Вера Желиховская - Из стран полярных

• Название: Из стран полярных
• Автор: Вера Желиховская
• Жанр: Короткие истории

«…Доктор Эрклер, оказалось, был великий путешественник, по собственному желанию сопутствовавший одному из величайших современных изыскателей в его странствованиях и плаваниях. Не раз погибал с ним вместе: от солнца – под тропиками, от мороза – на полюсах, от голода – всюду! Но, тем не менее, с восторгом вспоминал о своих зимовках в Гренландии и Новой Земле или об австралийских пустынях, где он завтракал супом из кенгуру, а обедал зажаренным филе двуутробок или жирафов; а несколько далее чуть не погиб от жажды, во время сорокачасового перехода безводной степи, под 60 градусами солнцепёка.

– Да, – говорил он, – со мною всяко бывало!.. Вот только по части того, что принято называть сверхъестественным, – никогда не случалось!.. Если, впрочем не считать таковым необычайной встречи, о которой сейчас расскажу вам, и… действительно, несколько странных, даже, могу сказать, – необъяснимых её последствий…»

---

А старик Матилас почесал голову и вздохнул при этом:

– Видно, не всем нам родимый порог суждено переступить!

Заинтересовали меня очень, признаюсь, эти два вожака отважных промышленников. Да и не меня одного; особенно, Иоганн этот. И, как увидите, не даром. Чудный старик оказался! Поистине всё знал! И многое такое, чего наши учёные профессора не знали, т. е. в чём не совсем уверены были. Они на рассказы Иоганна только рты разевали… Каждый день после работ призывали мы его на свою половину, и начинались расспросы и дивования. Всего, что странный человек этот нам рассказывал, не передать и в три дня. Довольно того, что все его рассказы касались далёких, мифических времён; допотопных, доисторических переворотов на земном шаре; давно отживших рас, фаун и флор и не только в его северных, и в тропических странах.

Наш почтенный профессор В**, зоолог, ботаник и антикварий, то и дело подпрыгивал от изумления, определяя научные теории и гипотезы, которые узнавал в рассказах этого удивительного старца… Он говорил о погибших материках, о катаклизмах, изменивших лицо земного шара, породы животных и людские расы – так определённо, с такою уверенностью, как будто сам был очевидцем этих переворотов многих и многих тысячелетий. На расспросы наши: как, откуда он всё это знает? Иоганн всегда пожимал плечами и, кротко улыбаясь, отвечал, что «и сам не знает!.. Бог-де, поведал!.. Знаю, – видал!»

Раз только он мне одному сказал удивительные слова:

– Вижу я всё, что знаю. Вижу – не оком, а духом!.. Есть у меня высочайшая, семиоконная, духовная башня… В неё, за облака, под девяностоседьмые небеса возношусь я и оттуда созерцаю премудрость Божью!..

Мало того, что старый Иоганн дивил нас своими рассказами, он ещё более нас поразил своими сведениями о недугах человеческих, о тайных силах магнетизма, ясновидения и тому подобных, – сорок лет тому назад почти неведомых науке, – свойствах духа человеческого. Дня за три до его ухода от нас, наш товарищ химик К** сильно заболел удушьем. Он прежде страдал астмой, но припадки несколько лет не возобновлялись, и он считал себя излеченным. Но этот приступ был так силен, что я считал его погибшим, когда в комнату неожиданно вошёл Иоганн.

Он подошёл без зову как власть имеющий и к величайшему удивлению нашему начал делать пассы над больным, сосредоточенно устремив взгляд на лицо его. Мы невольно отошли, наблюдая… Не прошло и нескольких минут, как К** стал свободнее дышать, перестал метаться и скоро окончательно успокоился, глубоко заснув под магнетическими пассами старика!

На другой и на третий день Иоганн его магнетизировал снова и сказал, что он будет здоров…

– Надолго ли это? – спросил тот.

– Думаю, что навсегда… По крайней мере, обещаю, что припадки не возобновятся при моей жизни! – было ответом.

Все мы переглянулись… Профессор химии был человек под сорок всего, а моржелов годился ему в деды. Он будто угадал наши мысли.

– Дня же своего и часа не ведает никто! В нём волен Бог! – сказал он. – Но… я имею право рассчитывать ещё на довольно продолжительную жизнь.

– Неужели?! – изумились мы. – Но почему же?

– Мне так сказано… Я ещё не окончил своего дела.

– Тебе это сказано – там? – начал было необдуманно я, но не успел договорить, как собирался: «в твоей семиоконной духовной башне», – я не успел выдать этих слов его, мне одному доверенных, и сам доныне не знаю почему?.. Что-то сжало мне горло и язык не повернулся, словно какая-то сила окаменила его…

В ту же секунду старик взглянул на меня укоризненно и вышел.

Я догнал его на пороге нашего жилища, чувствуя, что обязан просить у него прощения. Ночь была дивная!.. В фосфорических переливах небесных сияний льды горели брильянтовыми искрами и сияли самоцветными радугами.

– Ты, дедушка, прости меня, – начал было я, но он перервал меня.

– Бог простит, – говорит. – Не ты, а я виноват, что неосмотрительно разбалтываю то, о чём говорить не приходится. Да ничего! Говори себе, рассказывай о моей башне кому хочешь, – неожиданно прибавил он, словно угадав моё намерение спросить его, – только не теперь! Не при мне, чтобы не узнали люди ваши и все… Тогда, ведь покою не дадут мне!

– Не буду! Не буду! – поспешил я его успокоить. – Только скажи ты мне, любезный друг, кто тебя научил пользоваться той силой, которой ты вылечил нашего товарища?

Иоганн посмотрел на меня долгим, задумчивым взглядом и сначала было отвечал своим всегдашним ответом:

– Бог, де, выучил…

Однако, на усиленные просьбы мои рассказать, как он открыл свои магнетические способности, он объяснил, что никто ему на них не указывал, а признал он их сам в себе исподволь, понемногу.

– Зачем же и хожу я на промыслы со своими? – предложил он мне вопрос. – Неужели, думаешь ты, за наживой?.. Нет, милый человек, – барышей их мне не нужно! Да я и прав на них не имею, не помогая им в их трудных заработках… Опасностей промысла я не боюсь, – опять угадал он мою мысль, – нет! Не опасности, а греха! Никогда не обагрял я рук в чьей-либо крови. Никогда не касались уста мои животной пищи. Мне незачем лишать жизни тварей Божьих. Я скорблю и за других-то, что лютая нужда заставляет людей промышлять кровью, – лишать жизни творений Господних… Хожу я на промыслы и буду ходить, пока в силах, для того, чтобы помогать и врачевать. Много раз приходилось мне пользоваться Богом данными мне способностями: облегчать недуги товарищей, выводить их из опасности… Вот, как теперь, вывел я из-под метелицы и довёл до вашего жилья всю партию. А то, ведь, уж у нас нечем было огоньку развести, да и перекусить им, беднягам, почти что ничего не оставалось… Вас мы не объели: ещё наши же люди вам промыслили запасов, а сами всё же от вихрей да стужи укрылись.

А моржеловы точно за эти дни набили нам и моржей, и медведей, и рыбы наловили большой запас.

– Вот через три дня уйдём к Серому Мысу, – закончил старик свою речь. – Надо попытаться доставить мою партию по домам… тех, кому суждено уцелеть!..

– А не всем суждено это? – спросил я.

– Не всем! – покачал головой Иоганн. – Я боюсь, что вернётся наша ватага без головы…

– Как?.. Матилас? – спросил я, изумившись. – И это ты знаешь, старина?

– Эх, – говорит, – барин! Мало, что я знаю! Больше на горе своё, чем на радость… Редко, – говорит, – кому мне приходилось говорить о знаниях своих, как тебе. А тебе и таким как ты – говорить мне приказано… Такие, как я, больше должны молчать; но иногда тем, кто уши и глаза не закрывают от премудрости Создателя всех сил, мы должны открываться… Пусть истина пробивается в мир хоть редкими, окольными путями, пока не наступит ей время прорваться с большей, неодолимой силой и ярче озарить свет, чем наши полярные ночи освещают эти Божьи, чудные огни! – указал он на северное сияние.

А я, признаюсь, смотрел на него в изумлении и не совсем доверяя. Я нарочно переспросил: «Такие-де, как ты»!..

– Но разве ж ты, старина, точно какой-нибудь особенный человек?

– Да, – говорит. – По нонешним временам я – особенный! Таких, как мы, теперь мало… В будущем земном круге нас опять станет больше, а ныне осталось очень мало…

– Но кто же ты такой? – не выдержал я. – Колдун, что ли?

Старик усмехнулся.

– Колдун – бессмысленное слово! – сказал он. – По крайней мере то, что люди понимают под этим названием, ничего не объясняет, а напротив, затемняет людские понятия… Я один из не утративших третьего ока!.. Ока духовного, которым щедрее были одарены пра-праотцы наши; которое с течением веков, разовьётся снова в далёких пра-правнуках наших, когда люди перестанут бороться с истиной, с Силой сил! И чем скорее сдадутся люди плоти, люди греха, на убеждения всесильной истины; чем скорее восторжествует воля немногих людей духа над упорством людей плоти. – тем скорее человечество поймёт свои ошибки! Тем полнее восторжествует свет истины над одолевшими его ныне грубыми силами праха и тлена!

– Вот смысл удивительных речей старика норвежца, сказанных им мне в ту величавую ночь на ледяных берегах Шпицбергена, которую я никогда не забуду! – заключил доктор Эрклер свой рассказ. – Да если б и хотел я забыть старца Иоганна, он бы мне этого не позволил!

Мы, его внимательные, хотя несколько скептические, слушатели изумились и снова насторожили внимание.

– Как же так, не позволил?.. Чем?.. Какою силой?

Некоторые из нас уже составили было отдельные кружки, рассуждая о странном рассказе доктора; большинство, разумеется, отнеслось к нему скептически. В особенности критически к нему отнеслись двое молодых людей, студент из Дерпта с довольно окладистой бородой и совсем безбородый врач, только что сорвавшийся со скамейки. Теперь, услышав это последнее заявление своего учёного собрата, юный доктор умолк, покосившись на него поверх очков; за ним его собеседник и почти все уставились на Эрклера.