Александр Каревин - Малоизвестная история Малой Руси

• Название: Малоизвестная история Малой Руси
• Автор: Александр Каревин
• Издательство: Международный Институт Новейших Государств
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-8041-0628-8

Новая книга Александра Каревина «Малоизвестная история Малой Руси» повествует о реальных и вымышленных обстоятельствах формирования и трансформации Малороссийской истории. Автор, применяя оригинальный подход, развенчивает пропагандистские мифы, принятые на вооружение «радетелями за украинизацию Малороссии», которые глубоко укоренились в современном социуме. Книга выходит в рамках издательского проекта Международного института новейших государств.

---

Кому подражал «монсеньер»? Чьи методы управления копировал? Догадаться не трудно. Снова обращаемся к работам украинских историков: «Слов из песни не выкинешь. Сам Волошин, как и множество его соратников, все больше склонялся к идеологии немецкого фашизма», — констатируют они. По приказу главы автономии в Подкарпатской Руси распространялась «Майн Кампф». В беседе с германским консулом «монсеньер» выражал «свои симпатии фюреру Германии». Как уже отмечалось, деятельность политических партий, кроме волошинской, оказалась под запретом. Но одно исключение все-таки сделали. «Всем гражданам немецкой народности несмотря на их государственную принадлежность, разрешено организовываться в «Немецкую партию» на основах национал-социалистических и организовывать все в этой партии обычные партийные органы, также и носить знаки отличия и знамена со свастикой». Это указание за подписью Августина Волошина было под грифом «совершенно секретно» разослано 2 февраля 1939 года во все структуры власти. В то же время любая антигитлеровская пропаганда строжайше запрещалась.

В таких вот условиях были объявлены и проведены «выборы» в сойм Подкарпатской Руси. Право выдвигать кандидатов имело только УНО. О какой-то альтернативности не могло быть и речи. На 32 мандата претендовало 32 кандидата, список которых был утвержден «монсеньером». Агитация против претендентов не допускалась. Однако и этого показалось мало. Для обеспечения «правильного» результата «выборов» на каждый избирательный участок УНО назначило своего комиссара с неограниченными полномочиями. Комиссары, как сообщала потом зарубежная (американская, венгерская и другая) пресса, получили следующую инструкцию: «Подготовьте группу из определенно наших людей, которая демонстративно начнет голосовать явно «за». Этим она должна повлиять на остальных избирателей. Если это не поможет, пусть станут 2–3 сичевика (члена полувоенной организации «Карпатська Фч», о которой восторженно пишет г-н Петров — Авт.) возле урны и каждому смотрят в руки, кидает ли полный или пустой конверт (пустой конверт означал голосование «против» — Авт.). Но этим еще не обеспечится успех выборов. Люди могут и явно голосовать пустыми конвертами. Тут и террор не поможет. Поэтому имеете тут столько-то конвертов с кандидатами. Вы обязаны придумать способ, как избирательную комиссию куда-то послать на минуту, тогда поменять конверты в урне. Можете также сфальсифицировать протокол выборов. Вы, господин комиссар, лично отвечаете за выполнение этого задания».

Стоит ли удивляться, что по официальным данным УНО получило 92 % голосов? Даже нынешние «национально сознательные» (повторим это еще раз) историки признают: «Выборы в Сойм Карпатской Украины 12 февраля 1939 года были проведены с целым рядом юридических нарушений, а их результаты сфальсифицированы». Любопытный штрих к общей картине: на следующий день после голосования в окружную администрацию прибыла делегация из села Заречье (Иршава). «Как же так? — спрашивали крестьяне. — Мы все голосовали пустыми конвертами, а в результате — только несколько голосов «против».

Но на недоуменные вопросы избирателей власти отвечать не собирались. Все кандидаты были объявлены «избранными». Они-то, собравшись через месяц на первое и единственное заседание сойма, провозгласили «независимость Карпатской Украины», избрав ее президентом Августина Волошина. Г-н Петров пишет о «чисто легитимном характере» происшедшего. Прав ли он? Думается, читатели могут сделать выводы сами.

Патриот или предатель?

Как же тогда объяснить нынешнее возвеличивание «монсеньера»? Ведь ужгородцы, возвращающие, по словам г-на Петрова, «из забытого прошлого доброе имя своего славного земляка» — это реальность. И улицу в честь него назвали. И институт. И мемориальную доску повесили. И даже памятник соорудили.

Объяснение всему одно. Так уж повелось у нас еще с советских времен, что различных исторических деятелей часто оценивают не по их делам, а по лозунгам, которыми они прикрывались. Волошин насаждал в Закарпатье модную ныне «украинскую национальную идею». Насаждал силовыми методами. Но ведь не секрет, что и сегодня определенная часть украинского политического бомонда желает насаждать эту же идею теми же методами. Они-то и тянут на исторический пьедестал одиозную фигуру «монсеньера». Впрочем, тянут, наверное, по недоразумению. Ибо не был Августин Волошин сторонником построения именно независимого украинского государства.

Опасаясь остаться со своим народом один на один, к независимости он не стремился. «Монсеньер» постоянно искал поддержки из вне. Сначала в Праге, перед политиками которой всячески угодничал. (Одно время он даже доказывал, что закарпатские диалекты к чешскому языку ближе, чем к украинскому, и, значит, край должен быть в составе Чехословакии, а не Украины). Когда выяснилось, что дни чехословацкого государства сочтены, Волошин откровенно переориентировался на гитлеровскую Германию (со спецслужбами которой, судя по всему, поддерживал контакты давно). «Монсеньер» настойчиво добивался установления над Подкарпатской Русью германского протектората. Однако Гитлер, заинтересованный в союзе с венгерским диктатором Хорти, предпочел «подарить» край последнему. Волошин же не нашел общего языка с венграми. И потому обратился в Бухарест. «Монсеньер» готов был отдать Закарпатье Румынии при одном условии: если его самого оставят во главе администрации. Но румыны не пошли на конфликт с Хорти.

И вот тогда (только тогда) волошинский режим провозгласил независимость Подкарпатской Руси, переименовав ее в Карпатскую Украину. Разумеется это был фарс. Венгерская армия уже вторглась в Закарпатье. Противостоять ей не было никакой возможности. И «монсеньер», и «депутаты» сойма прекрасно понимали, что их «государство» просуществует не более нескольких часов. Так и случилось.

В изгнании

Что было дальше? Г-н Петров пишет, что после провозглашения Карпатской Украины Волошина «интернировали в Прагу». Это не совсем так. Объявив себя президентом, «монсеньер» тут же сбежал в Румынию. Оттуда перебрался в Югославию. Затем в гитлеровскую Германию. Он мог уехать в любую страну, но предпочел служить «великому фюреру». Некоторое время Волошин пребывал в Берлине. Потом уехал в оккупированную нацистами Прагу. Никто его там не интернировал. «Монсеньер» работал в Украинском вольном университете (УВУ). Когда Германия напала на СССР, он обратился к Гитлеру с письмом, скромно предлагая себя на пост президента занятой немецкой армией Украины. Заодно советовал фюреру ликвидировать на Украине Православную Церковь и заменить ее католической (тайная мечта многих украинских «патриотов»). Но, как известно, у Гитлера были иные планы.

В большую политику «монсеньера» не вернули. Он продолжал работать в УВУ. Дослужился до должности ректора (что вряд ли было возможно без согласия оккупационных властей). Перед приходом советской армии мог выехать на запад. Делать этого не стал. И здесь возникает очень интересный вопрос: «Почему?». Волошину было хорошо известно, что ожидает даже рядовых фашистских пособников. Он же был не рядовым. И, тем не менее, остался. В чем же причина этого явно самоубийственного решения?

Как ни крути, а трудно отделаться от мысли, что кроме Гитлера «монсеньер» служил еще одному хозяину — спецслужбам СССР. Само по себе такое предположение не столь невероятно, как может показаться на первый взгляд. Известно, что с ГПУ-НКВД-МГБ сотрудничали многие деятели украинского движения (одно время даже такой вроде бы непримиримый враг большевиков, как Евген Коновалец). В Подкарпатской Руси советская разведка еще до войны сплела густую сеть. В нее вполне мог попасть и Волошин.

Подтверждается эта версия деталями ареста «монсеньера». Первый раз СМЕРШ арестовал его почти сразу после взятия Праги советскими войсками. Но. После беседы Августина Волошина не только выпустили, а и отвезли на машине домой и даже выдали своеобразную «охранную грамоту», гарантировавшую от недоразумений с новыми властями. Что сказал «монсеньер» контрразведчикам? На кого сослался? Этого мы, вероятно, никогда не узнаем. Факт, однако, остается фактом: Волошина сразу освободили, что в то время случалось не часто.

И все-таки через несколько дней его арестовали во второй раз. Местным смершевцам как раз хватило времени, чтобы связаться с Москвой и навести необходимые справки. Возможно, вербовавшие и курировавшие когда-то «монсеньера» чекисты оказались «врагами народа» (очень распространенный случай в сталинских органах безопасности). Может быть, спецслужбы просто решили избавиться от ставшего не нужным сексота. А, может быть, имела место какая-то очередная тайная операция.

Арестованного отправили в Москву. Там он, согласно официальной версии, умер от паралича сердца. Как было на самом деле? Кто знает?