Виктор Пелевин - Бэтман Аполло

• Название: Бэтман Аполло
• Автор: Виктор Пелевин
• Жанр: Контркультура
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-63446-0

Посвящается моим друзьям и сверстникам, поколению русских вампиров 1750–2000 гг. рождения — всем, кто вошел в эту жизнь как в приветливый ночной клуб, не зная, что приютившая нас ночь уже на исходе.

В книге действуют герои романа «Empire V», но предварительное знакомство с ним не обязательно. Вы можете начать отсюда и прочесть «Empire V» потом.

/РАМА ВТОРОЙ/

---

Он посмотрел на меня долгим взглядом.

— Ну как еще объяснить… Рама, ты ведь клей по молодости нюхал?

Все-таки он, похоже, не врал про личные дела. Я пожал плечами. Мне не хотелось углубляться в эту тему при Софи.

— Там тоже все эффекты возникают оттого, что отключается большая часть восприятия. Впрочем, другие не поймут…

— Так все-таки, — сказала Софи, — как правильно решается «hard problem»?

Улл вздохнул.

— Она не решается никак. Такой проблемы нет нигде, кроме отравленного языком мышления. Каким образом удары пальцев машинистки становятся стихотворением, которое поражает нас в самое сердце? Они им не становятся! Мы принесли это сердце с собой, и все, из чего состоит стихотворение, уже было в нас, а не в пальцах машинистки. Машинистка просто указала на то место, где оно хранилось. И сколько ни изучай ее компьютер, принтер или соединяющие их провода, мы не найдем, где в этом возникло поразившее нас чудо. Ибо для его появления надо, чтобы сначала в гости к этой машинистке пришел сам Великий Вампир…

Улл оглядел класс — и мне отчего-то показалось, что он обращается не только к нам, но и к сидящим за партам восковым фигурам.

— Ну как, поняли что-нибудь? Вот ты, Эз. Все понял?

— В принципе да, — сказал Эз. — Я не понял только одного. Какое отношение это имеет к загробному миру?

— Умница, — улыбнулся Улл. — Именно об этом мы подробно поговорим завтра. А на сегодня все.

Он подобрал свой мешок от углей — и сразу как-то опять съежился и выпал из пространства моего внимания. Я даже не заметил, как и когда он вышел из комнаты.

За время лекции я так устал, что смысл последних слов Улла не дошел до меня совершенно. Я встал из-за парты.

— Ты куда? — спросила Софи.

— Пойду отдохну, — сказал я. — Голова как чугунная.

— Take it easy, — ответила она.

Я хотел пошутить, что с чугунной головой трудно это проделать, но подумал, что от усталости запутаюсь в словах. Мне хотелось побыстрее добраться до своего гроба. Похоже, подобное происходило не со мной одним — французы тоже выглядели прибитыми.

По дороге домой я думал, что ведущий к моей келье узкий изгибающийся коридор — это одна из сюрреалистических ветвей, которые я видел на картине, изображающей замок Дракулы. Так ветвь выглядит изнутри… А снаружи… Разве она выглядит как-нибудь снаружи? Это откуда надо смотреть? Наверно, оттуда, куда я иду спать…

Добравшись до своей комнаты, я повалился в гроб и заснул.

Меня разбудил стук в дверь.

Я поглядел на часы. Был уже поздний вечер — я, похоже, пропустил и обед, и ужин. И все остальные занятия — если они были.

Я вылез из гроба и открыл дверь. На пороге стояла Софи.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Нормально, — ответил я. — Только хочется спать.

— Много новой информации, — сказала Софи. — Когда вампиру приходится много думать, язык чувствует себя некомфортно. Можно войти?

Я посторонился. Когда она проходила мимо, я обратил внимание, что от нее чуть-чуть пахнет духами, чего я не заметил, когда мы лежали в гробу.

Мало того, она накрасилась. Это было практически незаметно — косметики на ее лице присутствовал минимум. Но все-таки она была.

Я почувствовал волнение, и у меня мелькнула преждевременная мысль, что в моей комнате совсем нет мягкого закутка, где можно было бы устроиться вдвоем. Лежать можно было только в моем припаркованном в алькове транспортном контейнере — но там хватало места лишь для одного. Студенческие кельи в замке Дракулы явно не предназначались для свиданий.

— Рама, помнишь, когда мы лежали у меня в гробу, ты сказал — «мы теперь близкие существа». Ты действительно хочешь стать близким мне существом?

Инстинкт меня не обманул.

— Конечно, — ответил я. — И мне жутко нравится, что ты ко мне пришла и говоришь об этом сама.

Софи улыбнулась.

— У оксидентальных вампиров несколько другие обычаи на этот счет, — сказала она.

Ее взгляд ненадолго задержался на алькове.

— А где здесь шкаф? — спросила она.

— Шкаф? — переспросил я.

Я уже привык к тому, что ее мысль чуть опережает мою. Но это был слишком дальний перелет. В комнате, насколько я мог судить, никакого шкафа не имелось вообще. Что мало меня расстраивало — складывать туда мне было нечего.

Поняв, что не дождется ответа, Софи огляделась и подошла к медному украшению на стене — смешной когтистой лапке, которую я принял за антикварную вешалку для шляпы (когда я попытался повесить на нее пиджак, тот упал на пол, и больше я не повторял попыток).

— Вот он, — сказала она и нажала на лапку.

Часть стены отъехала вбок, превратившись в раздвижную дверцу. Я увидел обитое малиновым бархатом нутро глубокого шкафа с мощной перекладиной на уровне своего лица. Это был натуральный хамлет — немного узкий, но вполне комфортабельный.

— А я и не знал, — сказал я.

— Здесь неудобно. Слишком узко.

Мне нравился, конечно, ее холодный инженерный подход к делу, но у меня стали появляться сомнения, заслуживает ли мое скромное любовное мастерство такой тщательной подготовки. Как бы не было разочарований… Впрочем, пути назад уже не оставалось.

— Можно пойти ко мне, — сказала она. — У меня хватит места для двоих.

Я вспомнил головокружительные (или ставшие такими в кривом зеркале памяти) минуты, проведенные в ее гробу — когда наши тела разделяло лишь несколько слоев тонкой ткани.

— В принципе можно, — ответил я.

— В принципе можно или ты этого хочешь? — спросила она, внимательно на меня глядя.

— Хочу, — сказал я и взял ее за руку. — Очень хочу.

Коридор в ее комнату был бесконечным — кажется, она жила в конце самой длинной из веток, отходящих от замка. Комната оказалась в два раза больше моей, с креслами и камином, в котором весело играл огонь. Ее гроб, стоящий в алькове, был призывно открыт.

Она взяла меня за руку и сильно сжала мою ладонь. Я ожидал, что мы пойдем к алькову — но она потащила меня совсем в другую сторону. Прежде, чем я успел что-либо понять, она нажала на такую же точно медную лапку, как и в моей комнате. Часть стены отъехала вбок, и я увидел глубокое нежно-розовое нутро обитого бархатом шкафа. Ее хамлет был почти в два раза шире моего. Тут хватало места не то что для двоих — для троих.

— Ты первый, — сказала она.

— Я… Я?

— Да. Ты.

Только тут я понял, чего она хочет. И что именно она вкладывает в слова «стать ближе». Ну что ж, этого можно было ожидать. Мы ведь, в конце концов, вампиры.

Стараясь никак не проявить своего разочарования, я взялся за прибитые к стене бархатные петли. Перекинув ноги через перекладину, я повис вниз головой.

Прямо напротив моей головы билось оранжевое пламя камина. Теперь было отчетливо видно, что оно сделано из похожих на рваные пионерские галстуки тряпок, пляшущих в струе теплого воздуха.

Интересно. Когда я входил в комнату, я в первый момент решил, что огонь настоящий. Я даже ощутил, как мне показалось, запах горящих дров… Хотя откуда, спрашивается, ему было взяться под землей? Достаточно было спокойно подумать три секунды, чтобы все понять.

Вот только где их взять, эти три спокойных секунды? У кого в жизни они есть? Мы не только живем, но и умираем на бегу — и слишком возбуждены собственными фантазиями, чтобы остановиться хоть на миг.

Эх…

Софи уже висела рядом. Ловко прогнувшись, она закрыла дверь шкафа, и мы оказались в темноте. Потом она взяла мою руку, сжала ее и затихла.

Ну что ж, хамлет так хамлет. Какой вампир не любит застывшей неподвижности?

Мне, однако, было сложно расслабиться и впасть в знакомое оцепенение. Дело было в ее руке, сжавшей мою. В тепле ее тела. И — особенно — в запахе ее духов, куда, если судить по физиологической реакции моего организма (незаметной, слава Великому Вампиру, в темноте), входили все известные науке феромоны.

Я вспомнил сегодняшний семинар — и короткий диалог Софи с Уллом:

«Как же решается hard problem?» — «Она не решается никак…»

Улл, конечно, был прав. Вот только он ошибался насчет того, что никакой hard problem на самом деле нет — я уже несколько минут испытывал ее в прямом смысле. Хотя, думал я, женщину такая точка зрения, несомненно, вполне устраивает — ведь если нет проблемы, нет и ответственности.

Я чувствовал, как в моей груди разгорается досада.

Они постоянно пытаются привести нас в исступление своими трюками. Форма, запах, осязание, вкус, звук, и мысль — особенно мысль, спровоцированная с великим и подлым тысячелетним умением… Есть шесть чувств — и через каждое из них на беззащитный мужской организм идет коварная, хитрая ежесекундная атака. А когда мужчина попадает в эту засаду и робко тянется за тем, что было обещано ему по всем шести каналам информации, раздаются крики «Нет! Ни за что!» на фоне приближающейся полицейской сирены.