Иван Толмачев - В степях донских

• Название: В степях донских
• Автор: Иван Толмачев
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1959

Автор книги «В степях донских» Иван Павлович Толмачев родился в 1889 году в хуторе Лукичеве Донской области. Несколько лет прослужил в старой армии, был на фронтах первой мировой войны. В 1917 году вернулся в родные края, вступил в большевистскую партию и по поручению Каменского комитета взялся за организацию красногвардейских отрядов. В годы гражданской войны был начальником пулеметной команды, принимал участие в обороне Царицына, в боях против Врангеля и Махно. Вместе с И. П. Толмачевым в красногвардейских отрядах и частях Красной Армии сражались с белогвардейцами и иностранными интервентами одиннадцать его братьев. В своих мемуарах Иван Павлович рассказывает о становлении Советской власти в казачьих хуторах и станицах, с сердечной теплотой вспоминает о своих боевых друзьях. Немало волнующих страниц книги посвящено описанию быта донского казачества.

---

Мы призываем все интеллигентные силы, честно и искренне стоящие за Советскую власть, идти помочь рабочим, трудовым казакам и крестьянам строить новую трудовую жизнь на основах социальной справедливости, равенства и братства.

Мы призываем всех к революционной дисциплине, выдержке  и стойкости. Мы призываем всех к революционной творческой работе...

Областной Военно-революционный комитет Донской области».

Страстные, горячие строки Манифеста мы, молодые коммунисты, восприняли как боевую партийную программу, за выполнение которой принялись с огромным воодушевлением. Вернувшись в Каменскую, партийный комитет, все члены партии взялись за организацию отрядов Красной гвардии. Не будет преувеличением сказать, что в те дни станица превратилась в центр формирования новой революционной армии на Дону и кипела, словно бурный водопад. Ревком назначил начальником чрезвычайного штаба по формированию Красной гвардии в Донецком округе Щаденко.

Штаб помещался в здании бывшего дворянского клуба. Здесь люди работали день и ночь. На просторном дворе, в сквере, сложив в козлы винтовки, отдыхали отряды, пришедшие из станиц. Здесь же и в других местах — в магазине Хохладжева, в бывшем банке, в казармах 276-го стрелкового полка — шла запись добровольцев. В короткий срок удалось сколотить значительные силы. Из крестьян окрестных сел и хуторов, расположенных вокруг Миллерово, штаб сформировал Титовский стрелковый полк. Назвали его так в честь слободы Титовка, давшей наибольшее количество добровольцев. Оружие забрали на складах, которые тайно создали белогвардейцы. В Каменской сформировали крупный отряд Красной гвардии под командованием бывшего офицера, бесстрашного революционера Романовского, и профсоюзную роту в 600 штыков. В распоряжении красногвардейского штаба имелись также казачьи части, перешедшие на сторону ревкома.

Пытаясь сорвать работу по организации отрядов Красной гвардии, богатеи распространяли нелепые слухи, будто мы принудительно вербуем несовершеннолетних. В действительности молодежь сама шла в штаб, со слезами на глазах умоляя записать в отряд, дать оружие для борьбы с врагом. Нередко командиры принимали юношей в качестве разведчиков, связных, писарей.

Одним из таких добровольцев был 17-летний Тимофей Литвинов. К выполнению обязанностей красногвардейца  он относился с каким-то восторженным благоговением и в короткий срок зарекомендовал себя дисциплинированным, храбрым бойцом. Недаром его вскоре назначили помощником начальника чрезвычайного штаба формирования отрядов Красной гвардии в Каменской.

Молодые красногвардейские отряды ощущали острый недостаток обмундирования, питания, а особенно оружия. И все же они жили, росли, крепли, боролись в побеждали. На какие только ухищрения не приходилось идти командирам, чтобы добыть винтовку, пулемет или десяток патронов! Помнится такой интересный случай.

Проживал в станице Каменской старый полковник Смирнов, чудаковатый, со странностями человек, самолюбивый до крайности. В его распоряжении находились склады оружия и оружейные мастерские при арсеналах. Щаденко имел с ним хорошие отношения. Пользуясь тем, что Смирнов поссорился с атаманом округа Богаевским и перестал выполнять его распоряжения, Ефим Афанасьевич упросил старика дать для отряда три — четыре пулемета «максим». Тот упорствовал долго, наконец согласился и написал записку: «Начальнику склада. Отпустить для тов. Щаденко 3 пулемета «максим» с запасными частями».

Получать оружие на складе поручили мне, как начальнику пулеметной команды гарнизона. Пошли на склад вместе с командиром пульвзвода Даниилом Михайловским в сопровождении троих красногвардейцев.

— Когда будете получать пулеметы, — напутствовал начальник штаба, — не зевайте. Любыми средствами надо добыть еще один пулеметик.

Но напоминать нам об этом не стоило, ибо мы тоже мечтали о том, как бы и где добыть лишний пулеметик.

Придя в мастерские, мы уже через полминуты знали, какое здесь оружие. Михайловский среди отбросов заметил три забракованных «максима».

Получив положенное по записке, заикнулись и насчет негодных.

— Зачем они вам? — убеждали мы начальника склада. — Все равно ржавеют, а потом выбросите.

Тот долго отрицательно мотал головой, наконец махнул рукой: «Берите! Все равно им валяться».

Миг — и еще три пулемета бойцы погрузили на подводы. Вся их неисправность заключалась в изношенности  стволов. Поставить новые и — работай себе на здоровье!

Пройдя на склад запасных частей, опять начали клянчить лишний стволик, замочек, ленту. И начальник давал. Мы же, пользуясь тем, что в полутемном помещении он почти ничего не видел, не терялись: к нашим рукам «прилипали» десятки запасных частей.

Возвращались в штаб радостные, довольные. Шутка ли сказать — везем с собой столько оружия!

Одновременно продолжала расти и наша пулеметная команда. В нее отбирали самых проверенных, стойких бойцов, имеющих меткий глаз и бесстрашное сердце. Столь высокую требовательность к пулеметчикам легко понять, если вспомнить, что пулемет в то время справедливо считался грозной силой.

Используя свободное время, мы выезжали на учебные стрельбы, и нас часто провожали сотни станичников. Лихие тачанки, ощетинившиеся хоботами пулеметов, производили грозное впечатление на укрывшихся в подполье врагов.

Создание красноармейских отрядов способствовало быстрому укреплению Советской власти в Донецком округе. В станицы, хутора, волости шли агитаторы, специальные уполномоченные окружного комитета партии. Опираясь на рабочих, ремесленников, казачью и крестьянскую бедноту, они проводили выборы местных Советов.

Дел у них оказалось непочатый край: борьба с затаившейся контрреволюцией, организация Красной гвардии, восстановление разрушенного хозяйства. Наступала первая послереволюционная весна, и требовалось безотлагательно готовиться к севу, к переделу помещичьих земель. Начало величайших социальных преобразований, крах старого, веками сложившегося уклада жизни, ломка привычных порядков и традиций, обострение классовой борьбы — все это требовало от сельских коммунистов и местных организаций кропотливой воспитательной и организаторской работы с людьми.

После образования хуторских, станичных, волостных органов власти состоялся Донецкий окружной съезд Советов, который сформировал исполнительный комитет под председательством старого большевика Виктора Семеновича Ковалева.

Но труден, тернист был путь Советской власти по нашей донской земле. Используя сословные распри между  казаками и иногородним крестьянством, недовольство некоторой части казачьего населения крутыми мерами местных органов по отношению к тем, кто мешал укреплению нового строя, богатеи развернули антисоветскую агитацию. Изгнанные из Новочеркасска члены Войскового правительства — Богаевский, Марков, Секретев и другие, — осев в станицах, собирали силы для борьбы за восстановление старых порядков. Со всех краев России спешили на Дон бывшие офицеры и генералы. Переодевшись, напялив поверх мундиров потертые солдатские шинели, замасленные рабочие ватники, ехали они по железным дорогам с подложными документами, безлюдными степями, бирючьими балками пробирались в казачий край.

Из Новочеркасска успел улизнуть в бескрайние Сальские степи крупный конный отряд походного атамана Попова. На юг ушли, оставив Ростов, волчьи стаи корниловской «добрармии».

По всему чувствовалось, что там, вдали от рабочих центров, тайно, исподволь, предательской искрой тлело широко задуманное врагами черное дело — контрреволюционный мятеж. Тлело, накапливая силы, и вдруг в самую трудную минуту для Советов пламя пыхнуло разом и пошло колесить по городам и станицам области.

Первыми подняли восстание 4 марта 1918 года казаки станицы Суворовской. Полковник Растегаев наскоро сколотил небольшую банду, и она с налету заняла станицу Нижне-Чирскую. Небольшой красногвардейский отряд, присланный сюда накануне, белогвардейцы захватили врасплох и вырубили: 70 бойцов пали под шашками врага.

Восставшие послали именитых представителей в Сальские степи, где у одного из крупных коннозаводчиков скрывался полковник Мамонтов. Его приглашали встать во главе мятежа. И он не заставил себя долго упрашивать. Вскоре во все концы помчались от Мамонтова вестовые с сигналом всеобщего сполоха.

«Казаки, верные сыны Тихого Дона! — гласил призыв главаря мятежников. — На коня! Настала пора встать нам за Дон наш любимый!»

А в конце воззвания хитрый белогвардеец не без умысла указывал: «За Советскую власть, но без коммунии!» Даже такой махровый контрреволюционер, как  Мамонтов, понимал, что нелегко будет поднять казаков против власти народа, так как она уже пустила глубокие корни на политой кровью донской земле.