Эльхан Мирзоев - Мои останкинские сны и субъективные мысли

• Название: Мои останкинские сны и субъективные мысли
• Автор: Эльхан Мирзоев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Она не шутила. Это был атас!

— Какое она имеет отношение к Великой Отечественной войне?

Аида тяжело, откровенно вздохнула. Почти застонала.

— Ну, скажет что-то о войне! Главное — чтобы она что-то сказала! Ты понимаешь?? Пошли факс с просьбой о съёмке, понятно? А потом надо будет тебе поговорить с её помощником. Я дам тебе его телефон… Нет, нет, нет! Ты пошли факс. А с помощником я сама поговорю! Если нам повезёт, она согласится. Потом придумаем вопросы…

Позже я узнал — Пугачёву на Первом доставали все редакции по любой теме. Долго. Упрямо. А та упрямо отказывалась. Пугачева для этих людей — это эталон жизненного успеха. Этот Брежнев попсы — их кумир. Авторитет. «Безусловный авторитет среди наших сограждан!» Ну и, конечно, Эрнст не воевал с Пугачевой… Знаменитость, с которой у Эрнста или его жены начиналась война (обнародованная война до последней капли крови), умирала для эфира Первого канала — вдруг, но также вдруг, неожиданно могла и воскреснуть — как только у неё начинался мир (обнародованный мир до гробовой доски) с этой семейкой… С Пугачёвой они не воевали. Ну, потому что для Эрнста и его жены Пугачева тоже эталон жизненного успеха. Кумир. Авторитет.

— Аида, я не буду звонить, писать смс, отправлять электронные и бумажные письма Пугачевой. Факс я тоже не собираюсь ей отправлять! И даже телеграмму.

— Как это? — она застыла и, наконец, посмотрела на меня.

— Да что это такое, а?! Какая нафиг Пугачева?!

Пока Аида сидела, застыв с широко открытыми глазами и наполняя комнату запахом ментола, я ретировался.

Звёзды — это для них главное. Это — боги! Навязанные, назначенные кумиры. Звёзды — по любой теме. Артистки, певички, юмористки. Артисты, певцы, юмористы, выглядящие и ведущие себя как артистки, певички, юмористки. Актёришки и актёрки. Обилие звёзд. На всех телеканалах-каналах. Искусственные, карманные, послушные. Всегда готовые. Свои!

В основном — бездарности. Редко — очень-очень редко — продавшиеся художники. И уже не художники. Их держат на крючке. Они нужны. Отвлечь. Увести в сторону. Иллюзия смысла. Иллюзия жизни. А когда надо — поддержать. Тех, кто их назначил. «Безусловным авторитетом». Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку.

Часа через два после нашего разговора, мне снова пришлось столкнуться с Аидой — хотел курить, пришлось покинуть комнату.

Она сидела на том же диване и даже — в той же позе. И тут у нас произошла профессиональная дискуссия — почти научная.

— Эльхан, Эльхан, ты можешь объяснить… ну, как бы… что не так?

— Аида, это же так называемый «большой репортаж», тематический, так? Здесь должны быть реальные истории, много полевых съёмок. Живые истории людей, жизнь которых война изменила. Некоторые истории я уже нарыл. Я готов обсудить их.

— А Пугачёва? — обиженно попросила она.

Какое-то время мы молчали и смотрели в глаза друг другу.

— А она что — воевала? Или была интернирована? Или в концлагере сидела?

— Ну, почему ты так, а?! Это же шанс получить интервью со звёздами — с большими звёздами — для такой темы. Про войну. Они не откажут. Вот у нас в программе «Пусть говорят» мы делали однажды выпуск про Победу, 9 мая. Так согласились прийти даже такие люди, которые нас обычно посылают.

— Ну, так то ток-шоу, — сказал я, едва не добавив «ваше дебильное».

— А что? Нельзя для… ррЭпортажа записать звёзд. Это же — самое важное!

— То есть репортаж будет состоять из «говорящих голов» Пугачёвой, Киркорова, Валерии?.. С Игорем Крутым Эрнст ещё воюет?

— Ну, там всё сложно, — тяжело вздохнула Аида, расстроилась. — Сложно там… Ну, есть ещё другие звёзды. Надо обговорить каждую кандидатуру с руководством. Изменения у них постоянно происходят… Не стабильно всё… Потом можно добавить военную хронику. Жалостливую историю — бабушек-ветеранов каких-нибудь…

— Да, Аида! И получится ток-шоу «Пусть говорят» ваше деби… ээммм… ну, «Пусть говорят», только не в студии…

Дискуссия зашла в тупик. Мировоззренческий. Культурологический. Какое-то время мы снова молча изучали друг друга взглядами.

— Понимаешь, — неуверенно начала она. — У Первого канала есть свой стиль…

— Я понял! Я понял! — перебил я.

— Но звёзды должны быть! — отчаянно завопила Аида — успела выпалить.

— Ладно, ладно. Не звёзды, а знаменитые люди. Вот есть история Жореса Алфёрова. У него на войне погиб старший брат — Маркс, 1923 года рождения. Прошёл Сталинград, под Киевом погиб. В 41-ом 21 июня у брата был выпускной бал, а 22-го — их семью эвакуировали из-под Ленинграда в Москву. Здесь они жили в Метрополе. Есть у меня идея — снять его в этой же гостинице, где он не был с 41-го года. Походить с ним по коридорам, снять в том их номере, и, по ходу, записать «живое» интервью — в том числе и про войну. Алфёров — для всех пожилой человек, большой учёный, политик, но до сих пор называет брата уменьшительно-ласкательным Марксик. Мне кажется, получится яркая история: для него война это, в первую очередь, личная трагедия — потеря брата.

(Так и получилось — учёный с мировым именем, Нобелевский лауреат ходил по Метрополю, трогал ту мебель, удивлялся нынешним ценам — 1500 долларов в сутки — и с полными слёз глазами рассказывал про то, как они тут жили, как играли с братом, как потом уже он с матерью отсылал на фронт самый ценный тогда детский дефицит — конфеты, прямо в письмах, разрезав их на пластины. И Маркс их получал — даже армейские цензоры, вскрывавшие письма, не трогали эти маленькие, но тёплые подарки из дома).

— А из мира кино будут люди?

— Из мира кино… Можно записать интервью с Владимиром Этушом, он сам воевал. А для таких людей война — это не государственнический пиар, не героический эпос к определённой дате. Попросим его рассказать о правде войны: о реальном военном быте, о страхе, об опыте жизненном, который дала война… А ещё — Алексея Владимировича Баталова. Во-первых, он снимался в фильмах про войну. А главное, он из того поколения, которое должно было бы пойти на фронт, если бы не победа в 45-м — Баталов родился в 1928 году. То есть мальчишки, почти ровесники того поколения — всего на несколько лет старше — они положили свою жизнь — и только потому жили все остальные. Для многих советских людей, актёров — это была данность, это не надо было объяснять. Как бы они могли создавать такие настоящие образы на экране?!

Аида выглядела довольной.

— Я с Баталовым, Этушем, Алфёровым разговаривал уже — они согласны на съёмки.

— Можешь ведь, когда захочешь, — заулыбалась эта девушка.

Но, мне показалось, что довольна она была только из-за того, что в «…ррЭпортаже» будут громкие имена.

— Понимаешь, Аида? И Алфёров, и Этуш, и Баталов — люди занятые, время и формат съёмок ограничен. Да и их столько раз про войну расспрашивали. Но есть и простые обычные люди, истории которых интересны и нисколько не менее значимы, чем история той или иной знаменитости. Не менее трагичны.

Есть три истории. Одна из них про школьных выпускников 41-го года. 21 июня у них был выпускной бал, а на следующий день началась война. Я предлагаю снять её с ветеранами, встретившими войну в Бресте. 22 июня они не просто услышали про войну, они её увидели. Для них Великая Отечественная — это не только кровь, смерть, ужас. Война у этих семнадцатилетних мальчишек отняла молодость, самые прекрасные годы. Со школьной парты — попали на войну. Я сейчас договариваюсь с белорусскими чиновниками, ветеранскими организациями — обещали помочь. Говорят, такие ветераны-выпускники 41-го есть…

Аида меня уже не слушала — думала о чём-то своём.

— Школьники? Школьники, — вдруг заговорила она. — Слушай, это же идея! Давай запишем для …ррЭпортажа интервью с Чериченко.

— Напомни, это кто?

— Ты что? Ирина Чериченко. Играла Искру Полякову в фильме Юрия Кары «Завтра была война».

— Я, честно, не очень хорошо помню фильм, а что — там про войну было что-то?

— Ну, как же?! Фильм назывался как? «Завтра была война», так?

— Но фильм же не про войну. Про предательство, там любовь, чистки 30-х, предвоенное поколение. Или я забыл что-то…

— Да нет же. Ну, название. Ассоциация. Фильм называется «Завтра была война» — и у нас… ррЭпортаж называется «Завтра была война». Там школьники — и у нас про школьников будет. Чериченко сейчас тоже в сериале про школьников снимается — «Ранетки» — очень мне нравится. Когда успеваю — смотрю. Ассоциация, связь. Понимаешь?.. Кроме того, у руководства планы, связанные с нею. Возможно, возможно… А это очень важно!..

На следующий день на «летучке», когда подошла моя очередь, рассказал ещё об одной истории.

— Вот бывший военнопленный Николай Лилеев из Питера. Попал в плен в самом начале войны. Работал на ферме у эстонской семьи Рооз, ел с ними за одним столом. Потом работал в Германии у немцев-крестьян Лауксов. После войны репатриирован в Союз. Отсидел 10 лет. После — нашёл ту эстонскую семью, а в 90-е разыскал ту семью немцев. Переписываются. Часто туда к ним ездит.