. А на дворе — четверг. Мне захотелось на танцы явиться в новой кофточке. Я — за спицы. Сажаю перед собой бабулю Валюшку. Прошу ее:

— Читай, пожалуйста, вслух параграф такой-то из учебника истории.

Так я учила устные задания. Зато к субботе я была в полном порядке. На вечеринку пришла в новом. Все ахают:

— Опять она в чем-то необыкновенном!

К девятому классу мне стала тесна школьная форма.

И тут — счастливая находка! Я нашла в мамином шкафу ее старое синее кримпленовое платье со стойкой и длинным рядом пуговиц под жемчуг. Самолично связала себе крючком воротничок и манжеты, накрахмалила их, пришила. Получилось весьма необычно и элегантно. Мама крупнее, чем я. А я тогда была примерно такая, как сейчас, — ну, может, немного больше. Платье ушивать я не стала, и оно так пикантно собиралось складочками под передником. Потом этот наряд с большим удовольствием донашивала двоюродная сестренка Наташа, дочь моего учителя Володи Зотова. Она, кстати, тоже стала профессиональной певицей.

Во что я одевалась тогда? Что ела? Как спала?

А в чем я убегала? В чем-то. Иногда мне снится, что я бегу от него абсолютно голая.

В таких снах я не обременена мыслями о том, как забрать детей, где взять билеты на поезд. Я просто бегу. На мне нет одежды. Но я не собираюсь никого соблазнять. Я, конечно, понимаю, что мой «наряд» можно истолковать превратно…

Дураки! Они не понимают, что я так демонстрирую: я свободна, я бегу, я сейчас оттолкнусь от земли и полечу. Только ветер в ушах будет свистеть. И сквозь его свист я не различу, что кричит мне вслед мужчина, сложив руки рупором. Мужчина. Мой муж. Отец моих троих детей. Мой продюсер. Владелец моего жилья. Собственник денег, которые я зарабатываю. Мой хозяин.

Певиц часто спрашивают: а как у вас там все началось ну, это… с противоположным полом?

Когда мне было двенадцать, за активную общественную работу и примерное поведение меня отправили от школы к Черному морю в международный пионерский лагерь «Орленок». Там я практически впервые увидела живых иностранцев. Жили и общались там все обособленно: французы с французами, итальянцы с итальянцами. А потом приехали еще и кубинцы. Какие там пионеры! Просто здоровые мужики. Вели себя они очень раскованно, с девчонками открыто в обнимку ходили. У меня был просто шок! Я каждый день писала маме, мечтала, чтоб меня оттуда поскорей забрали…

У нас с мамой еще со времен моего детства абсолютно доверительные отношения. Всеми своими симпатиями я с ней делилась с самых ранних лет. Стесняться было нечего: мама всегда старается меня понять и ни за что не осуждает. Доверие ко мне родных простиралось столь далеко, что меня стали отпускать на взрослые танцы все в тот же Дом культуры. Мне тогда было тринадцать, но смотрелась я вполне взрослой девушкой… Я привыкла считать себя взрослой. Большинство участников «Экспромта» составляли взрослые люди, которые приходили в Дом культуры после рабочего дня. Володя Зотов сделал так, что со мной никто не обращался фамильярно, как с малышней. Это был друг, равный партнер.

А я считалась абсолютно надежной девочкой…

Хотя, что и говорить, на «взрослых» танцах мне совсем не по-взрослому было ужасно интересно: кто на этот раз пригласит меня танцевать? Каждое приглашение на танец мне, девчонке, казалось таким важным и значительным. Не скажу, что пользовалась особым успехом, но определенный интерес ко мне проявляли. Но больше все-таки нравились девочки, которые были попроще, подоступнее…

Думаю, на танцах я не только удовлетворяла свое женское самолюбие. Там была музыка. Для меня этим все сказано.

В нашей школе на дискотеки допускали учеников с восьмого класса, поэтому в седьмом классе я ходила в другие школы, где никто не знал, сколько мне лет.

Поклонники… Признания в любви… Первое такое воспоминание до сих пор вызывает во мне неприятное ощущение. Был у меня одноклассник Вовка. Нормальный совершенно парень. Ничем не раздражал. Я его не видела, не слышала. И вот на тебе — в пятом классе он возьми да и пришли мне записку с признанием в любви. Он мне совершенно не нравился. Тут-то я его и вовсе невзлюбила. Сейчас я понимаю: меня раздражало то, что я не могу ответить на его чувства. А отношения, которые были для меня вполне комфортными, бесповоротно изменились.