Владимир Мальцев - О том, что сильнее нас

• Название: О том, что сильнее нас
• Автор: Владимир Мальцев
• Издательство: ООО «Издательство «Летний сад»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-98856-164-4

Имя Владимира Мальцева (р. 1957), путешественника, спелеолога, фотохудожника, геолога, программиста и т.д., а также автора научных статей и популярной книги «Пещера мечты, пещера судьбы» (Астрель, 2001), известно многим. И вот новая книга. По воле автора (и с его легкой руки) жанрово обозначенная как роман. Однако, если подходить со строгих позиций определения жанра, перед нами скорее не роман, а весьма сложно и прихотливо выстроенное произведение, вбирающее в свою литературную ткань самые разные жанровые образчики — от рассказа, новеллы, пейзажной зарисовки, туристской байки «в форме лёгкого трёпа» до драмы, одноактовой пьесы, писем и эссе. Не менее причудливо выстроен и сюжет романа — он то течёт спокойной рекой, то неожиданно устремляется, бешено крутясь на бурных порогах, к водопаду, а то вдруг исчезает, прячась за излучиной или обрываясь сразу за возникшей скалой… Но что-то (а вернее — кто-то!) всё же держит «лоскутное полотно» книги, не давая, не позволяя ему расползаться, «сшивая» части в единое гармоничное целое. Это главный герой (читай — сам автор). Дистанция между ними почти нивелирована, размыта, хотя и существует. Самое удивительное, что читателю нет дела до этих нюансов, ему просто бесконечно интересен главный герой — то, ЧТО он видит, КАК мыслит, КАКИЕ испытывает чувства и ощущения. Потому что главный герой наделён удивительным даром — видеть Красоту во всех её проявлениях, будь то река, или пещера, или струящаяся вода, или северное сияние, распахнувшееся на полнеба, или «душевная смута», или свет в женских глазах… Неустанно пытаясь «дойти до самой сути» в поисках Пути, главный герой обрёл несравненный клад — и теперь, легко разжав руки, щедро рассыпал его перед читателями.

Следуя за вышесказанным, можно подхватить и музыкальные аллюзии автора, в подзаголовке лукаво обозначившего своё произведение как «неплохо темперированный клавир» в тональности «фа-минор», однако суть остается той же — один инструмент ведёт за собой все другие. Такой вот «концерт для фортепиано с оркестром».

---

– Я на осыпи. Внизу река. Есть площадка. Готово, можно груз спускать!

– Первая сепулька пошла.

– Принял. Ах ты, пять лет тебя через семь гробов!

– Что такое?

– Упустил!

– Потом разберёмся, принимай остальное.

Быстро спускаем все мешки и сваливаемся вниз. Лестница и верёвка приходят на крутую осыпь, внизу бурный поток. Паводок, однако, изрядный, на поверхности в речке Насонихе метра два лишней воды, переправлялись на лодке, так как мост обоими концами торчал посередине реки. Здесь же, в узкой галерее, не меньше трёх метров подъём должен быть, а скорость, скорость…

Володя сложил все мешки в очень стрёмной нише под стенкой на самом верху осыпи.

– Что случилось-то?

– Отцеплял от карабина мешок с красной лодкой и упустил.

– Куда?

– Туда… — показывает на поток внизу.

Значит, отстёгивал мешок не на площадке, а прямо на осыпи. И на кой только чёрт площадка тогда? Отцепил, значит, покатился мешочек, плюхнулся в речку да и уплыл к такой-то матери. А ведь осыпь-то — вовсе не крутая, догнать как нефиг делать было. Значит, и не разведал ни фига. Плохеют люди, десять лет не ездючи в пещеры, теряют навыки… Ой, мама! Лодок-то у нас две, надувных китайских пластиковых пляжных. Красная двухместная и жёлтая одноместная. Если красная ушла, то по высокой воде ловить нечего! Можно собираться и домой сваливать.

– А может быть?..

– Не страшно?

– Страшно…

– Тогда быстро надо. Там сифоны впереди, если в сифон затянет — фиг догоним. Но ведь если вдруг проколемся — обратно не выплывем в гидрах против такого-то течения?

– Без гидр — быстрее соберёмся.

– А без гидр — пять минут в такой воде, и переохлаждение, заказывай ящик… Да и берегов там небось нету, это только здесь осыпь из провала даёт подобие берега.

– Давай времени не терять.

– Тань, ты правда уверена?

– Если ты идёшь, то — да.

* * *

Наверное, этот сплав был самой большой авантюрой в моей жизни. Надув на скорую руку игрушечную одноместку, не проверив даже, держит ли она давление, загрузившись в неё вдвоём без гидрокостюмов, только полминуты прикинув, можем ли мы у самой «пристани» выгребать против течения, — мы развернули лодку и рванулись навстречу тьме. По вздутой чуть ли не до самого свода, бурной и стылой подземной реке. Не зная пещеры и даже не взяв с собой карты, всё равно смотреть некогда будет. Твёрдо зная, что впереди — сифоны, то есть места, где свод опускается в воду. Твёрдо зная, что случись что — вернуться мы не сможем. Начхав на почти уверенность, что уплывший мешок уже протянуло в сифон. Начхав на то, что и нас перед сифоном может вклинить так, что и веслом не грябнуть. Начхав на острые каменные «перья». Зная одно — что нам необходимо побывать в дальней части Ломоносовской и в дальней части Олимпийской, а это невозможно без уплывшей лодки. Значит – должны. Должны догнать, поймать и вернуться.

Над водой стелился туман. Вплывая в залы, мы не видели дальних стен. В галереях — подчас приходилось нагибаться, чтобы головы помещались под стремительно мчащимся потолком. Со всех сторон – гул, журчание, хлюпанье, чавканье… Никакой привычной подземной тишины, прерываемой лишь звоном капели. Никакого берега нигде. Вода — стенка, вода — стенка. Местами — струи воды из щелей и дыр в потолке. Никаких провальных теней. Мягкое свечение тумана, наполняемого светом фонарей, звуковое сопровождение из какого-то космического фильма, и — скорость, скорость, скорость…

Вон он. Повезло. Первый сифон оказался в зале, где течение не очень сильно. Не засосало мешок. И даже свод опускается в воду достаточно круто, до мешка можно дотянуться если не рукой, так веслом. Теперь отдохнуть — и назад.

Сколько вниз летели? Пять минут? Восемь? Никто ведь не догадался засечь… А вот назад — засекли. Сорок. Не подумали, что вёсла у двоих на такой скорлупке — идея дурная. Цепляются друг за друга. Простору нет для размаха. Но ничего, в залах течение слабое, и одним гребцом можно, а там, где галерея с сильным течением, — потолок рядом: пока один веслом машет, второй может просто руками по потолку перебирать.

Ф-ф-ух! Хоть в чем-то Володя молодец. Примус завёл, чаю сварил… Сидит вон на камушке, думает, что ему делать, когда мы не вернёмся. Теперь попить, погреться, надеть гидры, надуть большую лодку — и вперёд. В смысле — вверх по реке.

И — ничего. Ну да, пещера. Ну да, вода. Много воды. Местами даже приходилось с усилием втискивать лодки под совсем низкий свод, проводя головы по трещине в том своде. Ну да, пара-тройка кусочков берега, в одном месте даже посуху метров пятьдесят можно пройти. Ну да, деранули лодку разок о гипсовые перья. Двухместку. Сидели, клеились. Не работает клей при одном градусе тепла, нет у него липкости. Сидят трое на берегу, один греет за пазухой угол спущенной лодки, другой — заплатки, третья — тюбик клея. По счёту «раз-два-три» все компоненты вытаскиваются и соединяются воедино. Вот бы со стороны посмотреть на эдакий цирк!

* * *

Ну вот не было в пещере ничего, оправдывающего наши рвение и усилия. Как мы туда тянулись, как расчищали свободное время, как за уплывшей лодкой гнались… Не бывает так. Если тянет как магнитом, а препятствия вызывают не сомнения, а только азарт, причём азарт, полностью гасящий любую осмотрительность, — обязательно должно быть. А нам не открывается, например, по той причине, что мы в неправильном составе, в неправильном месте, в неправильное время. Рыба, знаете ли, тоже лучше всего берёт вчера, завтра, на противоположном берегу и на другую наживку. Ну и чего теперь ждать — весь остаток экспедиции то же самое будет? Или — всё же Олимпийская что-либо выдаст?

Вечером побежал искать. Саму Олимпийскую не нашёл, но на карте, в пятнышке диаметром сто метров, было нарисовано три примечательных объекта: сам вход, поглощение реки, точнее — Белой речки, и ещё одна пещера, с большим озером. Вот эту-то пещеру я и нашёл именно там, где нарисовано, на чём и порешил, что дело сделано, завтра можно брать рюкзаки и идти, найдём без проблем. Разметил, впрочем, дорогу десятком ярких фантиков на кустах.

Володя усомнился. И заявил, что раз уж всё равно раньше нас просыпается — перед завтраком сбегает да проверит, точно ли там вход. А то вон и Музейная льдом закрылась, и Хрустальную не нашли, и Ломоносовская четыре дня нервы выкручивала… Молодец, правильно, пусть идёт.

И пошёл. К завтраку, правда, не вернулся. К обеду тоже. Да и к ужину весьма условно. То есть, трижды тот ужин разогревали, пока, наконец, Володя появился. И тут же начал выпендриваться в духе сказок народных: напои, мол, накорми, мол, а уж потом допрашивай. Скотина. Два человека целый день на приготовленных сепульках сидят, груши околачивают, а ему сперва ужин, видите ли, чаёв погонять да в зубах всласть поковыряться.

* * *

– Значит, так, народ. Не нашёл я ни фига эту Олимпийскую.

– То есть как?

– Да вот так. Нашёл я по твоим фантикам пещеру с озером, сразу и легко, а потом обшарил каждую щель в радиусе полукилометра. И нету там ничего похожего на вход.

– Обалдеть.

– Вы дальше слушайте. Как только понял, что входа нет, — пораскинул мозгами, что один чорт в пещеру сегодня не светит, да и пошёл дальше по логу, посмотреть, куда главная тропа идёт.

– И куда же?

– Да хрен её знает. Километров пять всего прошёл, тропа не кончилась, останец там слева любопытный торчал, вот я на него и полез осмотреться.

– Тэ-э-эк-с. И что нашёл?

– Да так, мелочи всякие. Три воронки треугольником. В двух первых реки текут. Разные. Одна в одну сторону, другая в другую, одна прозрачная, другая мутная. И расхода разного.

– А в третьей?

– А в третьей — галерея вниз валит. Размером как эскалаторный тоннель на метро «Таганская»!

– И ты, собака страшная, нам тут целый час мозги компостируешь? Что в пещере-то?

– Да не знаю я, что там в пещере. Наледь там на спуске. То есть спуститься можно, подняться, наверное, тоже, но одному страшновато. Вдруг по льду не полезется, нечем ступеньки-то рубить будет, а вы фиг найдёте.

Ладно, хрен с ним. Пойдём утром. День, правда, завтра последний, ну уж не попадём, так не попадём. Что с собой брать-то? Для Олимпийской понятно было, там пять метров ледяная катушка, туда можно съехать на жопственной сопе, а обратно нарубить ступенек, а здесь — шибко расплывчато поступившее описание выглядит. Лестницу, наверное, незачем, верёвку, кажется, тоже. Шнурок титроновый четырёхмиллиметровый вот есть, метров двадцать пять конец, наверное, в самый раз будет. Остальное — стандартно.

* * *

Всякого ожидали. Но такого… Проведя нас шестикилометровым кругалём по шелопнику — Володя вышел точно ко входу в Олимпийскую, которая оказалась именно там, где ей и надлежало быть. Сусанин, едрёна пассатижа. Путешественник, блин, с тридцатилетним стажем. И сам ведь, сказали — не поверил, пока за ручку не сводили до той пещеры с озером.