Дима - ПОНЕДЕЛЬНИК

• Название: ПОНЕДЕЛЬНИК
• Автор: Дима
• Жанр: Прочая старинная литература

---

- Не можешь, - мягко оборвала меня богиня. – Хозяина никто не видит, даже его

заместители. Только сам он волен себя лицезреть. Но ты все равно стремись к нему. Может

быть, когда-нибудь… Пока же знай, все в этом Доме – его часть, сам Дом – он, и

одновременно с этим хозяин находится за его пределами (тут я вспомнил о пометах на

крыше-стене Дома, свидетельствующих о возможности внешней стыковки со зданием). – Да

что я тебе рассказываю? – верховная заместительница добродушно рассмеялась. – Ты ведь и

сам писал об этом в своей диссертации.

- Забыл, - стыдливо признался я.

- Это нормально.

Двуглавая женщина улыбалась одной головой.

- Но ты забыл кое о чем еще.

- Об участии Дома в моем опыте?

- Нет, я не об этом. Осуществляя свой опыт, ты постоянно разделял себя и подопечную

душку… В то время как вы – одно целое. Ваша связь намного крепче, чем может показаться.

- Бог, - сказала она тихо после небольшой паузы, - проявлен во всех местоимениях. Я.

Мы. Он. Она. Они. Ты. Вы.

- А что будет дальше? - взволнованно спросил я. – Ведь подопечная мне душка может

снова ошибиться, предать саму себя, обречь себя на уничтожение.

- Может, - печально кивнула богиня. – Людям свойственно предавать самих себя, но мы

не можем их оставить. Ведь и они часть Дома. Мы должны бороться за них, потому что мы

их любим. И мы будем вести их, позволяя самый важный выбор делать самостоятельно.

Судьба и свободная воля – рука об руку, какой прекрасный союз… Давай узнаем, что будет

дальше. Заглянем в недалекое будущее.

Богиня-заместительница подвела меня к телевизионному экрану в стене кабинета. При ее

приближении (кобра, вздрогнув, очнулась и поползла за ней) экран ожил, являя нам блеклые

земные картинки. Шла прямая трансляция с самого нижнего Уровня Я.

* * *

На складе продолжается стрельба, вон на всех парах несется милицейский патруль с

полыхающими мигалками, но к тому моменту, как он приедет, иноземцы Филиппа и

крепыши Лидии уже перестреляют друг друга, и сама ревнивая, взбалмошная Лидия ( …что

же я творю, я, наверное, с ума сошла… ведь меня могут ранить, ведь я же могу потерять

своего ребенка, и мы никогда…), сама Лидия, которая, не сумев простить своему любовнику

измены, натравила на него своих родственников-отморозков, вскоре тоже погибнет, – пуля

рикошетом попадет ей в глаз, и спасется только Филипп: он засядет в Вышнем, набираясь

142

сил и разведывая ситуацию ( …спокойно, спокойно, главное продумать все досконально, при

таком раскладе есть только один разумный выход – ситуация под контролем… так, так,

так… эти кошмарные сквозняки… если честно, мне ужасно одиноко здесь в этом городе,

мне, если честно, везде одиноко, так одиноко, что хоть на стенку лезь… впрочем, друзья и

эти привязанности, они только мешают…), а невиданная камера уже скользит прочь, в

сторону от здания склада, минуя вечерние улицы, сгустки леса, футбольное поле, теперь

можно различить и вас с Никитой – вы быстро идете, на ходу о чем-то разговаривая, и

камера, не задерживаясь, стремиться дальше, ближе к центру города, вот вдали уже

различим высокий дом Семеновых, теперь он прямо под нами, пролетели мимо отделение

милиции, краеведческий музей, гостиница «Центральная», травмпункт, дом Лидии, –

всевидящий глазок не останавливается ни на секунду, и сейчас под нами – круглосуточное

кафе, в котором тебе пришлось побывать в самом начале приключения, а там по-прежнему

сидит улыбчивый человек, добродушно предложивший солонку, просто потому что ему

было весело, это – муж Адель, Сысой Беленький собственной персоной, его план с

двойником-телохранителем сработал, и он бывает здесь каждый день, пережидая опасность и

все яснее различая возможность вырваться наконец из замкнутого круга своей прошлой

жизни ( …отец, что же ты натворил…когда ты, как обезумевший, боролся за власть, не

гнушаясь никакими средствами, и по твоей вине погиб Гена, неужели это не заставило

тебя одуматься… я надеюсь, я так надеюсь, что ты помогал Филиппу по ошибке, не

разглядев его намерений… дать врагу нашей семьи абсолютную свободу в городе – я никак

не могу тебя понять… неужели ты раскаялся и наивно хотел показать, что все осталось в

прошлом… папа, где бы ты ни был сейчас, знай, что сам я не могу держать на тебя зла, я

простил тебе смерть моего брата и все, что произошло со мной и Адель… и когда я пришел

к тебе и добил тебя – это не была месть… я просто не мог оставить тебя мучиться, ты

бы все равно умер… я не верю в Бога и не знаю, сможет ли меня кто-нибудь понять, но,

убив тебя – так я тебя простил…), летим дальше – вот по улице бредет мрачный водитель

Семеновых, он все ищет без вести пропавшего друга, хотя тот погиб неделю назад, спасая

Никиту от выстрелов Филиппа, и теперь лежит под надгробным камнем, но не под своим

именем и с лицом своего шефа, искусно воссозданным пластическими хирургами ( …он бы

не бросил меня, не верю, только не он, ведь только накануне говорил, как меня любит… как

хочет уехать со мной, до сих пор он никогда не был так нежен… а если самое худшее… не

могу даже думать об этом… до отъезда – пятнадцать минут…), тем временем камера, не

мешкая, набирает скорость, летит прочь от троллейбусного парка, вырывается за границы

города Вышнего и в плавном, небывалом прыжке достигает пределов закрытой воинской

части: здесь темно, сплошь леса, едва различима церковь, запутавшаяся в ветвях, – как все-

таки глупы люди, полагая, что ее возвели для оберега, а ведь, напротив, Вышняя церковь

построена здесь, потому как издавна места вокруг считались священным, что, правда,

забылось за давностью лет, – секретная комиссия СССР билась над тайной здешних лесов,

над загадкой этого жирного болота, растекшегося кляксой в самом центре закрытой

территории – видишь? – теперь уже специальная секретная комиссия РФ трудится, но все

безрезультатно, и сейчас где-то здесь, наверное, гуляет счастливая Адель, готовясь к

последнему, необыкновенному путешествию, как жаль, что нам так и не удалось ее

разглядеть, – глазок камеры неожиданно, стремительно взмывает вверх и летит долго-долго,

быстро-быстро, пока нашим глазам не предстает идеально круглая планета, обрамленная

нежно струящимся светом.

* * *

ОН: В целом я доволен. Хороший роман получился, странный такой.

ОНА: Как назвал?

ОН: «Понедельник». Хотел сперва назвать «Тебе больно»…

ОНА: Это название мне больше нравится.

143

ОН: Ну подожди. «Тебе больно» лучше использовать в качестве слогана для рекламной

кампании, знаешь, печатать жирным шрифтом на бумажных поясках. На таких в книжных

магазинах обычно стоит «Новинка» или «Лучшие продажи тогда-то». С полки это стразу

бросится в глаза. Тебе больно! Люди непременно отреагируют, ведь всем больно. А как

название, мне кажется, оно слишком претенциозное…

ОНА: Все равно мне больше нравится, чем «Понедельник». Банально как-то.

ОН: Но тут ведь параллели со Стругацкими – «Понедельник начинается в субботу», с

«Воскресением» Толстого, понедельник – день тяжелый, в конце концов.

ОНА: Воскресение – это не день недели, а процесс такой.

ОН: Знаю! За кого ты меня держишь? Было еще одно название, на английском. «It Hurts».

А? Как тебе?

ОНА: Думаешь, я поняла?

ОН: It Hurts переводится двояко: можно сказать – «это причиняет боль», в смысле сам

текст, а можно – «оно причиняет боль», ведь в романе над героем-читателем глумиться

какая-то неведомая сила…

ОНА: Ладно, колись уже, что это за сила?

ОН: Сама все узнаешь, когда роман выйдет в печать.

ОНА: Когда еще ты его издашь.

ОН: Ну вот бегаю по издателям. Общался тут с одним недавно… Беленький такой.

ОНА: Беленький? Альбинос, что ли?

ОН: Да нет! Фамилия это.

ОНА: А-а. Приколько. Типа, добрый день, я Беленькая. Привет, а я Черненький.

ОН: Слушай дальше. В общем, рассказываю ему взахлеб, что в романе происходит: мол, от

второго лица написано; вставки от первого лица – неведомая сила, причиняющая боль

читателю; вставки от третьего лица; попытка теоретически доказать существование Бога;

гниющая матрешка-переросток, церковь, построенная на деревьях, библиотеки горят и книги