Василий Балакин - Екатерина Медичи

• Название: Екатерина Медичи
• Автор: Василий Балакин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-235-03495-2

Екатерина Медичи, «Черная королева» (1519—1589), — одна из главных фигур на шахматной доске политической истории Франции второй половины XVI века. Ее зловещий образ знаком нам главным образом благодаря историческим романам и кинофильмам, в которых она обычно выступает как беспринципная интриганка, отравительница, способная ради власти на любое преступление. Молва переиначила даже ее прозвище — ведь «Черной королевой» ее именовали лишь из-за черного цвета одежд — траура, который она носила по своему безвременно погибшему мужу, королю Генриху II. Но справедлив ли приговор, вынесенный ей легендой и тиражированный писателями-романистами? Итальянка, волею судьбы ставшая королевой Франции, она в течение трех десятилетий управляла ею вместо своих малолетних или недееспособных сыновей — сначала Франциска II, затем Карла IX и наконец Генриха III — и, надо сказать, делала это весьма умело, сохраняя единство страны в условиях жесточайшего политического кризиса и начавшихся религиозных войн. Несмываемым пятном на ее репутацию легли события Варфоломеевской ночи — но можно ли на нее одну возлагать ответственность за резню гугенотов, учиненную в Париже в ночь на 24 августа 1572 года? И что еще можно поставить в упрек ей? Свой взгляд на биографию этой незаурядной женщины предлагает автор книги историк Василий Балакин.

---

Время уступок и терпимости прошло, гугенотам объявлялась война до победного конца. А те и не нуждались в ее объявлении. Используя Ла-Рошель как опорную базу, они захватили Ангулем, где устроили резню священников, женщин и детей. Та же участь постигла обитателей Понса, Орильяка и Буржа. Ла-рошельские корсары захватили семь португальских судов, перевозивших миссионеров в Бразилию, и утопили в море всех пассажиров. Колиньи самолично проводил «чистку» аббатств: потехи ради, дабы повеселить свою солдатню, он заставлял монахов вешать друг друга, после чего монастыри подвергались разграблению и сожжению. Бесчинства гугенотов еще больше усилили ненависть к ним католиков, утверждавших, что приверженцы новой религии во имя Небес устроили ад на земле.

Войну против еретиков возглавил не сам Карл IX (королю, внушала ему Екатерина, не подобает воевать с собственным народом), а его брат Генрих. Когда он в сентябре 1568 года повел королевское войско в Пуату, где концентрировались основные силы гугенотов, рядом с ним были его мать, кардиналы Бурбон и Гиз, а главное — маршал Таванн, военному гению которого роялисты и были обязаны своими успехами.

19 октября, когда Екатерина по возвращении в Париж проводила совещание, в зал заседаний вошел Карл IX, чтобы сообщить матери страшную новость: ее обожаемая дочь Елизавета, королева Испании, умерла. Весь двор еще накануне знал об этом, но никто не решался открыть правду королеве-матери. Все знали, что для нее, недавно пережившей тяжелую болезнь и обремененной государственными заботами, весть о кончине дочери послужит страшным ударом. Эту неприятную обязанность пришлось взять на себя самому королю. Екатерине, «Черной королеве», постоянно облаченной в траур, с колыбели познавшей холодное прикосновение смерти, казалось, было не привыкать к ее посещениям, однако известие о кончине дочери, которую она, несмотря ни на что, любила и при расставании с которой пролила искренние слезы, потрясло ее. Она молча покинула безмолвных и неподвижных, точно окаменевших, советников. Однако спустя час возвратилась в зал заседаний и в полном самообладании заняла свое место. Дело прежде всего. Живым — жить, а мертвым — вечная память. 24 октября в Нотр-Дам-де-Пари отслужили заупокойную мессу по Елизавете, королеве Испанской.

Филипп II в третий раз овдовел, и Екатерина, постоянно озабоченная матримониальными планами относительно своих детей, решила, что место покойной должна занять ее младшая сестра Маргарита. Однако при мадридском дворе и слышать не хотели о повторном династическом браке короля с представительницей Франции. Екатерине и самой следовало бы понять, что ее недостаточно жесткая (по крайней мере, до сих пор) политика в отношении протестантов и общая ситуация во Французском королевстве отнюдь не побуждают Филиппа II к повторению пройденного. Единственное, что он готов был бы сделать для Франции — направить в страну армию и инквизицию для окончательного искоренения ереси. Однако такого «сотрудничества» Екатерина желала не больше, чем войны с гугенотами.

Грязная война

Между тем война, все больше набиравшая обороты, определенно выходила за рамки очередного столкновения религиозных группировок — решалась судьба католицизма и монархии во Франции, что, в свою очередь, не могло остаться без последствий для всей системы европейских международных отношений. В этой ситуации основное бремя ответственности ложилось на Екатерину Медичи, и она делала все возможное: добывала деньги, вела переговоры и даже лично инспектировала войска. Тем, как ей удавалось организовать снабжение армии, она заслужила признательность еще в бытность обожаемого супруга Генриха II. В конце зимы 1569 года Екатерина прибыла в Мец, где ее ждали два важных дела. Во-первых, она хотела лично убедиться, что все германские наемники покинули пределы Шампани, а во-вторых, и в разгар войны не переставая быть свахой, намеревалась встретиться с герцогиней Лотарингской, дабы получить от нее окончательный ответ императора Максимилиана II относительно брака Карла IX с его дочерью. По характеру своему будучи неспособной просто сидеть и ждать сложа руки, она до прибытия герцогини инспектировала фортификационные сооружения Меца и посещала госпитали. Во время одного из таких визитов она, видимо, и подхватила какую-то болезнь, из-за которой больше месяца балансировала между жизнью и смертью. Карл IX, не знавший, что делать без советов и указаний матери, все это время не отходил от ее изголовья.

Между тем армии Генриха Анжуйского и Конде начали очередную военную кампанию. 12 марта близ Жарнака роялисты атаковали войско гугенотов, которым командовал Колиньи. Завязалось сражение, в ходе которого адмирал, засомневавшись в собственных силах, обратился за помощью к Конде, и тот, со сломанной ногой взгромоздившись на коня, устремился в гущу сражавшихся. Своей героической атакой он спас войско гугенотов от полного разгрома, заплатив за это самую высокую цену: конь под ним был убит, а его самого, лежащего на земле, прикончили выстрелом в упор из пищали. Хотя победа в тот день досталась армии Генриха Анжуйского, Колиньи сумел, не допустив панического бегства, организованно отвести значительную часть своей армии и артиллерию в Коньяк. Запершись здесь, он преградил роялистам путь к Ла-Рошели.

Хотя битва при Жарнаке и не принесла католикам решающей победы, она показала, что реорганизованная королевская армия может успешно противостоять лучше подготовленному и более дисциплинированному войску гугенотов. Что же до любимейшего сына Екатерины, Генриха Анжуйского, то Жарнак стал его звездным часом и принес ему славу талантливого полководца. При этом в шуме ликования одних и воплях проклятий других (гугеноты никак не ожидали потерпеть поражение от противника, о котором были не слишком высокого мнения) была утоплена простая истина, состоявшая в том, что подлинным творцом победы при Жарнаке был маршал Таванн, командовавший королевским войском. А тот благодушно взирал на то, как поют славу юному принцу, не проявляя при этом ни малейшего огорчения и обиды.

В эти драматические и поистине судьбоносные дни Екатерина, терзаемая жесточайшей лихорадкой, пребывала в бессознательном состоянии и бреду. Современники, любившие разбавить чудом даже самую прозаическую реальность, сочинили невероятную историю о том, что Екатерина как раз в те часы, когда жизнь ее висела на волоске, вдруг обрела дар провидицы, узнав о событиях при Жарнаке еще до того, как прилетела благая весть о них. Когда же в минуту просветления ее вздумали порадовать приятным сообщением, она с некоторой даже обидой в голосе заявила, что сама знает о славной победе Генриха.

Сознавая, кто является главным виновником их неудач, гугеноты обрушили на Екатерину поток грязной клеветы. Среди появившихся тогда пасквилей на королеву-мать особенно выделялись своей разнузданностью «Дивные рассказы о жизни, деяниях и распутстве королевы Екатерины Медичи», в которых она представала воистину исчадием ада, ни перед чем не останавливающимся и способным на всё — на самые изощренные убийства, оргии и неслыханную расточительность (праздники, которыми королева любила порадовать своих подданных, гугеноты истолковали по-своему). Самым бесстыдным образом извращая факты, пасквилянты утверждали, что в Меце Екатерина не болела, а восстанавливала свои силы после родов, разрешившись от бремени ребенком, которого зачала от кардинала Лотарингского (это в пятьдесят-то лет!). И вообще она после смерти супруга будто бы произвела на свет семерых внебрачных детей!

На клевету, приписывавшую ей самые изощренные преступления, Екатерина никогда не отвечала, считая подобную полемику ниже собственного достоинства и предпочитая противопоставлять пустым словам весомые дела. И на этот раз, оправившись после болезни, она с головой ушла в работу. Детально разобравшись в сложившейся ситуации, она поняла, что ее радость по поводу победы была несколько преждевременной. Колиньи вновь сумел собрать боеспособную армию и опять угрожал целостности Французского королевства. Надо было что-то предпринимать, и Екатерина первым делом распорядилась конфисковать все имения адмирала и других вождей гугенотов. Против самого Колиньи был начат судебный процесс, в результате которого его признали виновным в оскорблении королевского величества, так что его имущество подлежало распродаже, а сам он — казни через повешение на Гревской площади в Париже. Поскольку обвиняемый находился вне пределов досягаемости королевской юстиции, пока что ограничились повешением его чучела. За поимку адмирала была назначена награда в 50 тысяч экю.

Однако всё это не произвело впечатления на Колиньи, продолжавшего орудовать в Пуату, захватывая города и опустошая деревни. У стен Пуатье, обороной которого руководил юный герцог Генрих Гиз, сын Франсуа Гиза, подло убитого по приказу адмирала, столкнулись лицом к лицу противники, достойные друг друга. Пока что Генрих довольствовался тем, что сорвал планы Колиньи по захвату этого стратегически важного города, но не далек уже был день, когда он окончательно сведет счеты со своим кровным врагом... Далее события разворачивались еще более благоприятно для роялистов. Когда Колиньи повел свое воинство на соединение с армией Монтгомери, герцог Анжуйский, следуя подсказке маршала Таванна, встал на его пути близ Монконту-ра, где 24 сентября 1569 года произошло сражение. В соответствии со стратегическим планом Таванна Генрих внезапно и стремительно атаковал противника, и войска Колиньи, дав поначалу решительный отпор нападавшим, потом дрогнули и обратились в бегство. Адмирал покинул поле боя, бросив на произвол судьбы своих германских наемников, которые были истреблены швейцарцами короля. Победа роялистов при Мон контуре оказалась еще более значительной, чем при Жарнаке. Как и тогда, лавры победителя достались одному Генриху Анжуйскому, оставившему в тени своей славы доблестного маршала.