Олег Суворов - Очаровательна, но упряма

• Название: Очаровательна, но упряма
• Автор: Олег Суворов
• Издательство: Новости
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-7020-1138-4

Чудесным майским днем преподаватель философии медучилища увидел из окна автобуса очаровательную брюнетку и влюбился с первого взгляда. Если бы он знал тогда, какой упрямицей окажется девушка его мечты, может, и не выпрыгнул бы из автобуса…

---

Устроившись в комнате отдыха рядом с телефоном, они распили первую бутылку, и тут поступил очередной вызов.

«Ну вот, — сказал Сергей, зарегистрировав звонок в специальном журнале, — совсем молодая девчонка, всего девятнадцать лет. Ее пытались изнасиловать, а у нее было слабое сердце».

«Интересно», — ответил на это Алексей, которому все было в новинку, поскольку до этого он видел только трупы стариков и старух, которых привозили из близлежащей больницы. Вскоре пришла машина, и Сергей уехал. Алексей еще выпил, побродил по комнате и случайно заглянул в регистрационный журнал. И тут его передернуло, потому что он увидел знакомую фамилию — эту девушку он любил уже целый год, в глубине души надеясь рано или поздно уговорить ее выйти за него замуж! Можно представить, что он почувствовал, когда понял, что она мертва и вскоре он увидит ее труп! Самое невероятное заключалось в том, что он вдруг испытал какое-то дикое, неожиданное облегчение. Он был так долго и безответно влюблен, все ухаживания отвергались — и вдруг объекта его любви не стало, и ему не из-за чего было больше мучиться! Алексей не мог отказаться от своей безнадежной любви — но пришла смерть и, как ему показалось, разрешила это мучительное противоречие, избавив его от любовного наваждения.

Через полчаса у ворот просигналила машина, и Алексей, слегка шатаясь, пошел открывать. Стояла безветренная летняя ночь, и в глухом тупике, где находился морг, было так тихо, как бывает только в деревне, когда не слышно даже собачьего лая. Сергей подкатил носилки, но Алексей, объяснив ситуацию, не стал ему помогать — его трясло от нервного напряжения. Отойдя подальше, он заткнул уши, чтоб только не слышать, как его напарник вместе с шофером перекладывают ее на носилки. Затем Сергей вкатил их в операционную, водитель завел мотор, а Алексей пошел закрывать ворота. Когда машина уехала и он направился через двор к зданию морга, у него подкашивались ноги и дрожали руки — он знал, что сейчас ее увидит и безумно боялся этого.

Сергей, закуривая, вышел ему навстречу.

— Да, симпатичная малышка. Я ее оставил в операционной — иди, посмотри.

Алексей кивнул и, как в тумане, вошел в двери.

Ее глаза были полуоткрыты, а на лице застыло такое удивленно-обиженное детское выражение, что он заплакал, едва взглянув. Кисти ее маленьких, изящных рук были трогательно прижаты к полуразорванному зеленому свитеру, а плотно обтягивающие синие джинсы слегка расстегнуты и запачканы землей и травой. Левая нога была обута, а рядом с правой лежала черная туфля со сломанным каблуком и полуоторванным бантиком.

(Помните, тот самый бантик, из-за которого нам пришлось возвращаться?)

Он беззвучно плакал, осторожно поглаживая ее красивые, замечательно уложенные волосы, когда рядом с ним появился напарник.

— Хватит переживать, — сказал он, — пойдем лучше помянем твою красавицу. Как мне рассказал шофер, на нее напали двое, когда она возвращалась домой. Они затащили ее в овраг рядом с дорогой, но тут их заметил милицейский патруль. Одного гада повязали, второй успел убежать, но у нее уже был приступ. И пока менты разбирались — а они думали, что она пьяна, — да пока везли в скорую…

— Уйди, — скрипнул зубами Алексей.

— А ты что, всю ночь здесь собираешься сидеть?

— Не твое дело.

— Ну и черт с тобой.

Сергей вышел из операционной, не забыв включить фиолетовый свет, убивавший микробов, а Алексей остался один, ощущая дикий стыд за то чувство облегчения, которое он испытал всего полчаса назад, когда узнал о ее смерти. Ведь тогда он подумал не о ней, а о себе — о том, что избавится от своих любовных страданий. Ему даже и в голову не пришла ужасная цена этого избавления — жизнь милой, изящной, меланхоличной девочки, которую он называл «задумчивым котиком». И только теперь, поняв, что она уже больше не засмеется, не переспросит лукаво: «Нет, правда?»; не оттолкнет, сердито поджав губы, — «не трогай меня», стало ясно, что все остальное уже просто не имеет значения. Даже представляя ее стонущей от страсти в объятиях другого мужчины — а это видение всегда распаляло его ревность и доводило до безумия, — он сейчас был готов не только простить ей все, что угодно, но и умереть, лишь бы она проснулась!

— Пусть она будет чьей-то любовницей, выйдет замуж, станет шлюхой, но пусть она оживет! — глухо стонал он, раскачиваясь из стороны в сторону и прижимая к груди ее туфлю со сломанным каблуком. Что такое все его прошлые переживания перед этим маленьким чудом, которое лежало здесь, холодное и неподвижное, и, чуть склонив голову набок, казалось, следило за ним сквозь неплотно прикрытые веки. Только теперь он понял, что настоящее горе всегда связано со смертью — и нет в жизни таких трагедий, которые бы могли с ней сравниться…

Этот рассказ вошел в мою первую книгу в качестве отдельной новеллы. Зато уже следующий роман был целиком посвящен Алине. Я представил себе, что она выходит за меня замуж, мы отмечаем свадьбу зимой, на ее квартире в Бескудникове, после чего один из моих друзей везет нас на нашу собственную квартиру в районе «Войковской». В тот момент, когда я выхожу из машины и начинаю ее обходить, чтобы открыть дверь Алине, мой приятель решает пошутить, нажимает на газ и уезжает. Я остаюсь ждать, но ни в тот вечер, ни на следующий день никто не возвращается…

Дальше начинается полудетективная история, в процессе которой выясняется, что Алину изнасиловали, причем один из насильников что-то говорил про спид, а моего приятеля убили. Впрочем, конец относительно благополучный — мы обретаем друг друга и начинаем совместную супружескую жизнь.

Сам я назвал этот роман скромно — «Середина жизни», однако в издательстве настоятельно посоветовали придумать что-нибудь «покруче». В итоге он вышел под названием «Лекарство против спида» с обложкой, на которой запечатлен момент изнасилования из первого фильма «Эммануэль».

Самой забавной сценой из этого романа была сцена нашего знакомства. То, как мы познакомились на самом деле, вы уже знаете, а теперь сравните со знакомством литературным:

«…В тот год он только начинал преподавать в институте связи и, кажется, четвертого сентября впервые вошел в аудиторию, где сидела группа «вечерников». Факультет был, что называется «женский», и из двадцати с лишним человек ребят было всего трое. Поэтому Дениса встретил веселый хор традиционных женских вопросов:

«А вы женаты?»

«А вы у нас будете экзамен принимать?»

«А сколько вам лет?»

Впрочем, его выработанная пятилетним опытом преподавания невозмутимость подействовала на них охлаждающе, и через двадцать минут каждый занялся своим делом — он прохаживался вдоль доски, медленно и отчетливо выговаривая слова, хотя никто и не думал записывать, они же резвились, как могли, — кто-то пускал бумажных голубей, кто-то читал «Московский комсомолец», одна девица слушала плейер, а на задних рядах играли в «морской бой». Короче, шум стоял такой, что время от времени ему приходилось стучать по столу:

— Ну-ка прекратите орать!

На какое-то время они стихали, но через несколько минут все возобновлялось. «Ну, погодите, голубчики, — с холодным злорадством думал он, тяготясь своей беспомощностью, — в конце лекции вы у меня попляшете!»

Алину он заметил почти сразу, подумав, что она явно самая интересная, хотя и не самая яркая. Из своего педагогического опыта Денис давно вывел общую закономерность — почти в каждой группе есть одна-две такие красавицы, что хоть на конкурс посылай, и хорошо, если пять-шесть симпатичных, задорных мордашек. Об основной массе сказать нечего — девчонки и девчонки, ну и обязательно несколько уродин, на которых он избегал даже смотреть. Самое удивительное, что именно они-то и оказывались или беременными, или замужними! Впрочем, объяснение могло быть очень простым: красавицы разборчивы, а их несчастные подруги боятся упустить первое же мужское предложение, ибо оно может оказаться и последним.

В этой группе явных красавиц не наблюдалось, зато хорошеньких, эффектно одетых девиц было не меньше половины — но что-то зацепило его именно в Алине. Может быть, то, что она совсем не обращала на него внимания и резвилась, как могла, ухитряясь болтать на все четыре стороны одновременно?

Чем ближе подходила к концу лекция, тем чаще и нетерпеливей он посматривал на часы — и то же самое делала она, постепенно пересаживаясь поближе к двери и готовясь удрать, как только прозвенит звонок. Он заметил это и решил именно ее сделать жертвой своих педагогических принципов. Когда до конца лекции осталось ровно пятнадцать минут, Денис резко прервал объяснение, взял в руки журнал и заявил, что настало время проверить, хорошо ли они его поняли. Ответом ему была мгновенная тишина. Даже та девица, что слушала плейер, почувствовала всеобщую настороженность и сдвинула наушники на затылок.