Бетти Монт - Неизбежное признание

• Название: Неизбежное признание
• Автор: Бетти Монт
• Издательство: Панорама
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1998

Маленькая своевольная хозяйка огромного поместья в свои двадцать четыре года решила, что ее удел одиночество. Ибо в любом мужчине, приблизившемся к ней на расстояние пушечного выстрела, она видела либо алчного проходимца, жадного до ее денег, либо хладнокровного соблазнителя, стремящегося покорить ее.

Но, оказывается, на свете существуют и другие мужчины: чертовски привлекательные и при этом наделенные тонким умом и пылким сердцем. Может быть, ради такого стоит поступиться неуемной гордыней и строптивым нравом? Тем более что обстоятельства, сведшие героев вместе, более чем необычны: попытка раскрыть загадку таинственного исчезновения одного ученого и снять подозрения с преждевременно скончавшегося дяди героини.

---

— Я — нет, но в семье уже давно подозревают, что с Марком дело нечисто.

— Вы когда-нибудь смотрели его бумаги?

— Только краем глаза, когда упаковывала. Я не сильна в теоретической физике. Скажу больше — я толком-то и не знаю, что это слово означает.

— В этом вы ой как не одиноки! А теоретическая физика — это, когда одни ломают головы и изобретают всякую ерунду, которую другие потом воплощают в жизнь.

— Вы говорите, как Марк. Он оставил после себя тонны записей. Боюсь, вы даже не представляете, что вас ждет. Все эти бумаги в ужасном беспорядке — я ведь не знала, что именно упаковываю. Между прочим, вы читаете по-немецки?

— По-немецки? — удивился Крис. — Читать могу, а вот говорю скверно. Почему вы спрашиваете?

— Некоторые заметки Марка написаны по-немецки. Он отдавал предпочтение немецким корням нашей семьи, а не голландским, считал голландцев по природе своей стяжателями. Думаю, благодаря тому, что он вел свои записи на немецком, Марк не забыл язык.

— А вы говорите только по-английски?

— Немного по-немецки. А еще по-французски и по-итальянски.

— По-итальянски?

— Моя мать — американка итальянского происхождения. У нее есть родственники в Италии, и я их регулярно навещаю. Мне кажется, это куда менее скучно, чем быть на все сто процентов англосаксонской американкой. Так что я, честно говоря, итальянский язык специально изучала. Странно, что Фреда не объяснила вам, что своею эксцентричностью я обязана этой ветви моей семьи.

— Так вот откуда у вас такие волосы?

— Это от матери. — Лора погладила седую прядь.

— Вы… вы хотите сказать, что эта прядь — некрашеная?

Лора расхохоталась. Ого, как здорово она все провернула — и момент подходящий! Теперь у бедняги профессора наверняка голова пошла кругом.

Она снова медленно провела пальцами по волосам, чтобы усилить драматический эффект.

— Словно родимое пятно. Эта прядка так и росла с самого моего рождения. Точно такая же прядь есть у моей матери и еще у некоторых членов ее семьи.

— Удивляюсь, почему вы не покрасили ее под цвет остальных волос.

— О, этого я никогда не сделаю! Мне нравится именно так. Я ведь уже сказала, мне больше хочется быть похожей на родственников моей матери, а не на…

— … Рейнов, — закончил фразу Крис.

— Угадали! — призналась Лора. — Но поскольку я фамилию не сменила, можно сказать, что полностью я их не отвергаю. А вы, профессор, из какой семьи?

Крис сообщил ей, что в его семье все сплошь «белые воротнички» и выходцы из Англии. А еще попросил называть его просто по имени. На что она ответила, что имечко у него так себе, но, коль скоро ничего другого он ей предложить не может, то, так уж и быть, пусть будет Крис.

Не чудится ли ему все это? Этот берег, этот вечер, невероятно изящная женщина, идущая с ним рядом? Ее голова едва доходила до его плеча. Она пробудила в его душе столько эмоций. Странно было, что они не спеша идут к дому, болтая о самых будничных вещах. Нет, в «Фонтане» нет никаких привидений. Но колдунья обитает несомненно!

— Там, — драматическим жестом Лора указала на груду больших ящиков, — находится все, что успел написать Марк.

Крис нахмурился. Все оказалось хуже, чем он ожидал. Двадцать пять, а то и все тридцать ящиков, в которых бумаги лежали в полном беспорядке. Боже, зачем он взялся за это? Плюс неразборчивый бисерный почерк — это уж будет почти наверняка. Плюс немецкий язык, на котором писал Марк. Крис и правда читал по-немецки, но когда это было!

Лора села на корточки перед ящиками, заполнявшими весь чердак. При свете лампочки четко выделялась белая прядь в ее струящихся черных волосах. Такова эта женщина — вся сплошные контрасты.

Сейчас она была одета очень просто — в джинсы и легкий свитерок, подчеркивающий каждую линию ее тела.

Ну и что же, пусть придется задержаться здесь дольше, чем он планировал. Теперь он думал об этом с какой-то странной радостью. Пугало другое — все может кончиться тем, что Лора станет его врагом. Все зависит от результата его поисков. Не дай Бог, самые худшие подозрения подтвердятся! А ведь Лора так любит дядю, так защищает его, так боится малейшего намека на то, что Марк бездарен или в чем-то замешан.

— Вон в тех трех ящиках сзади, рядом с картиной, никаких бумаг нет. Там только личные вещи дяди — коллекция курительных трубок и все такое прочее.

— А это что за картина?

— О, это одно из ранних произведений пока еще неизвестного, но великого мастера. Его я подарила Марку ко дню рождения. Мне тогда было восемнадцать лет.

Крис внимательно вгляделся в полотно и кивнул. Это была первая из картин Лоры, которую он мог понять. На темном колеблющемся фоне словно светились белые голуби. А еще виднелись разлетевшиеся куски взорванного земного шара.

— Очень хорошая картина! — искренне заявил Крис.

— Марк тоже так считал. Она ему по-настоящему нравилась, хотя он никогда особенно не любил искусство. До самой смерти дяди эта картина висела в его спальне. Видите ли, он и я — единственные из всех Рейнов открыто выступали против войны. Против любой войны, коли на то пошло. Я очень хотела порадовать Марка.

— А почему она сейчас здесь, наверху?

Лора нахмурилась.

— Марк все это завещал мне. Наверное, надо было бы забрать ее в Новый Орлеан. Но, когда я вскоре после похорон стала упаковывать его вещи, мне было больно видеть предметы, напоминавшие о нем. Пожалуй, мне и правда надо что-то с этой картиной сделать.

В ее голосе Крис явно различил горькие нотки. Ему становилось все яснее, что отношения между дядей и племянницей действительно были очень теплыми. Огден посмотрел на ящики, потом опять на Лору.

Она же не сводила глаз с картины и, казалось, совсем позабыла о присутствии Криса. Его охватило почти непреодолимое желание сжать эту хрупкую женщину в объятиях, ибо впервые он понял, как она бесконечно ранима.

Но даже сейчас, застыв в печали, она излучала такую силу, какую Крис до сих пор никогда не встречал в женщинах. Эта сила — суть ее независимого характера, из-за которого, надо думать, от Лоры отступился не один мужчина. Он вспомнил, как она жаловалась, что ей трудно быть представительницей семейства Рейн. Возможно, трудности эти больше связаны не столько с семьей, сколько с ее собственным своеобразным характером.

И тут Лора резко выпрямилась, нарушив чарующее молчание.

— Когда вы займетесь ящиками, вам понадобится помощь. Посмотрю, где Боб. Это местный парень, который работает в саду. Я услышала шум сенокосилки. Значит, он поблизости.

Крис проследил, как Лора прошла к одному из чердачных окон, распахнула его и выглянула наружу. Он невольно улыбнулся при виде ее весьма аппетитной попки. Оказывается, не так-то легко заставить себя отключиться от эротических грез.

Но от грез не осталось и следа, когда раздался резкий, пронзительный свист, которым Лора старалась привлечь чье-то внимание.

— Через минуту он будет здесь, — небрежно сказала она, отступая от окна и стряхивая с рукава пыль.

— Неужели это вы подняли такой шум? — усомнился Крис.

Она захохотала.

— Конечно, я, профессор. Свистеть меня научил Марк. В таком огромном поместье, как наше, это единственный способ кого-либо дозваться.

— Какие еще будут сюрпризы, Лора? Я вас себе представлял совсем не такой.

— Вы тоже обманули мои ожидания…

Внизу послышались шаги, и они оба почему-то вздрогнули. Когда Боб вошел, Лора представила мужчин друг другу и оставила одних.

Она поняла, что работать сейчас не сможет. Со светом все было в порядке, а вот с ней самой отнюдь нет! Она решила пройтись — пусть прояснится голова, — а потом заняться обычными делами.

Однако мысли о Кристофере Огдене не оставляли ее и за стенами дома и на тропинке, ведущей от озера в лес. Этот человек оказался настолько привлекательным, что она лишилась покоя. И что особенно странно, он волновал ее все больше и больше.

Крис был не только внешне очень хорош собой, он обладал еще прекрасным чувством юмора. Наделенная от природы живым и острым умом — подчас даже слишком острым, — Лора высоко ценила остроумие в других. Но было еще нечто очень важное: его спокойный, ровный характер. Лора не могла объяснить, почему именно это его качество так ей нравится. Ведь она привыкла считать, что от такого спокойствия всего полшага до занудства. И тем не менее…

Получалось, что Крис самый интересный из всех мужчин, которых она встречала. И это при том, что он профессор!

Мнение об ученых у Лоры было однозначным, как, впрочем, и о многом другом. Помимо Фреды, за учеными тупицами были замужем две ее кузины. А одна из близких подруг вот-вот сочетается законным браком с похожим на сову профессором философии. Лора не сомневалась: такая судьба хуже смерти. Сборища на факультете, закрытый мирок надутых снобов. Фреде пару раз удавалось уговорить ее пойти на подобные мероприятия. Там царила такая скучища, что, только опасаясь гнева тетушки, Лора не затеяла скандал ради собственного развлечения…