Тургрим Эгген - Hermanas

• Название: Hermanas
• Автор: Тургрим Эгген
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00752-7

«Hermanas» («Сестры») — это роман о любви и политике, о больших надеждах и трагических испытаниях.

Рауль — дитя революции. Его отец отдал жизнь за Кубу. И теперь, двадцать лет спустя, Рауль хочет стать поэтом. Расцвести его таланту помогают сестры-близнецы Хуана и Миранда. Именно они определят судьбу Рауля на долгие годы.

История жизни молодого поэта вплетается в исполненный трагизма рассказ о Кубинской революции. Автор рисует резкий и безжалостный портрет послереволюционной Кубы — приходящей в упадок физически и морально и по-прежнему мечтающей построить утопию.

Увлекательный и чувственный роман от автора знаменитого «Декоратора».

---

Миранда рассказывала, как провела вечер, где была до танцев, кого встретила, о драке, свидетелем которой стала. После перерыва на сцену снова вышел оркестр, и разговаривать стало сложно. Хуана придвинулась ко мне и стала поглаживать по руке, плечу, шее. Как будто демонстрируя, что мы пара. Помню это удивительное чувство: потребность владеть мною заполняла ее целиком и доходила до самых кончиков пальцев. Мы были парой, я именно так о нас думал — и мне хотелось, чтобы так было, — но Хуана, возможно, почувствовала угрозу? Со стороны сестры?

Как бы то ни было, она не выдала себя, когда Миранда выступила с предложением:

— А он умеет танцевать, этот твой тип? Можно мне одолжить его ненадолго?

Я улыбнулся и покачал головой.

— Он хорошо танцует, — сказала Хуана.

Я снова покачал головой.

— Постарайся быть caballero[17], дурачок, — сказала мне Миранда. — Я здесь одна. Ты что, собирался оставить свояченицу в одиночестве или отдать на растерзание вон тем дикарям?

Она кивнула в сторону бара, где пили, выслеживая дичь, одинокие охотники. Среди них был мой друг Армандо. Нет, наверное, нехорошо бросать ее на произвол судьбы? К тому же мне понравилось, что она назвала себя «свояченицей».

— Рауль, все в порядке, — сказала Хуана. — Иди потанцуй с ней. Но обещай оставить немного сил и для меня.

— Двое на одного, — беспомощно возразил я.

Но Миранда уже взяла меня под руку, и мы направились на танцевальную площадку, где стало очень многолюдно. «Оркестр Монкада» играл гораздо лучше, чем до перерыва, наверняка потому, что музыкантам удалось покурить mota[18]. Я слышал, как барабаны бата разговаривают со мной. Бата — это не один барабан, а три, сделанные из выдолбленных древесных стволов разных размеров, и они могут разговаривать — не метафорически, а буквально. Они могут говорить на языке йоруба, в котором используется три базовых тона и их вариации. Настоящий мастер может исполнить на барабанах бата стихотворение или молитву, и посвященные поймут слова, которые он сыграет. Сам я не понимаю ни бельмеса. Но мне показалось, барабаны поведали, что я стал избранным.

Нельзя сказать, что я не испытывал чувства гордости, появившись на танцплощадке с еще одной красивой женщиной. Я видел, как другие мужчины смотрят на меня, и заметил зависть, проскользнувшую в некоторых из этих взглядов. К этому моменту я уже выпил столько рома, что всякая скованность исчезла, и я старался вести себя как опытный танцор: улыбался, болтал и вел в танце.

Миранда тоже была прекрасной танцовщицей. Это качество сестры, должно быть, унаследовали от матери. И внешне она сегодня вечером была похожа на Хуану больше, чем обычно. На этом всяческие сходства заканчивались.

Миранда никогда не закрывала глаз. Наоборот, глаза играли главную роль в ее танце. Сначала их взгляд вцепился в меня, они оценивали мои движения, иногда критически, а иногда с одобрением. Этот изучающий взгляд сопровождался слабой ироничной улыбкой. Я боялся ступить неверно, сделать ошибку. Танцуя с Хуаной, я не испытывал таких чувств.

О человеке можно кое-что узнать, потанцевав с ним, особенно если у тебя есть возможность сравнить этого человека с его близнецом. Различия между ними с каждым шагом становились все очевиднее. В то время как Хуана излучала тепло — оно лилось из нее волнами, как из радиатора, — танец Миранды был намного прохладнее и сдержаннее. Она не вспотела. Танец Хуаны был углубленным в себя и экстатическим, а Миранда разыгрывала спектакль. Она гораздо лучше работала ногами, но бедра ее были менее свободными и подвижными. Для нее важнее были шаги и движения руками.

Через некоторое время я обнаружил, что она больше не танцевала для меня. Она по-прежнему ловила мой взгляд и ненадолго удерживала его, но этого ей уже было недостаточно. Ей требовалось внимание и со стороны других. Хотя это не было странным — ведь я не считался ее кавалером, — но тем не менее вызвало у меня раздражение.

Оркестр закончил номер ревом медных духовых и громовыми раскатами барабанов конга и тимпанов. Я вежливо поклонился Миранде и собирался вернуться на свое место за столиком, но она схватила меня за руку, склонилась ко мне и сказала:

— Ну еще один танец, а, Рауль? Ведь было не так плохо?

Ни в коей мере, ответил я, и в отчаянии бросил взгляд на столик, за которым сидела Хуана. Она по-прежнему была одна и помахала мне. Я указал на Миранду и развел руками, Хуана улыбнулась в ответ и показала свои ладони: все в порядке.

Следующим номером, к моему великому ужасу, был медленный танец.

Такой интимности мне сейчас не особенно хотелось, но Миранда решила проблему. Она обладала способностью танцевать вплотную к партнеру, но одновременно держать дистанцию. Удивительно, я чувствовал, как ее бедра касаются моих, чувствовал, как они извиваются в моих руках, но в то же время мне было понятно, что Миранда находилась далеко отсюда. Возможно, она представляла, что танцует с другим, в другом месте, под другим небом? Я сосредоточился на движениях, на запахе ее духов, в котором было что-то цитрусовое и цветочное. Он тоже казался прохладным.

В то время как мы спокойно поворачивались в медленных кругах танца в нашем немного бессмысленном объятии, я увидел лица людей, разглядывавших нас. Вернее, они рассматривали не меня. В то время как мы танцевали, крепко обнявшись, Миранда то и дело бросала взгляды нескольким танцорам и нескольким наблюдателям. Не может быть, чтобы это мне только показалось. Я помню два чувства — меня провоцировали так, что я почти обиделся, и еще что-то вроде ревности. Ни одно из этих чувств не было особенно приятным, так что, когда танец закончился, я испытал облегчение.

Но Миранда, широко улыбаясь, наградила меня быстрым поцелуем в щеку. Когда она привела меня обратно к Хуане, то громко рассмеялась и сказала:

— Ну и мужчина. Он умеет двигать ногами и руками одновременно.

— Он умеет гораздо больше, — сказала Хуана.

Усевшись за стол, я почувствовал, как под ним ко мне пробирается рука Хуаны. Она погладила мой пенис, не осторожно или неуверенно, а весьма решительно. До такой степени, что я начал твердеть. В то же самое время она болтала с Мирандой. Мой, говорили ее пальцы. Все мое.

Мы с Хуаной потанцевали еще раз, прижавшись друг к другу, медленно. Я заметил Миранду на танцплощадке, она танцевала с кем-то, а потом снова исчезла. Не то чтобы это имело значение. Мы с Хуаной были слишком заняты друг другом. Все движения Хуаны говорили, что она меня хочет. Я положил руку на ее поясницу и прижал плотнее к себе; я поигрывал пальцами и чувствовал волнообразные движения ее бедер и ягодиц. От нее пахло сексом и медом. И сквозь рокот тимпанов я слышал ее тяжелое дыхание. Единственное, чего мне хотелось, это пойти домой, но Хуана предложила это первой.

Когда мы собирались уходить с танцплощадки, я почувствовал, как в мою руку впились острые ногти. Я обернулся и увидел старое ухмыляющееся лицо и улыбку, в которой не хватало нескольких зубов. «Нет, нет», — начал было я, замотав головой, но старушенция пребывала в хорошем настроении, она уже выпила и намеревалась потанцевать. Она была сильной и не отпускала меня. Хуана, поняв, что происходит, расхохоталась.

— Ну что, увидимся завтра, Рауль? — спросила она.

Старушенции было никак не меньше семидесяти, но это ей не мешало. Как только мы вышли на танцплощадку, она стала требовательной: хотела танцевать вплотную ко мне и энергично. Одним из ее любимых движений было повернуться ко мне спиной, нагнуться и вилять бедрами, потираясь о меня своим внушительным задом. Ей это казалось смешным, потому что она громко и радостно хохотала, без конца повторяя свой маневр. Для меня это было мучительно. Я мог видеть и Хуану, и Миранду. Они стояли вместе, смотрели, как я сражаюсь с озорной старушенцией, и хлопали в ладоши. В конце концов мне тоже пришлось рассмеяться. Я схватил старушку за бедра — она снова повернулась ко мне спиной — и поддержал ее слегка непристойные движения, словно немного нерешительный бык в брачный период.

После этого моя дама захотела выпить со мной по стаканчику, и я пошел за ней, постоянно пытаясь сказать, что должен идти, что меня ждет моя девушка. Она отпустила меня, сказав на прощанье нечто примечательное.

— Ты — хороший человек, — промолвила она. — Но ты не тот, кем себе кажешься.

Взгляд у нее уже поплыл, и я не мог принять ее слова всерьез. Но тем не менее я думал над ними, пока шел назад в поисках Хуаны.

Мы оба уже немного опьянели. Хуане захотелось писать, а в единственный туалет стояла длинная очередь. Я уже был там и знал, как отвратительно внутри. Казалось, что мочой забрызгано все до самого потолка, хоть и непонятно, как так могло получиться. Бумаги не было. Так что вместо этого я проводил Хуану в кусты, и она попросила меня подержать ее за руку, чтобы не опрокинуться. Мы смеялись. Она присела, захлебываясь смехом, и я услышал звук льющейся струи. Это могло выглядеть вульгарно, но именно там и именно тогда это представлялось милым. Мне нравилось помогать ей. Я чувствовал себя мужчиной.