Владимир Мальцев - О том, что сильнее нас

• Название: О том, что сильнее нас
• Автор: Владимир Мальцев
• Издательство: ООО «Издательство «Летний сад»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98856-164-4

Имя Владимира Мальцева (р. 1957), путешественника, спелеолога, фотохудожника, геолога, программиста и т.д., а также автора научных статей и популярной книги «Пещера мечты, пещера судьбы» (Астрель, 2001), известно многим. И вот новая книга. По воле автора (и с его легкой руки) жанрово обозначенная как роман. Однако, если подходить со строгих позиций определения жанра, перед нами скорее не роман, а весьма сложно и прихотливо выстроенное произведение, вбирающее в свою литературную ткань самые разные жанровые образчики — от рассказа, новеллы, пейзажной зарисовки, туристской байки «в форме лёгкого трёпа» до драмы, одноактовой пьесы, писем и эссе. Не менее причудливо выстроен и сюжет романа — он то течёт спокойной рекой, то неожиданно устремляется, бешено крутясь на бурных порогах, к водопаду, а то вдруг исчезает, прячась за излучиной или обрываясь сразу за возникшей скалой… Но что-то (а вернее — кто-то!) всё же держит «лоскутное полотно» книги, не давая, не позволяя ему расползаться, «сшивая» части в единое гармоничное целое. Это главный герой (читай — сам автор). Дистанция между ними почти нивелирована, размыта, хотя и существует. Самое удивительное, что читателю нет дела до этих нюансов, ему просто бесконечно интересен главный герой — то, ЧТО он видит, КАК мыслит, КАКИЕ испытывает чувства и ощущения. Потому что главный герой наделён удивительным даром — видеть Красоту во всех её проявлениях, будь то река, или пещера, или струящаяся вода, или северное сияние, распахнувшееся на полнеба, или «душевная смута», или свет в женских глазах… Неустанно пытаясь «дойти до самой сути» в поисках Пути, главный герой обрёл несравненный клад — и теперь, легко разжав руки, щедро рассыпал его перед читателями.

Следуя за вышесказанным, можно подхватить и музыкальные аллюзии автора, в подзаголовке лукаво обозначившего своё произведение как «неплохо темперированный клавир» в тональности «фа-минор», однако суть остается той же — один инструмент ведёт за собой все другие. Такой вот «концерт для фортепиано с оркестром».

---

А всё равно, несмотря ни на что, поверить в то, что Ленка превратилась именно в это, я не мог. Что-то было двойственное во всех разговорах с ней. Что-то было двойственное и во всех её действиях. Дальнее отслеживание ситуации необходимо было продолжать, но единственное, что можно было делать, — это, если вдруг замечу существенные признаки изменения, звонить Лёше и просить ускорить очередной его звонок Ленке.

А он — звонил. Раз в пару недель. Приглашая в очередную вылазку в катакомбы. Каждый раз Ленка отвечала, что в этот раз не может, но просила обязательно продолжать приглашать. Больше ничего особого не происходило. Даже её Миша практически никак и нигде не обозначался. Его всё же взяло на работу какое-то микроскопическое новостное агентство, снабжающее совсем уж бульварную прессу позавчерашними новостями и «эксклюзивными» комментариями на непонятные темы никому не известных политиков и учёных, с гонораром в один доллар за один эксклюзив. Так — тянулось до апреля.

* * *

А вот в апреле — произошло многое. Во-первых, гражданин Миша опять решил обнаглеть. За одну неделю вдруг четверо моих друзей, совсем разные люди, разных профессий, разного образа жизни, плюс один сотрудник в моём институте — вдруг чуть ли не хором рассказали о прилипшем к ним для интервью неординарного идиотизма журналисте, умудрившемся во всём, что напечатал, перепутать всё на свете: названия и подчинённость институтов, катализатор с кристаллизатором, шапку с шахтой, всякие там пассажи о протонных лучах в батарейках и вроде того — перлы пёрли один за другим. Словом, в точности уровень и стилистика того самого марктвеновского редактора сельскохозяйственного журнала. Как они ржали и как краснели перед друзьями. Почему, собственно, и начали рассказывать всем подряд, не дожидаясь ехидных вопросов. Разумеется, за всем этим нарисовался Миша. Забавно — но он умудрился выяснить мой круг общения, но при этом умудрился не выяснить, где я сам работаю. Ух с каким восторгом тот, который сотрудник, рассказывал, как журналист вдруг обратил внимание на то, что весь коридор завешен моими фотографиями, и тут же, сославшись на срочное дело, бросился бежать, а для завершения интервью позвонил через пять минут с соседнего таксофона!

Пока я размышлял, как на сей демарш правильно отреагировать, — реагировать-то безусловно надо было, но абсолютно неясно, каким манером, — появился шестой. Шестым был знакомый врач со «скорой». Знакомый ещё по спасательному отряду, который я когда-то очень давно возглавлял в течение пяти лет подряд.Шестой — вдруг за кружкой пива начал жаловаться, что совсем-де пресса опустилась и разложилась, про «скорую» вот, которая худо-бедно выжила и работает, несмотря на проблемы с финансированием и прочим, начала писать мерзейшие и гнуснейшие пасквили, называя персонал «скорой» врачами-убийцами, поливая их такими помоями, что дальше некуда… И главное — хотели ведь найти журналиста, табло начистить, так нет, никто в том агентстве не знает, кто он таков. Даже то, кто статью в печать пропустил, осталось неизвестным

Врачей «скорой» я уважаю. Не раз их вызывал — и себе, и друзьям, и родным, не раз с ними сотрудничал… Есть, конечно, отдельные и алкаши, и неучи, но — ну очень отдельные. А так — скорее подвижники. В общем — выслушать оказалось мало, пошли смотреть в Интернете, о чём речь. Да. Гадость феноменальная. То, что под копией этой статьи на сайте «скорой» сотни возмущённых откликов, вполне закономерно. Имя-фамилия журналиста — поиск даёт ещё три сходных пасквиля на другие темы и фиг что больше. А там, где первоисточник — нет ли пространства для комментариев? Что там пишут? Поискали первоисточник. Не знаю уж зачем, по привычке, наверное, — но в Гугле я кликнул не переход на саму страницу, а просмотр страницы, сохранённой в гугловском кэше. И — надо же! Под текстом стоят совсем другие имя-фамилия. Ленкиного Миши! И всё это — в том агентстве, где Миша работает, причём работает аж редактором отдела науки. А кто вам там в агентстве сказал, что неизвестно, откуда статья? Такой-то… Ну так он сам её и написал, а уже разместив в ленте, понял, что огребёт. И заменил свою фамилию на псевдоним. Ребята его сразу поймать не смогли — из агентства его уже взашей выгнали. За другое. Впрочем, в ту дискуссию на сайте «скорой» я пару намёков кинул — если кому интересно станет, найдут. Стало. Нашли. Написали там же в открытую. Когда-нибудь — аукнется.

Вот я сразу и отписал Ленке. Что предупреждал. Что это письмо — не угроза, не просьба, а информация для неё. Что на этот раз меры приму, а некоторые — уже принял. Что отвечать незачем, всё равно читать не буду. Добавил, что она мне в письме хвасталась, будто их уже пару лет как обещают взять в действительно интересную экспедицию, — так я подозреваю, куда. Слишком оно предсказуемо. Раскопки на Алтае или по соседству. Не советую. На тех раскопках всякий раз целая куча моих родственников болтаются, а некоторые так и в лицо её знают. Как в воду глядел, кстати. В следующий раз они поехали на раскопки в Туву. И к ним — подъезжали на машине двое моих родственников, ненадолго правда. Но тот, который её в лицо знает, — оставался в машине. А ещё стояли они на одной из раскопок — по соседству с деревушкой, где ещё одна моя знакомая живёт. Наверное, в отъезде была, иначе бы нагрянула. Потому как фанатка и археологии, и фотографии, и спелеологии — мигом бы общий язык с Ленкой нашла. А новеллу она читала, и вопросы — задавала.

* * *

Полгода спустя:

– Знаешь, Володь, статья была действительно очень гадкая. Нельзя было так писать. Я это Мише так и сказала. Но она была написана по реальным событиям, когда «скорую» действительно пришлось ждать очень долго и, не дождавшись, вызывать за большие деньги коммерческую.

– Извини, Лен, но статья вообще о другом. А какие пробки в Москве на дорогах — ты знаешь не хуже меня.

– Ну да, но одно дело — когда кто-то, а здесь с моей мамой было. У неё давление высокое, она вызвала медсестру из поликлиники, чтобы сделала укол, снижающий давление. А та всё перепутала — и наоборот, укол для повышения давления поставила. Мама сразу в обморок и свалилась.

– И что — медсестра, видя это, ушла? Не бывает. Кстати, ТАКОЙ путаницы — тоже не бывает. У тебя мама, как ты рассказывала, под постоянным наблюдением, тут не путают.

– Не знаю. Она мне позвонила, что ей плохо, я приехала — а она в обмороке лежит. Мне пришлось Мишу вызвать на помощь.

– Ничего не понимаю. Когда это было?

– В январе.

– Слушай, а это было не сразу же после того, как ты маме «всё» рассказала, она «раскаялась» и ты политического убежища попросила, но потом передумала?

– На следующий же день…

– Ты что, правда не понимаешь, что это была очередная симуляция, специально для того, чтобы вызвать Мишу, заставить вас вместе её обихаживать и на том тебя у него оставить?

– Мама — не симулянтка!

* * *

В том же апреле — Ленка вдруг приняла Лёшино приглашение ехать к нему на празднование в катакомбах совмещённого дня рождения — и его собственного, и Тани, его жены. Одна. Я спросил, на который из двух дней — специально, чтобы приехать самому на другой, не встретиться. Оказалось — на оба. Пришлось самому не ехать, а Лёше с Таней — оставаться без моих поздравлений.

– Володь, а ведь ты во многом, наверное, прав был, что попросил. У Ленки сейчас всё ОЧЕНЬ плохо.

– Чуть-чуть подробностей — можно?

– Да нету никаких подробностей. Манера вести разговор, манера держаться, куча разных мелочей, ни одна из которых ни о чём не говорит. Но если в сумме — всё очевидно с первого взгляда. Все эти мелочи показывают, что человеку очень плохо. И причина, скорее всего, не только в нём. Может быть — и не столько в нём. Но то, что Ленке сейчас нужна помощь, — точно. И помочь ей — очень хочется. Буду пробовать, хотя не знаю как.

– Обо мне — был разговор?

– Почти нет. Только за столом, в ходе общего разговора, спросила, часто ли я с тобой вижусь. Ответил, что да. Она начала опять открывать рот, но кто-то перебил, и к теме уже не вернулись.

– Как в целом, если кроме?

– Знаешь, выглядит вполне адекватно. Если наркота и была, то вряд ли тяжелее травы. Единственное — никому не сказав, посреди ночи вдруг убежала в пещеру вдвоём с моей моделью. А пещера новая, большая, запутанная, карт пока нету… Когда они через несколько часов не вернулись, мы поисково-спасательные работы даже устроили, но быстро нашли.

– Будешь продолжать?

– Конечно. К тому же Ленка сама под конец попросила, если куда будем выбираться, то приглашать её как можно чаще. Только вот мы на весь май уезжаем, а в июне она на всё лето уезжает, так что уж не знаю, как оно получится.