Павел Макаров - Адъютант генерала Май-Маевского

• Название: Адъютант генерала Май-Маевского
• Автор: Павел Макаров
• Жанр: Исторические приключения

В 1929 году ленинградское издательство «Прибой» десятитысячным тиражом издало книгу воспоминаний одного из участников Гражданской войны на юге России, бывшего командира партизанского отряда знаменитой Крымской повстанческой армии Павла Макарова.

Несмотря на то что Макаров был известен как лихой партизанский командир, его мемуары носили неожиданное название -- «Адъютант генерала Май-Маевского». В них рассказывалось о допартизанском периоде боевой биографии Макарова, когда молодой подпольщик волею судеб стал одним из первых советских разведчиков-нелегалов в глубоком белогвардейском тылу.

Однако случилось так, что книга Павла Макарова уже в начале 30-х годов стала библиографической редкостью. К тому времени и об авторе, и о его боевой судьбе, полной опасностей и невероятных приключений, стали забывать. Надо учесть и тот факт, что во второй половины 30-х годов само упоминание о том, что человек когда-то служил в белой армии, грозило в лучшем случае заключением, в худшем -- расстрелом. Поэтому только через 40 лет уже не отдельные люди, а сразу миллионы телезрителей в Советском Союзе впервые познакомились с некоторыми эпизодами боевой биографии одного из первых советских разведчиков: в 1969 году Центральное телевидение показало многосерийный телевизионный художественный фильм «Адъютант его превосходительства», снятый по мотивам книги воспоминаний Павла Макарова.

---

Катя и Аня сердечно простились с нами и ушли запла­канные.

Весть о замещении Май-Маевского Врангелем быстро разнеслась по всему фронту. Буржуазное население встре­тило уход генерала радостно.

Да, этого нужно было ожидать, так как зажиточный класс всеми силами поднимает авторитет того лица, кото­рое стоит на страже их капиталов, но стоит лишь затро­нуть их интересы, как этот же класс с ненавистью обру­шивается на своего «выдвиженца».

Торгово-промышленники города Харькова в день празд­ника Добрармии произвели добровольный сбор в своей среде.

Подписались на сорок миллионов, но внесли всего лишь шестнадцать.

В связи с изменившимся положением на фронте, торгово- промышленники медлили со взносом добровольного сбора, так что Май-Маевскому пришлось издать постановление, обязывавшее внести недоплаченные 24 миллиона в недель­ный срок.

«В противном случае сбор будет повышен на пятьдесят процентов и принудительно».

Это постановление вызвало среди буржуазии ненависть к Май Маевскому.

Они на всех перекрестках Харькова заявляли о неслы­ханном безобразии, сравнивая действия генерала с дей­ствиями тех же большевиков.

Радость их была неописуема, когда Май-Маевский сдал командование Врангелю. Но войска симпатизировали ко­мандующему.

Спрашивали меня о причинах смены.

— Сменили за хорошее отношение к войскам и за то, что Май-Маевский настаивал на земельной реформе, опа­саясь крестьянских беспорядков,—старался я использовать момент.

На вокзале к Май-Маевскому подошла почетная рота, изъявившая желание сопровождать его в ставку. После долгих просьб генерал согласился.

В вагон к Май-Маевскому являлись представители от частей, выражая соболезнование и намекая на то, что Де­никин не соответствует своему назначению. Генерал вы­слушивал их, крепко пожимая руки, и говорил:

— Надо подчиняться ставке.

Я твердо сказал генералу:

— Ваше превосходительство, к вам приходят представи­тели от всех частей. Все ненавидят ставку, не уважают Деникина. Одно ваше слово, и войска перестанут подчи­няться ставке. Они говорят, что положение на фронте можете спасти только вы.

Май-Маевский, немного помолчав, ответил:

— Капитан, я ни на какую авантюру не пойду.

На ст. Мерефа к нам в вагон быстро вошел Врангель.

— Владимир Зенонович, — сказал он громко:—-ты меня прости, я в этом не принимал никакого участия. Даже отказывался, но пришлось подчиниться воле Деникина.

— Я тебя не виню, я раньше предвидел... так должно быть... — сказал с расстановкой Май-Маевский.

— Твое мнение о фронте? — спросил Врангель.

— Я считаю положение тяжелым и безвыходным. При­чин много, объяснять их не буду, — твердо ответил Май- Маевский.

— Я думаю, прежде всего подтянуть офицерство. Для примера повесить несколько человек. Нужно остановить беспорядочное отступление, — сказал Врангель.

— Представь себе артель каменщиков, строящих здание; когда они дошли до четвертого этажа, первый дал тре­щину. Здание заколебалось. Может ли строитель заста­вить каменщиков продолжать постройку пятого этажа, хотя бы для непокорных и приготовил веревки?

— Владимир Зенонович, ты сильно расстроен. Тебе не­обходимо отдохнуть. Ты едешь в ставку, а оттуда куда намереваешься отправиться? — спросил Врангель.

— Не знаю, там будет видно.

Они распрощались.

По уходе барона, я спросил Май-Маевского, где он пред­полагает жить.

— Во всяком случае, не при ставке. Уеду в Новорос­сийск или в Кисловодск. Вдали от интриг будет спокой­нее. Мне так надоела такая жизнь: выйти никуда нельзя, приходилось гулять у себя в паршивом саду или сидеть в особняке. Я завидовал вам, капитан.

— Да, действительно, ваше превосходительство. Еже­дневно, с самого утра, вас осаждали с докладами, фото­графы и редакторы газет, чтобы получить интервью. В осо­бенности, за последнее время, когда появилась заметка, что вы должны занять высший пост, вам буквально не давали покоя.

— Да, — вздохнул генерал: — эта заметка—дело рук Романовских; они боялись меня и ждали удобного случая: неудачи на фронте. Я уверен, что свое письмо Деникин писал под диктовку.

— Ваше превосходительство, я вам советую уехать в Крым, в Ялту или Севастополь. Будете далеко от ставки и в курсе событий. В Севастополе имеется радио, к тому же войска вам симпатизируют, а Севастополь — военный город.

Я стал расхваливать достоинства города.

— Хорошо, решено. Еду в Севастополь, — сказал Май- Маевский.

— Ваше превосходительство, я не желаю служить у Вран­геля. Нельзя ли мне остаться при вас? Я думаю, Деникин не будет возражать. Одним офицером в армии больше или меньше — значения не имеет.

— Хорошо, я спрошу Деникина.

Прибыв в Таганрог, Май-Маевский поехал со мной в штаб- квартиру главнокомандующего. Улица, где жил Деникин, охранялась патрулями.

Приемная Деникина была обставлена мягкой мебелью. На стенах висели картины знаменитых художников и опе­ративная карта грандиозных размеров.

Деникин поздоровался с Май-Маевским самым дружеским образом и пригласил в соседнюю комнату.

— Владимир Зенонович, мне неприятно было отзывать вас. Я долго не решался ... У меня была мысль подчи­нить вам Врангеля. Но вы поймете меня; я это сделал в интересах общего дела. Вам необходимо немного отдохнуть, а тогда снова приметесь за работу, — оправдывался Деникин,

— Антон Иванович, разрешите мне выехать в Севасто­поль, где я и буду жить. А также, если возможно, при­командируйте ко мне временно моего адъютанта и двух ординарцев.

—- Пожалуйста, пожалуйста, с полным окладом содержа­ния. А теперь пойдемте, посмотрим фронт.

Генералы углубились в карту.

— Владимир Зенонович, что вы думаете об общем поло­жении фронта?

— Положение тяжелое. Единственный, по-моему, выход — сосредоточить распыленные части на Кубань и Крым...

— Что вы, Владимир Зенонович?! Отдать без боя занятую территорию?! Нет, я с этим не согласен.

— Другого исхода нет, — настаивал Май-Маевский:— от больших армий остались небольшие группы, разбросан­ные на большой территории. Надо предположить, что про­тивнику с превосходными силами не трудно будет ликви­дировать эти группы, отрезав их от баз и связи. Вы же сами говорите, что от многих частей не имеете сведений, где они сосредоточились. Возможно, они окружены, и участь их решена. Нужно еще учесть: армия состоит из крестьян и пленных, и у нас не столько потерь, сколько дезертиров.

Генерал особенно подчеркнул последние слова.

— Нет, Владимир Зенонович, вы не правы. К Кубани мы всегда можем отойти. Я постараюсь задержать насту­пление красных и перейти в контр-наступление.

— Антон Иванович, а как положение Колчака?

— Он отступает быстрее нас. У него большой недо­статок командного состава: унтер-офицеры командовали полками. Колчак просил у меня офицеров; как хорошо, что я не послал их.

Весь обед Деникин посвятил рассказам о своей счастли­вой семейной жизни. Май-Маевский, видимо, с трудом сохранял спокойное настроение. В тот же день мы выехали в Севастополь.

Комендант Севастопольской крепости, генерал Субботин предложил Май-Маевскому особняк, но генерал пожелал остаться в своем вагоне у станции. А через некоторое время мы переехали в гостиницу «Кист».

Жизнь Май-Маевского протекала спокойно; он посещал адмирала Нюнюкова, генерала Субботина; попрежнему много пил и увлекался Диккенсом.

По вызову Анны Петровны Май-Маевский уезжал на два дня в Ялту. Жмудские эвакуировались за границу, и Анна Петровна умоляла генерала ехать с ними; Май-Маевский тяжело вздыхал, но категорически отказался. Он трогательно распрощался с Анной Петровной и вернулся в Севастополь.

ПРОВАЛ ПОДПОЛЬНОГО КОМИТЕТА

Еще до приезда Май-Маевского в Севастополь брату удалось организовать подпольный комитет. В его состав входили: 1) Владимир—председатель и заведывающий воен­ной секцией, 2) А. Бунаков — помощник председателя, 3) И. Севастьянов (бывш. поручик) — руководитель разве­дывательной работой среди военных частей, 4) И. Вайс- блатт и 5) Иоффе (заведывали подпольной типографией), б) М. Кияченко—матрос, руководивший подрывной работой комитета, 7) С. Крючков, рабочий севастопольского порта, агитатор, 8) И. Ашевский, присланный из Симферополя для подпольных работ, 9) Лия Шульгина—держала связь с дру­гими организациями и с Симферополем. Как активные уполномоченные от войсковых частей и морского завода порта работали: Михачев Василий, Буклерский Николай, Богдасаров, Леонов. Секретарь союза металлистов Ященко был очень близок к комитету, а на Б. Г. Докшицкого (Бо­рисова) комитет возложил работу среди профсоюзов и помощь Севастьянову в подрывном деле.

Работа комитета проводилась успешно. Печатались воз­звания к войскам и населению. Шла усиленная подготовка к восстанию. В рабочем клубе на Базарной улице проис­ходили заседания. Я на них не бывал: мое появление в таком месте могло вызвать разговоры и навести на след контр-разведку. Я осведомлялся о ходе работ от брата, который продолжал числиться ординарцем Май-Маевского и ежедневно заходил ко мне.