Павел Молитвин - Город Желтой Черепахи

• Название: Город Желтой Черепахи
• Автор: Павел Молитвин
• Издательство: Азбука
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 1998
• ISBN: ISBN 5-7684-0306-Х

Готика загадочного мира Лабиринта, рождающего чудовищ, мир поэтичной рыцарской легенды, напряженного фантастического боевика, стремительной и озорной космической оперы: едва ли не все мыслимые фантастические жанры уместились под обложкой сборника Павла Молитвина, автора широко известного романа «Спутники Волкодава».

---

Несмотря на всю сенсационность заявлений сумасшедшего пилота, газеты, боясь осложнений с цензурой, особенно свирепствовавшей в первые послевоенные годы, не рискнули опубликовать его рассказ. Однако слухи о нем в конце концов дошли до секретаря и друга министра службы внутренней безопасности страны Бруно Санчеса. За распространителем чудовищных сплетен началась охота, закончившаяся тем, что, почуяв неладное, пилот захватил служебный вертолет и скрылся в неизвестном направлении.

Бруно Санчес, впрочем, догадывался, куда исчез заинтересовавший его человек, и на поиски Станции, о которой тот так много болтал, было послано звено вертолетов. Из девяти машин в Столицу вернулось только семь — в указанном сумасшедшим пилотом районе полностью отказывали почти все приборы ориентирования, и это косвенно подтверждало миф о существовании Станции. Дело оказалось значительно серьезнее, чем поначалу представлялось секретарю министра, и он уже собрался организовать крупную поисковую экспедицию, но тут не ко времени всплыла история о президентских злоупотреблениях властью, потом был раскрыт офицерский заговор, вслед за ним голову подняли левые радикалы-националисты, требовавшие отсоединения аннексированных Тристогомой южных провинций, и думать о проверке бредней какого-то полоумного пилота стало просто некогда. Ну а тот, разбив вертолет, все же сумел каким-то чудом уцелеть в непролазных топях и добраться до Станции, где, веруя, что послан Господом для ее охраны, и прожил с помутненным сознанием едва ли не четверть века, проводя время в молитвах и беседах со своими погибшими товарищами.

— За час нам не взорвать даже одного разрядника, — нарушил затянувшееся молчание Эрнест. Поудобнее устроил в повязке простреленную руку и с горечью пояснил: — Не меньше часа нам нужно только для того, чтобы отыскать на складе взрывчатку, если она, конечно, там есть. К тому же, уничтожив один, два или даже дюжину разрядников, мы ничего не добьемся. Они, безусловно, соединены общей системой питания, и поступающая на них энергия просто перераспределится между уцелевшими, что, кстати, может вызвать несбалансированный выброс. А чем это грозит, я и представить себе не могу.

— Хуже, чем есть, не будет. Но раз взорвать мы их все равно не можем, нечего об этом и говорить.

— Значит, у нас нет никакой возможности предотвратить хронопрокол? — Ответом Валентину послужило молчание. — Ну что ж, тогда мы должны хотя бы предупредить правительство о том, что произойдет.

— Зачем? Для эвакуации времени уже не осталось.

— Для того чтобы не началась новая бойня. Если я верно понял, хроношок коснется и соседних государств, а это значит, что история последней войны может повториться.

— Батиста, ты говорил, что вертолеты, стоящие в ангаре, исправны? Будь среди нас хоть один летчик… — Эрнест с надеждой посмотрел на старика, но тот лишь отрицательно покачал головой.

— Я бывший пилот, — сказал Викаура.

— Бесполезно. — Бруно Санчес обвел нас холодным ненавидящим взглядом. — До выброса энергии вертолет не успеет выйти из зоны молчания. Особенно если учесть, что он еще стоит в ангаре.

— «Кузнечик» за час долетит даже до Столицы. Передатчик на нем, по-видимому, исправен. Но что мы можем передать? Кто нам поверит?

— «Кузнечик»-почтовик? Выкатывайте его: я знаю, что передать, и мне поверят. У меня есть личный код президента. — Санчес приподнялся на локте. — Идите. Хильмо, помоги им.

Викаура первым двинулся к двери, за ним последовал гориллообразный малый, ударом кулака убивший Даниэля, а потом вышедший к нам с белым флагом.

— Пошли, Десто, твои руки лишними не будут. Надо спешить. — Валентин легонько подтолкнул меня к выходу.

Мне хотелось рыдать и хохотать одновременно. Куда идти, кого спасать, если через час-полтора не только в нашей стране, но и в соседних не останется ни единого живого человека? Да какое мне дело до того, что где-то кто-то затеет новую войну? Да гори весь шарик ясным пламенем, когда на нем не будет Порт-Андебары, Столицы, Тристогомы!

Господи, тут заупокойную читать впору, а они… И Антуанетта, и Ирэн, и смазливые девчонки-секретарши из мэрии — все умрут, все!.. Девчонок жалко больше всего — их-то за что? Им бы еще жить да жить…

Валентин

Серебристая точка — крохотный двухместный самолет, предназначенный для почтовых перевозок и прозванный «кузнечиком» за способность взлетать почти без разбега, — скрылась в просвете между тучами.

— Все, больше мы сделать ничего не можем. — Я отхлебнул из бутылки и опустился на бетонное покрытие взлетной площадки рядом со стариком.

— Если ты сумеешь поднять вертолет и зависнуть над Станцией… — Эрнест тоже подсел к старику. — Ты меня слышишь? Переждав хронопрокол, мы спустимся, найдем взрывчатку и уничтожим это чудовище. Сровняем с землей и Хронопрокалыватель, и Большой Ковш. — Он тряхнул старика за плечо, тот качнулся и, не открывая глаз, начал медленно валиться на бок.

— Теперь раньше чем через сутки не очнется. Перекололи его лекарствами. — Я помог Эрнесту уложить старика. — Судя по обломкам, которые мы оттаскивали со взлетной площадки, перед прошлым хронопроколом кто-то тоже пытался улететь отсюда.

— Сообразили, значит, что не все получается, как задумали. Кстати, я так и не понял, почему же эксперимент профессора Унга не удался.

Я посмотрел на Эрнеста с удивлением — время ли сейчас и нужно ли искать причину случившегося? Быть может, Десто прав и виноват сам Унг, допустивший ошибку в расчетах, проверить которые в связи с их засекреченностью его коллеги не имели возможности. Или военные, финансировавшие строительство Станции, сделав все, чтобы ее можно было использовать в грядущей войне, превратили тем самым экспериментальную энергетическую установку в машину-убийцу. Бруно Санчес, например, ссылаясь на какие-то обнаруженные им документы, обвинял во всех бедах диверсантов из Тристогомы и поддержавших их местных экстремистов. Но разве это что-нибудь меняет?

По моему глубокому убеждению, трагедия, спровоцированная Станцией, — не случайность, а закономерность, и даже если бы эксперимент профессора Унга увенчался успехом, обладание практически неисчерпаемым источником энергии не принесло бы ему на данной стадии развития общества ничего, кроме вреда. Мысль о том, что многие открытия человечество сделало значительно раньше, нежели нравственно несовершенное общество созрело для того, чтобы употребить их себе во благо, уже посещала меня в Мертвых городах, и история Станции — ярчайшее тому свидетельство. Бруно Санчес мог до потери пульса уверять нас и себя самого в том, что лишь цепь роковых случайностей и совпадений помешала правительству Тристогомы своевременно обнаружить и обезвредить Станцию. Однако вот вопрос: решилось бы оно, отыскав ее, добровольно отказаться от столь грозного оружия? И если нет, то какое нашло бы ему применение?..

— Да Бог с ним, с экспериментом Унга. — Десто взял у меня бутылку и некоторое время рассматривал на свет ее содержимое. — Не в Унге дело. Сама-то Станция в то время была не такой уж страшной штукой — скорее детонатором, поводом ко всеобщей свалке, драке всех со всеми. Вот сейчас это уже бомба, а лет через сто… — Десто поднялся на ноги и, словно горн, словно трубу, зовущую народы на Страшный суд, приложил к губам горлышко бутылки. Отхлебнул и во весь голос хрипло заорал: — Господи, услышь меня и не допусти этого! Покарай нас, уродливых пасынков твоих, овец заблудших, но сохрани мир! Сохрани Андебару, Тристогому и Планету! Разве так уж виновны они перед тобой, Господи?! Если и правда Всеведущий ты и Всеблагой, помилуй их ради тебя самого. Ибо кто из уцелевших станет молиться тебе и захочет идти в кущи твои райские, зная, что ты допустил гибель невинных?!

— Не порть вечер, пожалей наш слух, — сказал молчавший все это время Хильмо, отнимая бутылку у зашедшегося в кашле Десто.

Снова, в который уже раз за день, начал накрапывать дождь.

— Ну что, горе-супермены, времени в обрез. — Эрнест взглянул на часы. — А нам еще надо взять гранаты в жилых комнатах и разворотить дубль-пусковую.

— Едва ли это поможет. Мы ведь не придали значения разгрому в центральной операторской, а старик, вернувшись на Станцию, потрудился там на славу.

— Мы оставим записку.

— Она истлеет, или ее сожрут крысы.

— Пусть, но я считаю, что мы должны сделать все возможное, чтобы новые мечтатели, стремящиеся ко всеобщему благоденствию и благополучию, придя сюда, не смогли запустить Хронопрокалыватель и не повторили нашей ошибки. Запасы энергии растут с каждым годом, и если лет через пятьдесят-семьдесят здесь снова появятся деятели вроде нас, — боюсь, очередную войну на Планете начинать будет некому.