Джакомо Ванненес - Лучшее прощение — месть

• Название: Лучшее прощение — месть
• Автор: Джакомо Ванненес
• Издательство: Ретекс LTD
• Жанр: Детектив
• Год: 1993
• ISBN: 5-87486-013-4

Этот остросюжетный детектив рассказывает о преступлениях международной мафии — ее самого «интеллектуального» крыла, занимающегося похищением, сбытом и фальсификацией художественных ценностей, а затем пускающие «отмытые» деньги на оружие, наркотики, подкуп политиков, террористические акты.

Противостояние организованной, щедро финансируемой преступности и следователей-одиночек, рядовых сотрудников Интерпола создает напряженное силовое поле этого захватывающего романа. В книге есть все, чем привлекателен детективный жанр: хитроумные преступления, таинственные убийства, тонкие расследования, неожиданные разоблачения.

---

Анник Рубироза шла за комиссаром к выходу, нервно комкая в руке платочек и прижимая его к губам, как будто только это и могло ее утешить. Брокар был уверен, что она еще многое ему расскажет. И он не ошибся.

Он помог ей сесть в машину и дал возможность выплакаться, пока они ехали к гостинице «Амбассадор», где она остановилась. Уже в лифте, когда они поднимались на ее этаж, он между прочим спросил:

— А как ваша дочь?

— Она в Америке у друзей, учится. Я сообщила ей, она плакала и очень хотела ехать сюда вместе со мной, чтобы попрощаться с отцом, но я категорически запретила ей это делать. Я не хочу, чтобы она увидела его в таком виде… Пусть она запомнит его живым, таким, каким мы видели его последний раз у нас дома в Риме.

«Странно, — подумал Ален, — единственной наследнице небольшой империи запрещают отдать последний долг отцу… Странно, определенно странно».

Они вошли в элегантную гостиную, и измученная Анник устало опустилась на диван. Она с какой-то яростью вытерла слезы, и, обращаясь к комиссару, сказала:

— Вы даже не представляете себе, как мне хотелось бы помочь вам отыскать убийцу моего мужа, но, к сожалению, я не знаю, с чего начать. Мне кажется, что вам известно все, что я могла бы рассказать.

— Почему вы считаете само собой разумеющимся, что вашего мужа убили? У вас есть какие-то соображения на этот счет или неопровержимые доказательства? А может, здесь каким-то образом замешана ненависть между дядей и племянником?

— Вполне возможно, — ответила вдова, — ведь эта вражда длилась не один год. В свое время, в 1976 поду, похитили племянника Самуэля, несчастного Диего. Я попросила провести следствие по этому делу. Его тело нашли в одном из отвалов. Тогда подозрение пало на моего мужа, и комиссар Ришоттани из Турина, проводивший расследование, неоднократно допрашивал Франческо.

— Ну, и чем же это кончилось? — перебил ее Брокар.

— Да ничем, абсолютно ничем. А чем это могло бы кончиться? Мой муж вовсе не был заинтересован в исчезновении такого ничтожества, как Диего.

— Вы хорошо знали жертву?

— Неплохо. Он внушал мне какую-то нежность. Поговаривали, что он не может сделать ребенка, но в то же время он был болезненно привязан к жене.

— А что из себя представляла его жена?

— Ничего особенного. Я бы сказала, самая обычная женщина, но очень любила деньги.

Брокар улыбнулся, подумав: «Обычная женская ревность».

— Но вернемся к моему мужу, — продолжала Анник. — Однажды комиссар Ришоттани лично прилетел в Рим для допроса. Что уж они друг другу говорили, я не знаю, но с тех пор мужа оставили в покое. Когда я спрашивала у Франческо, почему он попал под подозрение, он зло отвечал: «Одна из «шуток» этого туринского свинтуса. Он хотел пришить мне смерть двоюродного брата. Плюнь на это, и давай никогда не будем говорить об этих мелких семейных неприятностях».

— Вы знали комиссара Ришоттани?

— Нет. А лучше сказать «да», хотя я не знала его лично. Я знаю его по описаниям моего мужа, которому, несмотря ни на что, он внушал симпатию. Дело в том, что если мой муж называл кого-то занудой, это означало, что он имел в виду интеллигентность и что этот человек ему симпатичен. «Здоровенный, спортивный и образованный зануда», так говорил Франческо о Ришоттани.

— Но вы говорили, — прервал ее Брокар, — что в свое время вы попросили провести расследование. Почему?

— Потому что мне хотелось узнать о причинах ненависти между дядей и племянником.

«Неглупа», — подумал Брокар и попросил разрешения закурить.

— И что же вы узнали? — спросил Ален с надеждой. Сигара, как обычно забегала у него во рту.

— Узнала кое-что такое, чего предпочла бы не знать. У мужа была любовница и сын от нее. А я больше не могла, как вам известно, иметь детей.

Последовало короткое молчание. Затем комиссар спросил:

— Вы говорили об этом с мужем?

— Нет. Никогда. Я знала, что если бы начала мучить его расспросами, я потеряла бы его. Но в то же время я не могла просто сидеть и что-то ждать. Не забывайте, комиссар, что это я и только я всегда поддерживала его, я помогала ему сделать карьеру в деловом мире. И поверьте, вначале это было очень трудно. Но я всегда была рядом с ним, и уверена, что Франческо никогда бы этого не забыл… А вот сегодня, после всего, что случилось, я спрашиваю себя: что станет с этим мальчиком без отца?

Брокар невольно почувствовал восхищение. «Кроткая, очаровательная, по-настоящему красивая и добрая».

Он решил, что узнал от Анник все, что ей было тщетно или скорее все, что она пожелала ему рассказать. Были кое-какие неясности, но с этим можно и подождать. При первой же возможности надо бы позвонить комиссару Ришоттани. А сейчас пора и распрощаться, Женщина устала от трагических событий и этого допроса.

Было, однако, ясно: она что-то скрывает или кого-то боится. Пока что необходимо дать ей небольшую передышку.

Но вот вопрос: что поделывает ее обожаемая дочь в Америке, в то время как неостывшее тело отца лежит в парижском морге? Слишком много вопросов, на которые нет ответа. Несомненная реальность — труп в морге, но причины его появления далеко не ясны. Глубоко задумавшись после разговора с Анник, Брокар опомнился только тогда, когда очутился за своим старым письменным столом в одном из кабинетов в Сюртэ. Он попросил соединить его с полицейским управлением в Турине и позвать к телефону комиссара Ришоттани.

— Алло, мосье Ришоттани? Говорит Брокар из Сюртэ. Хотел бы уточнить кое-что по поводу самоубийцы из «Рица», о котором вы уже, наверное, знаете из газет.

— Конечно, знаю. Чем могу быть вам полезен?

— Мой итальянский несколько прихрамывает. Я понимаю многое, почти все, но вот говорить, — и тут он перешел на французский, — это уже потруднее.

— Не беспокойтесь, говорите по-французски, я пойму.

— Спасибо. По словам вдовы, это не самоубийство, а убийство, выдаваемое за самоубийство.

— На чем основаны ее подозрения?

— Прежде всего, на целом ряде обстоятельств, объяснять которые по телефону не стоит. А к тому же у меня создалось впечатление, что вдова говорит неправду, когда утверждает, будто ей совершенно не известны причины вражды между дядей и племянником.

— Похоже, вы, как и я, подозреваете что-то очень серьезное.

— Вот именно. И я думаю, если мы выясним истинные причины этой вражды, нам станут ясны и многие другие вещи.

— Скажу вам в утешение, что я много лет пытаюсь выяснить причину или же причины гибели Диего Рубирозы. После его похищения и смерти мы со стариком Рубирозой стали почти что друзьями, но мне ни разу не удалось вызвать его на откровенность. Я постараюсь увидеться с ним после уик-энда и расспросить у него, что он думает о смерти Франческо. Возможно, после этой смерти старик станет более откровенным. По крайней мере я на это надеюсь.

— Если узнаете что-нибудь новенькое, имейте меня в виду.

— Хорошо, Брокар, но не забудьте позвонить мне, если вскрытие покажет, что Франческо, если верить письму, действительно был болен раком. Я знаю, что вы придерживаетесь версии самоубийства, но как знать…

— Ладно, буду держать вас в курсе. Надеюсь перезвонить вам через несколько дней. Спасибо и до скорого свидания.

— Не за что. До скорой встречи.

А на следующее утро, много раньше, чем он ожидал, ему позвонил Ришоттани. Причина была серьезная. Клубок событий все больше запутывался. К тому же…

Глава 2 Комиссар Ришоттани

Через несколько часов после этого разговора, 20 декабря 1988 года в 2 часа ночи страшный взрыв произошел на вилле, расположенной на виа Понте Изабелла в Сан Вито. Взрыв поднял на ноги всю округу.

Этот фешенебельный район Турина, цель устремлений нуворишей, получил, таким образом, свое «огненное Рождество». Взрыв дал также волнующую тему для разговоров у камина в канун Нового года.

Прибывшие на место происшествия пожарные обнаружили в одной из комнат первого этажа три сильно обгоревших трупа. Ими оказались Самуэль Рубироза, 78 лет, дядя Франческо Рубирозы, Аннализа Рубироза, урожденная Вакка, 45 лет, племянница Самуэля, и ее восемнадцатилетний сын Чезаре Рубироза. Вскрытие показало, что старый Рубироза, которого сначала привязали к креслу, умер от инфаркта. Племянницу и сына убили из пистолета.

У противоположной стены комнаты была найдена большая позолоченная обгоревшая рама. Вероятнее всего холст был вырезан с помощью бритвы.

Брат Аннализы, Алессандро Вакка, живший на первом этаже этой же виллы, по обыкновению уехал с женой и сыном в Геную на уик-энд, чтобы навестить старую мать. На допросе у карабинеров он заявил, что вырезанный из рамы холст — знаменитая картина Рембрандта, которую на Сотби оценивали в сумму около пятидесяти миллиардов лир. Остальные картины из собрания Рубирозы, достаточно известные среди коллекционеров Турина, были полностью уничтожены пожаром, но, как заявил брат Аннализы, а также согласно мнению компетентных специалистов, ни одна из них по своей ценности не шла ни в какое сравнение с Рембрандтом.