Оливия Уэдсли - Первая любовь

• Название: Первая любовь
• Автор: Оливия Уэдсли
• Издательство: Изд.-комм. фирма «Гриф»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7707-7074-0

Пленительные женские образы, удивительная любовь, страсть и нежность, верность и мужество — все это в произведениях известной английской писательницы. Романы Оливии Уэдсли — бестселлеры двадцатых годов.

---

Он вынул из кармана документ, на котором было напечатано несколько фраз, и держал его в своей полной руке.

Робин сидел, прислонившись к стене, а Корстон молчал, обворачивая бумагой пальцы и разворачивая ее опять. Внезапно он подошел и положил руки на плечи Робина. Его низкий, вкрадчивый, необыкновенно убедительный голос зазвучал снова:

— Я знаю, мой милый, почему вы очутились в комнате леди Гревиль. Вы проводили ее домой и зашли к ней только на одну секунду. Я знаю, что ваши отношения с ней не таили в себе ничего грешного, но как раз в этот момент было совершено убийство, и вы попали в западню. Вероятно, принимая во внимание вашу молодость и горячность, вы захотели выбежать на площадку лестницы, чтобы оказать помощь пострадавшему, но Лайла Гревиль остановила вас. Женщины всегда останавливают нас, когда им этого не следует делать. Итак, вы оказались заключенным в ее комнате, а Гревиль делал обход своего дома, и вы, понимая, что он должен подумать, найдя вас в спальне жены в два часа ночи, решились пожертвовать собой, чтобы спасти честь Лайлы. Мой бедный мальчик, ее честь не стоит ни одной секунды вашего колебания, не говоря уже о…

Он не продолжал, так как кулак Робина закрыл ему рот, Корстон отступил, замолчал и поднес носовой платок к губам.

— Как вы смеете, как вы смеете? — пробормотал Робин.

Корстон смотрел на него, и в его взгляде были гнев, презрение и капля восхищения.

Он сказал, все еще прикрывая рот.

— Я знаю, как следует защищать негодяя, преступника-убийцу или честного человека, но не умею помочь безумцу. Это не в моей власти. Завтра я сделаю то, что смогу. Теперь я ухожу. Скажите, не желаете ли вы меня о чем-нибудь спросить на прощанье?

— Нет, — хрипло ответил Робин.

— Уверены? — уточнил Корстон.

На мгновение Робин заколебался, но затем твердо ответил:

— Уверен.

Корстон ушел, и Робин услыхал, как замолкли в отдалении его шаги. Он продолжал ждать Лайлу, сидя на стуле всю ночь. Когда же наступило утро, он поднялся и прижал свой горячий лоб к холодной каменной стене. Лайла не пришла. Ничто на свете не имело теперь для него никакого значения.

IX

Спустя некоторое время Лайла решила снова появиться в свете и «пощупать почву» среди своих друзей. Результаты этих попыток испугали и разочаровали ее.

Те, которые продолжали с ней встречаться, засыпали ее вопросами и не оставляли так легко в покое, — она сделалась интересной знакомой для любителей сенсаций.

Но она была так богата, а Гревиль так влиятелен, что для нее ничего не значило потерять целый ряд знакомств. Только ее честолюбие немного страдало от этого.

— Чванные, старые глупцы, — определила она их с негодованием и ограничилась обществом любителей происшествий. Дни ей удавалось заполнить развлечениями, но ночи были ужасны. Каждую ночь она решалась, если настоящий убийца не сознается, пойти назавтра к Гревилю, рассказать ему правду и попросить его принять меры к освобождению Робина.

И каждое следующее утро, не найдя в газетах известий о нахождении истинного преступника, она задыхалась в течение нескольких минут от ужаса и откладывала признание на следующий день. Она возненавидела самое имя Робина. Если бы только они не встречались, если бы только у него хватило здравого смысла не поверить несчастному Кри, если бы она не была так слабовольна и не уступила его просьбе поехать за город в тот вечер — проклятый вечер!

Корстон обедал несколько раз у них в доме. Лайла задала ему пару вопросов, так как расспрашивать его подробно боялась. Когда-то она флиртовала с ним и ждала теперь момента, чтобы Гревиль вышел за чем-нибудь. Тогда она сможет заставить Корстона заговорить по-настоящему.

Он отвечал ей с лукавым огнем во взгляде:

— Конечно, молодой Вейн совершает благородный поступок, и это очень хорошо до поры до времени, но если он перейдет в своем упрямстве границу, то развязка будет для него ужасна.

— О, не будьте так мелодраматичны, Дезборо, — шутливо взмолилась Лайла, желая скрыть дрожь побледневших губ, — и скажите откровенно: что угрожает Робину.

— Это зависит исключительно от того, будет ли он считать некоторую нескромность хуже виселицы, — отвечал Корстон прямо, глядя на нее с улыбкой.

Они беседовали в течение нескольких минут наедине, и, услышав шаги приближающегося Гревиля, Корстон добавил торопливо:

— Если вы знаете кого-нибудь, кто может помочь Робину, посоветуйте ему или ей не колебаться. Обстоятельства складываются для него крайне неблагоприятно.

Этот разговор происходил несколько недель тому назад.

Сегодня же был последний вечер перед судом, и Гревиль пришел к ней, чтобы обсудить вопрос о ее показаниях. Лайла собиралась на званый обед и отпустила служанку, услыхав голос Гревиля.

Закат ясного вечера освещал красноватым светом большую комнату. Единственную искусственную нотку в освещении вносили электрические свечи, горевшие по обеим сторонам зеркала Лайлы. Их свет казался тусклым и бледным по сравнению с золотым сиянием, проникавшим в комнату сквозь открытые окна через опущенные шелковистые занавеси.

Лайла взглянула на него, и Гревиль заметил, как сильно заострился ее подбородок.

Он сказал заботливо:

— Боюсь, что это ужасное дело очень потрясло вас. Вы похудели за последние несколько недель.

Лайла тотчас же посмотрела в зеркало. Да, Хюго был прав — ее лицо стало почти изможденным. Она взяла баночку с румянами и подкрасила щеки.

Гревиль мрачно наблюдал за ней. Внезапно он сказал:

— Я хотел поговорить с вами по поводу завтрашнего дня. Корстон уже дал вам указания относительно ваших свидетельских показаний?

Лайла вздрогнула.

— Да, — отвечала она, медленно. — Я знаю, о чем мне нужно говорить.

— И вы дадите такие показания?

Слова эти были произнесены многозначительным тоном.

Лайла подняла глаза. Ее голос звучал резко и испуганно:

— Что вы хотите этим сказать?

Гревиль сделал легкое движение одной рукой.

— Только то, что вы хорошо подготовлены, чтобы правильно сыграть свою роль.

— Да, мне кажется. Вся эта история ужасна, мои нервы совершенно истрепаны, я себя чувствую очень слабой.

— Вероятно, Вейн чувствует себя не лучше сегодня вечером.

Краска залила бледное лицо Лайлы. Увидев это. Гревиль повернулся и ушел. Из своей гардеробной он бросил еще один взгляд на ее золотоволосую, изящную головку. Она держала в руках высокий флакон из венецианского "стекла и обрызгивала духами свои волосы и шею. При виде этого им овладел неукротимый гнев. В эту минуту ему хотелось проявить к ней жестокость, больно уязвить ее, причинить физическую боль маленьким ручкам, оправлявшим складки шифонового платья и приглаживавшим завитки золотистых волос. Он вошел в гардеробную и захлопнул за собой дверь. Взяв чистый носовой платок, приготовленный слугой, Гревиль вытер лицо и сел, тяжело вздохнув, в глубокое кресло.

— Да, таким путем можно дойти до безумия, — прошептал он.

Он заставил себя подняться и пригладить щеткой волосы, но руки его дрожали, а во рту чувствовался вкус извести.

Вошел лакей и доложил, что мистер Стэнтон из Скотленд-Ярда желает его видеть.

— Просите, — приказал Гревиль.

Когда тот появился, он бросил на него испытующий взгляд и почему-то сразу проникся симпатией к этому человеку.

— Прошу прощения за беспокойство, сэр. Я прислан сегодня, чтобы навести справки о подробностях убийства и допросить слуг, если вы позволите. Мое имя Стэнтон, я — один из сыщиков Скотленд-Ярда. Поступил на службу полицейским.

Он казался очень разговорчивым и долго говорил с Гревилем о совершенном преступлении.

— Я служил во Франции вместе с братом обвиняемого, — добавил полицейский. — Он глубоко потрясен происшедшим.

— Несомненно, — согласился Гревиль.

Внезапно, после какого-то незначительного замечания Стэнтон спросил:

— А где находились вы, милорд, когда прозвучал крик убитого?

— Я был в малой гостиной и закуривал сигару.

— Значит, вы не были в одной комнате с гостями, — подчеркнул Стэнтон. — Я так и думал.

Гревиль ничего не ответил, он продолжал тщательно завязывать галстук.

— Итак, я ухожу, — заметил Стэнтон, поблагодарил Гревиля за любезность и отправился беседовать с дворецким. На лестнице он повстречался с Лайлой, она бросила на него, как всегда делала при встрече с мужчинами, долгий взгляд. Это нельзя было назвать улыбкой, но взгляд таил какое-то обещание. Стэнтон посмотрел на нее с восхищением, и Лайла улыбнулась ему уходя.

Когда она исчезла, выражение его лица резко изменилось. Он пробормотал:

— И ради таких женщин мужчины лгут, воруют и даже умирают.