Иван Куц - Годы в седле

• Название: Годы в седле
• Автор: Иван Куц
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1964

Гражданская война, Советский Туркестан во вражеском кольце. Связи с Москвой нет, не хватает хлеба, оружия, топлива... Среднеазиатские большевики твердо отстаивают дело революции. Ряды бойцов за власть Советов день ото дня растут. В них вливаются и революционно настроенные военнопленные. Среди бойцов-интернационалистов много мадьяр. Сражаясь против врагов Советской республики в России, они тем самым боролись и против врагов трудовой Венгрии. Автор книги не претендует на широкие исторические обобщения. Как участник и свидетель событий, он правдиво описывает суровые бои и походы в горах и пустынях, на живых примерах показывает могучую силу интернационализма. Начав службу в Красной Армии рядовым бойцом, он вырос до командира корпуса. В годы гражданской войны командовал конным дивизионом, большинство бойцов в котором были венгры. Иван Федорович Куц по достоинству оценивает революционную сознательность, боевую доблесть и душевную красоту своих товарищей по оружию. В период Великой Отечественной войны ему довелось в должности заместителя командира 6-го гвардейского кавалерийского корпуса участвовать в боях за освобождение Венгрии.

---

— Товарищ командующий, убиты!..

— Кто убит?

— Делегаты наши... Охрану тоже порубили. Мы вот только утекли...

Все пришли в движение. Послышались крики, ругань. Какой-то боец орал:

— Даешь Бухару! Повесить эмира и всех его министров!..  

Вскоре выяснились подробности этого тяжелого происшествия.

Высшие чиновники эмира встретили наших посланцев как положено. После обмена приветствиями провели их в помещение, расположенное рядом с дворцом Алимхана. Охрана осталась у ворот. Бойцы закурили, доверчиво поглядывали на обступивших их людей. Вдруг кто-то закричал: «Смерть неверным!» Откуда-то вынырнул сарбаз, подскочил к красногвардейцу и рубанул его саблей. В ответ последовал револьверный выстрел. Толпа, подстрекаемая приспешниками Алимхана, ринулась на конвой. Завязалась жаркая схватка. Арсен Цатуров, работая клинком, пытался вырваться из окружения, но был сражен пулей. Другие, оборонявшиеся плотной группой, постепенно были разъединены и растерзаны. Чудом спаслись только двое. Они и доставили страшную весть.

Колесов приказал с утра возобновить наступление. Отряды готовились к бою. Комиссары лично и через коммунистов разъясняли бойцам, что нападение на красногвардейцев — не случайность, а заранее задуманная провокация. Все произошло с ведома эмира, который пытается при помощи своих слуг настроить против нас весь народ.

Едва зарозовел восток, опять загремели пушки. Наши войска двинулись к крепости. С самого начала бой принял ожесточенный характер. Эмир поставил на карту все. Ночью среди населения была проведена массовая мобилизация. Муллы звали жителей на «священную войну против неверных». Вчера против нас была только армия Алимхана и несколько сот религиозных фанатиков. Теперь к ней присоединились тысячи бухарцев.

На некоторых участках у нас обозначился успех. Чарджуйский отряд сбил противника с позиций и начал преследование. Конники Григория Барцева нанесли неприятелю чувствительный удар во фланг. Поддерживаемые артиллерией, начали теснить врага и другие части.

Но развивать наступление нечем. С нетерпением ждем подхода сильного мервского отряда. Он должен подвезти и боеприпасы.  

А пока движение вперед постепенно приостанавливается. Один за другим командиры доносят:

— Снарядов нет!

— Патроны на исходе!

Куда же запропастились мервцы? Где летучка со снарядами, высланная из Ташкента?..

Ожидания наши оказались напрасными: помощь так и не пришла. Ночью бухарцы разрушили много десятков верст железной дороги, и спешившая к нам летучка с боеприпасами застряла на станции Кермине, отряд, следовавший из Мерва, — в Каракуле.

Перебежчики из Старой Бухары сообщили: все наши представители уничтожены. Расправился эмир и с младобухарцами. Никакой надежды на восстание революционных элементов в городе больше не оставалось, а своих сил у нас было недостаточно, ими крепость не взять. Колесов решился на отход.

Но встал вопрос, куда лучше отходить: к Чарджую или Самарканду? До первого примерно сто верст, до второго — около двухсот. Главное, однако, не в расстоянии. Командующего больше интересовало, где можно получить снаряды и патроны, где легче пополниться бойцами.

В конце концов последовало решение отходить в направлении Самарканд — Ташкент.

Нам тогда не было еще известно, что оставшийся в Ташкенте за Колесова нарком внутренних дел Агапов[5] повел линию на то, чтобы не посылать отрядам никакой помощи. Его сторонники распустили по городу грязную клевету, будто красногвардейцы обирают бухарцев, бесчинствуют и пьянствуют. На народных митингах они зачитывали телеграммы, которые слал из Новой Бухары директор государственного банка. Верноподданный царский чиновник называл грабежом осуществленную председателем Совнаркома Туркестанского края национализацию золота и других ценностей. Но Агапов истолковал все по-своему. А когда рабочие Ташкента отказались верить его сказкам и потребовали все же послать Колесову подкрепление, изменник пошел на новую авантюру. Поставленные  во главе отрядов левые эсеры Колузаев, Петренко и Степанов получили от него приказ: к Колесову не пробиваться, а ограничиться лишь «содействием ему в выводе войск с бухарской территории».

4

А в Новой Бухаре тем временем шла лихорадочная подготовка к эвакуации. Спешно формировались все новые и новые эшелоны.

В огромные чаны, установленные на платформах, наливали воду. Ее нужно взять немало — и для паровозов, и для пулеметов, и для людей. Впереди — пустыня. Противник наверняка разрушил на нашем пути водокачки, перекрыл арыки, завалил колодцы.

В вагоны густо набивались женщины, старики, дети. Они тащили с собой домашний скарб. Вместе с нами собирались уехать все, кому встреча с войсками эмира грозила верной смертью.

Андраш Месарош, Йожеф Тот и я работали в городе. Стоило больших трудов обеспечить бесперебойную связь на период погрузки. Я объявил всех работников связи мобилизованными. Телеграфистки и телефонистки подняли вой. Ко мне явилась их делегация.

— Ваше распоряжение незаконно, — заявила пожилая дама в пенсне. — Мы женщины, и, следовательно, мобилизации не подлежим.

Надо было как-то выходить из положения. Я нарочито удивился:

— Вот так-так! Права получили равные с мужчинами, а об обязанностях забыли?

Наивная уловка возымела свое действие. Дама в пенсне стушевалась:

— Ну хотя бы домой пустили, собраться в дорогу, — попросила она.

— Это можно, — согласился я. — Только давайте установим строгую очередность...

На вокзал мы приезжаем последними. Одиннадцать длинных эшелонов стоят под парами. Вперед  уходит летучка под командованием Морозова. Ее задача расчищать дорогу.

За летучкой почти без интервалов потянулись составы. Едва хвост этой многоверстной кишки проскочил выходную стрелку, как все остановилось. Дальше дорога была разрушена: рельсы утащены, шпалы сожжены.

Что-что, а портить дороги наловчились тогда в Туркестане лихо. Но и восстанавливать приспособились. Правда, все делалось вручную, все на себе. Сзади разбирали, впереди укладывали. Вдоль вагонов по бесконечной цепочке люди передавали стальные полосы, деревянные черные брусья, болты, костыли, металлические плашки. Одновременно с этим отряды отбивали наскоки противника. Работа приостанавливалась, только когда враг подходил вплотную.

Так было и в тот раз. Продвигались мы черепашьими темпами. Головная летучка почти не выходила из боя. Налеты подразделений эмирских войск продолжались до темноты.

Утро следующего дня я и Месарош встретили на крыше вагона.

Наблюдаем за степью. Вдали появляется довольно значительная группа неприятельских войск.

Андраш смотрит в бинокль. Потом передает его мне.

— Готовятся...

Приклеиваюсь к окулярам. Да, выстраиваются. Рослый бородач в ярко-красном распахнутом на груди халате развернул зеленое знамя. Около него сгрудились чалмоносцы. Держит речь мулла. Его парчовый халат ярко блестит на солнце.

— Похоже, что скоро двинутся, — соглашаюсь я с Месарошем и предлагаю: — Пошли к Морозову.

Едва успеваем спуститься вниз, как нас окликает начальник штаба и направляет в цепь. Прихватив десяток гранат и целую «цинку» винтовочных патронов, опешим занять удобную позицию в полусотне шагов от полотна дороги. Из салон-вагона выходит Колесов и тоже спрыгивает в окопчик. По цепи тотчас пошло:

— Председатель Совнаркома... товарищ Колесов...

Высок авторитет Федора Ивановича среди бойцов. Может, и не все у него гладко получается в смысле  военного руководства, но что деятелен и смел — этого не отнимешь.

Раздаются первые выстрелы. Алимхановцы палят из старинных пушек. На землю плюхаются круглые чугунные ядра.

Мы с Месарошем ведем огонь не спеша, тщательно прицеливаемся. Вот Андраш сразил одного из предводителей. Шедшие за ним остановились, а потом отхлынули назад. Это уже не первый случай, когда после гибели главаря нападавшие поворачивают вспять.

— Видишь? — кричит мне Месарош. — Надо атамана бить!..

Наскоки противника продолжались весь день. Они отвлекали нас от работы. Но как только наступили сумерки, во вражеском стане протяжно заголосили муэдзины, призывая правоверных к вечерней молитве. Теперь до утреннего намаза враг будет отдыхать, а нам спать не придется. Ночь — наша верная союзница. К счастью, в начале марта она достаточно продолжительна. Можно многое успеть.

У меня ныло плечо: новая винтовка сильно отдавала. Я было собрался сам отрегулировать ее, но Месарош предложил:

— Давай сюда, сделаю. А ты лучше сходи в штаб, узнай там, что и как...

Я отправился.

Кишишев, примостившись на ступеньке вагона, попыхивал трубкой. Он заинтересовался нашими наблюдениями.